М. А. Шолохов на родине Альфреда Нобеля

Свен работал в пресс-отделе посольства. Многие годы мы тесно дружили, а незадолго до его кончины вдвоем обедали в Центральном доме литераторов в Москве на Поварской. Этот скромный, очень порядочный и трудолюбивый швед был награжден советским орденом Дружбы народов – случай довольно редкий. В качестве устного переводчика мы приглашали Сторка в исключительных ответственных случаях. Приезд Шолохова и был таким случаем.

Во время небольшого завтрака у посла Шолохов сообщил что принимает предложение о пресс-конференции для шведских журналистов.

Интерес средств массовой информации к писателю был огромен, его называли самым большим и всемирно известным писателем. Он подогревался тем, что Шолохов в послевоенные годы долго «молчал» и давно не выезжал за пределы своей страны, что вызывало недоумение и порождало различные домыслы. Например, накануне его приезда в Стокгольм некоторые шведы спрашивали у меня: А разве Шолохов еще жив?

Такие вопросы в какой-то степени были оправданы.

Действительно, Шолохов на какое-то время исчез из поля зрения не только шведов, но и своих соотечественников. Ни в Швеции, ни у нас многие не знали, что в тот период отношения писателя с партвластью серьезно осложнились. Из опубликованных впоследствии материалов стало известно, что и после войны Сталин «не спускал глаз» с Шолохова. Он не мог ему простить страстных разоблачений бесчеловечных методов коллективизации и жестких репрессий тридцатых годов, а также то, что Шолохов не нашел места для вождя в своих произведениях.

В 1947 году Сталин отказывает Шолохову в поездке в Швецию[4 - «Л Г-Досье» № 10,1994 год.]. В 1949 году в 12-м томе сочинений Сталина публикуется давно всеми (но не Сталиным) забытый «ответ Феликсу Кону», в котором прямо говорится, что Шолохов допустил в «Тихом Доне» «ряд грубейших и прямо неверных сведений» насчет некоторых революционных деятелей[5 - Сталин И. В. «Сочинения», т. 12. Госполитиздат, 1949 год, стр. 112.]. Правильно в этом контексте писала шведская газета «Дагенс Нюхетер»: «Поднятая целина» не сделала Сталина и Шолохова большими друзьями».

Подверглись критике первые главы романа «Они сражались за Родину». Началась тихая травля писателя. Это почувствовали и в Швеции. 28 мая 1957 года, т. е. на следующий день после появления Шолохова в Стокгольме, газета «Дагенс Нюхетер» написала: «Шолохов в годы своего долгого молчания в отношении режима проявлял странное сочетание оппозиционности и послушности: в один год он произносит пламенную речь, критикуя негодную советскую литературу, в другой раз он садится за стол и послушно устраняет из своего «Тихого Дона» казацкие выражения, жаргонные словечки и местные диалекты. И не только слова подверглись чистке: например, в первом издании была «камнем одетая Москва», в причесанном виде стала уже «большая, дорогая Москва»[6 - «Dagens Nyheter» 28.05.1957 год.].

Пресс-конференция в Стокгольме 27 мая прошла спокойно. Отвечая на вопрос о его планах на будущее, Шолохов сказал:

«Скоро закончу вторую часть «Поднятой целины» и тогда займусь книгой «Они сражались за Родину»… Видел отдельные куски фильма «Тихий Дон»; оставляет, как мне кажется, впечатление… Две серии фильма будут готовы осенью. Третья – в феврале-марте 1958 года».

На вопрос об участии писателей в политике Шолохов отвечает: «Советские писатели строят свою страну, ведут общественную работу. Многие из них, партийные и беспартийные, – депутаты районных, областных, Верховных Советов. Некоторый отрыв писателя от поэтического стола восполняется его знакомством с жизнью, с нуждами народа…

– О творческом влиянии? Нельзя сказать, что только один Толстой… Многие… И русские… И иностранные… Трудно ответить, сколько процентов от Толстого, сколько от Чехова, от любого другого… Я считал полезным учиться у всех…»

О молодежи:

«Качество всех пожилых людей – быть несколько ворчливыми. Молодежь же остается молодежью. Однако нам трудно жаловаться на советскую молодежь. Триста тысяч наших юношей и девушек переселились на целинные земли и успешно работают там…»

Речь заходит о сувенирах. Шолохов говорит, с улыбкой поглядывая на собеседника:

«Я скажу вам по секрету. Я прибыл из Финляндии, и знаете, что я там купил? Два финских топора. Финны – прекрасные лесорубы. Я хотел бы захватить с собой что-нибудь и из Швеции. Здесь чудесные коровы. Они мне запомнились еще в первый приезд. Охотно возьму с собой парочку, если не будет тяжело для самолета». (Смех.)

На шутку Шолохов отвечает шуткой, на острое слово – остротой.

Одна из реклам «Тихого Дона» в издательстве «Тиден» «Великий шедевр»

В конце пресс-конференции он останавливается на значении культурных связей между обеими странами. Шолохов сообщает, в частности, что в Советском Союзе будут переводиться на русский язык произведения шведских писателей Харри Мартинсона, Муа Мартинсон, Ивара Лу-Юханссона и Артура Лундквиста. Это сообщение вызывает оживление среди журналистов. Как оказалось, на пресс-конференции присутствовал сам писатель Артур Лундквист. Критик Ценнстрем спрашивает у него через весь зал: «Ты знал об этом?» «Нет», – чистосердечно признался улыбающийся Артур, которому эта новость по душе. «Тем приятнее узнать об этом теперь», – заметил Михаил Шолохов[7 - Из личных записей автора.].

Следующий день начался с поездки и прогулки по Стокгольму. С 1935 года столица Швеции почти не изменилась. «Красавец на воде» – Стокгольм, построенный на 14 островах в том месте, где озеро Меларен смыкается с Балтийским морем, особенно хорош в мае, когда все цветет: в городе много парков и зеленых уголков. Близость к воде благоприятно сказывается на атмосфере Стокгольма: здесь свежий воздух и легко дышится, летом в городе вполне можно купаться, а зимой кататься на коньках; у самого королевского дворца можно на спиннинг поймать лосося, а можно осмотреть город с воды, совершив путешествие на одном из пароходиков, построенных еще в самом начале XX века.

В город мы направились втроем: Михаил Александрович, Мария Петровна и я. Шолохов сразу отметил, что за 22 года Стокгольм почти не изменился, разве что стало больше богатой публики и дорогих магазинов. Респектабельные шведы, приветствуя на улице друг друга, по старинке приподнимают шляпы. В городе еще нет автомобильных пробок, но зато повсюду снуют велосипедисты и стрекочут мопеды. Пока еще нет супермаркетов и стеклобетонных высоток в центре города.

Мы прошлись по тенистому парку «Хумлегорден», к Королевской библиотеке, от нее по узкой (тогда еще не пешеходной) улочке Библиотекагатан прошли в королевский парк Кунгстредгорден к статуе Карла XII, который простер левую руку на Восток. Шолохов молча улыбался в усы, когда я рассказал известную легенду о том, почему король указывает в сторону востока (по одной версии – он призывает шведов туда больше не ходить, по другой – надо идти именно туда). Прогулялись по Старому городу. Затем я попросил посольского шофера, который в машине следовал за нами, отвезти нас в Нобелевский парк в районе «Юргорден». Сохранились сделанные мною фотоснимки: улыбающиеся Михаил Александрович и Мария Петровна стоят на дорожке этого парка. Осмотрев музей старых шведских построек и быта на открытом воздухе, «Скансен», мы к обеду вернулись в резиденцию посла.

В тот же день писатель был приглашен выступить по шведскому радио в программе «Зеркало». Шведский русист Нильс Оке Нильссон представил Шолохова радиослушателям.

Говоря о шведской литературе, Шолохов сказал, что шведские писатели Август Стриндберг и Сельма Лагерлёф внесли значительный вклад в мировую литературу. Из современных писателей он отметил реалистов Ивара Лу Юханссона, Харри Мартинсона, Вильгельма Муберга, Муу Мартинсон и Артура Лундквиста.

30 мая Шолохова пригласили на открытие писательского дома «Лилла Хорнсберг» в Стокгольме. На пороге дома гостей встречал председатель Союза шведских писателей Стеллан Арвидссон – известный литератор и филолог. За традиционным кофе он рассказал, что только очень немногие шведские писатели могут зарабатывать на жизнь писательским трудом. Основная же их масса вынуждена работать по найму и одновременно заниматься творчеством. Тиражи книг в маленькой Швеции не велики, пояснил Арвидссон. Отвечая на вопросы, Михаил Александрович коснулся системы гонораров в Советском Союзе, подчеркнув, что она довольно жесткая: с каждым новым переизданием книги гонорар снижается в геометрической прогрессии. «Не такая уже глупая советская власть как некоторые думают», – пошутил Шолохов.

В один из дней Шолохов направился в крупное издательство «Тиден» (Время) которое с 1930 года издает его произведения. С 1930 по 1943 год «Тихий Дон» издавался в Швеции 11 раз и довольно крупными для Швеции тиражами. Вышли в свет «Донские рассказы» и «Поднятая целина». Здесь же замечу, что с переводом «Тихого Дона» на шведский язык было не все благополучно, имелись существенные искажения. Об этом в своей книге «Тихий Дон» сражается» подробно рассказывает шолоховед Константин Прийма[8 - Прийма К. «Тихий Дон сражается». Москва, 1975 год, стр. 330–332.].

Директор издательства социал-демократ Альфонс Гидлунд приветливо встретил писателя в своем офисе на «Свеавеген» и показал Михаилу Александровичу последние выпуски его книг:

– Спроси у директора, – обратился ко мне Шолохов, – что у писателя в кассе.

Вызвали кассира, который сообщил что на счету пока ничего нет.

– Мы готовим новое 12-е издание «Тихого Дона», – поспешил сказать Гудлунд.

Тут же была достигнута договоренность о том, что Шолохов напишет обращение к шведским читателям (предисловие). Через некоторое время по поручению писателя я передал Гидлунду текст этого обращения. Оно было переведено Сторком на шведский язык и помещено в двенадцатом издании «Тихого Дона».

М. Шолохов (крайний справа) беседует с шведским писателем Артуром Лундквистом

В 1975 году это обращение к читателям было опубликовано у нас в стране сразу в двух сборниках: «Россия в сердце» и «Тихий Дон» сражается». Однако я обнаружил, что два русских текста не похожи друг на друга и написаны корявым языком. Невооруженным глазом было видно, что это не могло выйти из-под пера Шолохова. Предприняв небольшое исследование, я выяснил, что составители сборников не имели оригинала, а воспользовались шведским текстом шолоховского обращения – оно было снова переведено на русский и опубликовано. Получился двойной, к тому же – плохой перевод. Подробнее на этом эпизоде не останавливаюсь, так как уже писал об этом в «Литературной России» в 1994 году[9 - «Литературная Россия», 25 февраля 1994 г.].

Ниже привожу текст подлинника:

«Шведским читателям

Еще в давние гимназические годы, будучи подростком, я мечтал побывать в Скандинавии. Меня не прельщали тропические страны, как многих моих сверстников, меня влекло на север. Очевидно, это было потому, что еще тогда я, читая, полюбил книги Лагерлеф, Стриндберга, Гамсуна, а через посредство их – и Скандинавию.

Уже зрелым мужчиной я побывал в Швеции и был очарован ее природой и мужественным, красивым и по-умному трудолюбивым народом. Эти чувства я снова испытал, как бы обновив, вторично побывав в вашей прекрасной стране в этом году. Пожалуй, на весь остаток жизни у меня сохранятся в памяти эти милые сердцу воспоминания.

Покидая вашу страну я испытываю легкое чувство грусти, всегда сопутствующее человеку, когда он расстается с чем-то дорогим его душе. Но одновременно я ощущаю и радость: в ваших руках останутся мои книги, повествующие о далеких для вас людях России, которые так же страдают, так же любят, так же ненавидят, и каждый из них также несчастлив или счастлив, как и люди вашей страны.

Кусочек моего сердца, моих раздумий, моего труда остается в ваших руках, и это смягчает горечь разлуки с прекрасной Швецией и ее великолепным народом. Желаю вам мира и счастья.

    Ваш М. Шолохов Стокгольм. 2.7.57.»[10 - Из личного архива автора.]

М. Шолохов на прогулке с женой в Нобелпарке Стокгольма

Правление Союза обществ дружбы «Швеция-Советский Союз» устроило в честь Шолохова торжественную встречу. Эта общественная организация была создана в 1935 году по инициативе группы шведских общественных деятелей и при поддержке с советской стороны. Союз насчитывал несколько десятков организаций по всей Швеции. При их участии осуществлялась немалая часть шведско-советского обмена в области культуры, образования, туризма, по линии породненных городов. Польза этой организации не вызывала сомнений, хотя затраты на ее деятельность были не малые.

На встрече в Союзе обществ Шолохов был окружен дружеским вниманием, его засыпали вопросами.

Не могу не рассказать об одном инциденте на шведском радио, который произошел во время пребывания Шолохова в Стокгольме.

М. Шолохов в издательстве «Тиден»(слева направо: шведский русист Нильс-Ока Нильсон, М. Шолохов, директор издательства А. Гидлунд)

Не довольствуясь выступлением писателя по радио, его руководство решило взять еще и отдельное интервью с ним. Посоветовавшись с послом Гусевым, Шолохов согласился принять корреспондента радио в посольской резиденции. Однако шведы, ссылаясь на технические трудности, настояли на приезде Михаила Александровича в радиодом. В качестве переводчика был приглашен Свен Сторк. Я поехал с ними по поручению посла. В радиодоме Шолохова встретил корреспондент Стокгольмской редакции «Ассошиэйтед пресс», специалист по России Г. Свенссон. В разгар холодной войны это не могло нас не насторожить: почему интервью будет брать представитель американского телеграфного агентства, а не шведский журналист?

Свенссон предложил Шолохову достаточно длинный перечень вопросов. Например: о каких «запрещенных темах» в русской литературе говорилось в Москве на последнем съезде писателей? На уточняющий вопрос писателя Свенссон пояснил: «любовь», «культ личности», «оттепель в русской литературе». Всего около 15 тем. На вопрос, какое время отводится для интервью, был дан ответ: 3 минуты. Шолохов был несколько озадачен. Затем, переговорив с сотрудниками шведского радио, Свенссон сказал, что интервью продлится 6 минут. Но Шолохова такое время тоже не устраивало. Посоветовавшись с нами, он решил вообще отказаться от интервью. Мы объяснили шведам, что на такое количество серьезных вопросов писатель за 5 минут обстоятельно ответить не может.

Через несколько дней в журнале «Се» Густав Свенссон обрушил на нас со Сторком поток брани: мол, два каких-то чиновника заткнули рот всемирно известному писателю и сорвали его интервью. Особенно досталось мне. После этого кое-кто в нашем посольстве, несмотря на мои разъяснения и спокойствие Шолохова, «жаждал моей крови». Однако посол Гусев оставил этот инцидент без последствий. Видимо, учитывая тогдашнюю политическую обстановку и указания из Москвы, он в душе был доволен тем, что писателя «не подставили», тем более, что никто не знал, как прокомментировал бы высказывания Шолохова корреспондент «Ассошиэйтед пресс».

В 1957 году еще жили и работали шведские писатели, знавшие лично Михаила Александровича. В посольство на его имя, например, пришло письмо от шведской пролетарской писательницы Муы Мартинсон. В своих романах она показала крестьянских женщин, живущих в нужде, трудах и повседневных заботах, оставаясь при этом человечными, мужественными и стойкими.

В это время пятидесятилетняя писательница одиноко жила в провинции, работая над очередной книгой.

Ее письмо Шолохову мы перевели в посольстве на русский язык: