Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 14. Часть 19. Смена ритма

Действовать приходилось в дикой тесноте. Крупногабаритная мебель, но очень красивая, которую мама приобрела с колоссальным трудом (ведь мебель была одним из самых дефицитных товаров в то время), огромное количество коробок с книгами и вещами из Сан-Франциско баррикадировало доступ к стенам.

Трудились мы с Колей несколько месяцев, пока все пришло к облику человеческого жилья. Когда же все встало (тесно, но на свои места), стало очевидным, что квартира нам мала, высота потолков (265 см), не позволяла нормально развесить полки и т. д. Начался марафон по обмену квартиры, который долго продолжался. Замену квартиры на Планетной улице я искала 2,5 года. Досконально изучила всю Москву, квартиры, знала, как доехать на любом виде транспорта в любую точку Москвы. И все это – на фоне трудной, с болезнями, простудами акклиматизации в Москве после Сан-Франциско.

Забыла написать об отдельной эпопее приобретения кухонной мебели. Доставала мама, я везде бегала, оплачивала, оформляла доставку, получала. Затем с Колей (опять все по чертежам) развесили кухонные полки и установили тумбы. Оказалось, что не хватает полок. Снова в «Дом мебели» на Ленинском проспекте. В очередной раз помог мамин «блат», получила недостающие полки, на такси привезла их на Планетную. Кому поднимать их с 1-го этажа на 11-й и тягать в квартире? Мне. Женя очень занят: после учебы он едет к Вике заниматься с Аней, помогать в подготовке к экзаменам в МИМО. Так что все на своем горбу перегрузила, Коля не мог в это время прийти, был на работе.

Спрашивается – какой после этого можно женщине иметь позвоночник? Да вот такой, какой имею сейчас. Искривленный, со сколиозом, грыжей, в частности шейных позвонков, нарушением кровоснабжения из-за извилистых на этой почве сосудов головного мозга. Как результат – головокружение и так далее. О женских органах уже не говорю. Если женщина вкалывает за 10 мужиков, то ее женские органы это не выносят. Последствия привели в будущем к операции (киста яичника и так далее.)

Итак, пока я колбашусь, вью гнездо и так далее, Женя весь поглощен до сумасшествия семьей Вики, Аня и Вика не сходят с его уст. Семья Жени – это они, я же – функционер, что-то типа завхоза, сестры-хозяйки, строителя, разнорабочего, кухарки, уборщицы, администратора, «на семи прядильных станках».

То есть наша семья (Женя и я) – это нечто подчиненное, третьесортное, не главное. При этом от меня требуется, чтобы я была бы в восторге от сложившейся ситуации. Патология!!! Я слишком занята, чтобы остановиться, подумать и начать разрешать эту проблему, лечить эту болезнь.

30 декабря 2006 года, суббота, Красновидово

Прошла неделя с прошлой записи в дневнике. Понедельник, 25 декабря – Нинэль, Рублевский ТЦ. Вечером Женя пришел домой как обычно, после 20 часов. Вдруг говорит мне: «Я хочу с тобой обвенчаться, буду креститься, хватит валять дурака!» Я очень обрадовалась.

Во вторник позвонила отцу Владимиру, договорились, что после Рождества он нас опять приглашает в Архангельское в гости и для беседы. Что-то Женю, конечно, сподвигло к этому, мне неведомо, но явно нечто происходящее на работе, в частности уход из жизни Донцова.

В тот же понедельник, 25 декабря, Женя мне сообщил по телефону с работы, что скоропостижно умер сотрудник Донцов (Центр Ближнего Востока ИАМП, друг Фахеда). Похороны назначены на среду, все организационные дела на Жене. Вторник и понедельник Женя хлопотал по этому поводу.

С приходом Галумова в ИАМП начался просто «мор». Донцов перенес несколько лет назад инфаркт, когда после смерти жены пасынок выселил его из квартиры, где он жил с женой. Потом Донцов женился на сотруднице ДА Чурилиной, жить пришлось на даче, за городом. Жилплощади в Москве не было у обоих.

Вдова Донцова сказала Жене, что остановка сердца у ее мужа произошла из-за переживаний в связи с ИАМП, сменой руководства, угрозами Галумова всех уволить, оставить лишь несколько человек. Страх остаться без работы, плюс потеря квартиры в Москве ранее. Перспектива оказаться на пенсии пугает всех в нашей стране. Вот такой печальный, трагический финал жизни в 67 лет.

Я все дни с понедельника по четверг ездила к Нинэль. Во вторник, 26 декабря, заехала к Людмиле, дизайнеру из Минска. Заказала костюм из козлика с кожей и платье из маминого панбархата, отдала в переделку пиджак (ленточками). Договорились о встрече в конце января. Она в трех словах рассказала о своих стрессах в жизни: потеря сына и одновременно угроза ей и мужу оказаться под судом. Купили квартиру на Тульской в Москве.

В четверг, 28 декабря, в Красновидово не поехала, так как Жене надо было в пятницу идти на встречу к Панову. Женя очень мало рассказывает о работе. Когда я спрашиваю, кто же третий зам. у Галумова, говорит, что не знает. Смешно. Периодически говорит, что хочет уйти из ДА, кипит от желания отомстить всем предателям (кто переметнулся к Галумову). Беспрерывно ноет. Везде у него «заговоры», все против него… Абсолютная психическая неадекватность. Очень тяжело и пакостно…

В четверг, 28 декабря, Женя ездил в «Националь», оплатил банкет.

Я в пятницу целый день стирала, наводила порядок дома, обрабатывала купленные в четверг продукты. В четверг Женя пришел раньше меня, я после Нинэль и встречи с М. Павл. зашла в «Панинтер», где не была больше года. «Подцепила» несколько тряпочек. Затем купила цепочку (серебряную) Bismark в церковной лавке для крестика. Женя меня встретил, и мы зашли в «Молоко». Затем – «Тайны следствия» по ТВ и спать.

В пятницу, 29 декабря, Женя позвонил и сказал, что получил письмо от министра иностранных дел Лаврова – приглашение стать членом Научного совета при министре. Это очень хорошо, приятно, справедливо.

Накануне шли разговоры о том, что Галумов для рекламы хочет публиковать справки ИАМП для МИДа на сайте в интернете. А это, на минуточку, не что иное, как преступление. Профан, даже такие банальные вещи не понимает.

31 декабря 2006 года, воскресенье, Красновидово

Проснулась рано, около 8 часов. Все время чем-то занималась по дому: готовка, смена постельного белья и так далее, прочая рутина.

Потом начались телефонные звонки – поздравления: Валя Гнатовская, еще 30 декабря А.Д. Шутов, который сказал мне, что после операции в реанимации, когда проснулся, видел в воздухе меня в белом платье, очень красивую, этакую Золушку, чудесную. Что я его ангел-хранитель и он меня очень любит, и нас обоих с Женей. Сказал, что будет советоваться по возникающим вопросам, в том числе на работе… Звонили Люба, Ира Дворникова, Валя Дубинина (1 января), Нина (1 января), Илюша Стребулаев и Аня Дворникова, Евгений Степанович, Раиса Ивановна, Владимир Федорович и так далее.

Я же звонила уточнять все по «Националю» 4 января и поздравляла с Новым годом.

Позвонила О.Д., Л.Ф., Таб. Вас, после 12 часов Абакумовым (сказала, что я – такси, разыграла), Ефремкиным, Маше Рысаковой, Лене Фроловой, Мясникову B.C., Журавлевым, Мише Бородулину, Ларисе, тете Тамаре, Лене Черновой, Наде и Гоше Гнатовским, Дворниковым и др. Позвонила Анастасии Ивановне, от Юры (внука) узнала, что A.C. умерла в июле 2006 г. Царствие небесное ей!

Женя спит, простудился в кабинете, сопливит. Весь вечер, когда стали транслировать новогодние программы, Женя был очень грустен, мрачен, видимо, мыслями весь в своем ИАМП и ДА. Жаль, что даже на Новый год он не может переключиться полностью на нашу семью. Ну и ладно!

Глава 3. Дневник Н.Б. Бажановой. Разрозненные записи (разные годы)

А теперь я привожу разрозненные записи моей Наташи, которые нашел в домашних архивах. Сделаны они в разные годы, некоторые, очевидно, написаны ранее того периода, которому посвящен этот том.

* * *

Дата записи неизвестна[1 - Далее, если дата записи неизвестна, то об этом не упоминается.]

Наступил 1963 г. Я – в 11-м классе, все лето накануне была в «Березках» на садовом участке с бабушкой. Главное, что помнится из этих каникул – постоянное волнение от неопределенности выбора дальнейшего пути после школы. А выбор был диаметрально противоположный: физик или гуманитарий. И даже здесь возникали нюансы. Если гуманитарий, то что же мне более всего интересно: искусствоведение, которым занимаюсь уже не первый год в клубе юного искусствоведа (КЮИ) при Музее изящных искусств им. A.C. Пушкина, или история, которую полюбила благодаря блистательному преподавателю и глубоко задушевным отношениям с классной руководительницей Майей Моисеевной Винокуровой.

К началу учебного года после всех терзаний пришла к выводу, что больше всего меня волнует искусство Индии. Читаю запоем Р. Тагора, хожу на лекции в КЮИ по индийской архитектуре, мама и папа везут меня в гости на консультацию к мужу хорошей знакомой, занимающемуся Индией. Визит еще больше влюбляет меня в эту страну. Дома я просматриваю массу проспектов по Индии, полученных в подарок. Интерес все более распаляется. И я, наконец, решаюсь. Я хочу изучать Индию, ее историю, культуру, а главное – искусство.

Следующее, что нужно решить: где все это преподают. Выбор вузов крайне ограничен: Институт восточных языков МГУ или знаменитый МИМО (Московский институт международных отношений). МИМО меня совсем не привлекает. Многие выпускники нашей школы № 711 на Кутузовском проспекте стали студентами этого вуза. Но даже я при всей своей наивности понимаю, что в МИМО поступают, используя связи, блат, хоть и тщательно это маскируют. А связи у моих «одношкольников» колоссальные.

В нашей школе учатся главным образом дети из моего 26-го дома по Кутузовскому проспекту и из соседних домов № 24, 30, 32. Почти все соседи – работники аппарата ЦК, кандидаты в члены ЦК, члены ЦК, министры, замминистры и т. д. По соседству с нами в 26-м доме жил Ф.Д. Рыженко, бывший в те годы ректором МИМО.

Вместе с тем до сих пор испытываю огромную благодарность ко всем своим школьным учителям во главе с М.М. Винокуровой, которые искренне старались воспитывать нас в лучших традициях мирового образования – учеба и оценки не имеют никакого отношения к положению родителей в обществе, к их должностям, достатку, а являются лишь следствием труда, способностей, усилий самих детей.

Абсолютно неприличным в те годы в моем ближнем окружении считалось выбирать будущую профессию по принципу «а сколько я буду получать денег?». По крайней мере вслух это никто не говорил. Данный постулат мне кажется абсурдным, но так было в 1960-е годы.

Этот факт начинаешь еще больше ценить, когда видишь, как попираются достижения цивилизации в сегодняшней России.

* * *

9 мая 2003 года, пятница

Встала поздно, около 10 часов, выспалась, но голова странноватая. Женечка уже работал, встал в 7 утра. Мама опять хандрит – низкое давление. ТВ не интересует, читаю книги по психологии. Так хочется ощутить бодрость, силу, нормальное самочувствие, здравие душевное и телесное.

Борюсь как могу, стараюсь себя преодолеть. Ощущение такое, что во всем мире плохо только тебе. Резко снижена коммуникабельность, меня словно подменили. Все равно благодарю Бога за все!!!

Трудоспособность и полноценность пока не достигнуты. Но я стараюсь! Господи, помоги мне восстановиться.

Женечкаходил гулять, повторять лекцию, ая читала рецензию на его трехтомник. Рецензия великолепная. Справедливая. Он же так талантлив, так плодовит, столько трудится.

* * *

A.B. Глиэр вспоминает о мамином больном, Д.Ф. Ойстрахе. После концерта у Ойстраха подскочили давление и пульс, а до этого он радовался, как его хорошо подлечили в больнице. Ему было интересно жить. На взлете погиб. Ойстрах – это явление в мировой культуре.

* * *

Божеское дарование, деликатность, юмор.

Родился в Одессе. Заядлый шахматист, шутя обыгрывал всех коллег.

Очень любил покушать. На улице Герцена покупал пирожки с ливером (ему говорили, что пирожки плохие. «Плохих пирожков не бывает, их бывает только мало» – отвечал он).

Талантлив был во многом.

«Эта ничья стоит победы».

Гибель Ойстраха после Амстердама (35 ступеней от пульта дирижера до выхода).