СЮР

– мам, закрой магазин и спускайся к нам. Ваня, пошли, – обращается она к мальчику.

Женщина открывает дверь, что была справа от бара, впритык к скамейке, на которой сидели старуха и ребенок. Дверь открыла нам лестницу, ведущую в подвал. Лестница была из пяти ступенек, а подвал очень светлый и чистый. Там стояли коробки с товаром, а справа стоял стол и пять мягких кресел. Мы сели за стол, мальчик сел рядом со мной и с интересом рассматривал меня, женщина села напротив. Сразу как мы сели, бабушка спустилась с чайником и кружками. У женщины был такой вид… она должна рассказать что-то важное.

Пока бабушка наливала нам черный чай, женщина как-то виновато улыбалась и не знала с чего начать. Ребенок сразу начал пить чай. Я жду, пока мне что-то скажут, бабушка ждет, пока женщина соберется, а она просто размешивает чай ложкой.

– так, ладно, – наконец говорит она, – ну я знаю, почему вы здесь, вы думаете, это случайно. Но вы же не думаете что после всего, как я полагаю, с вами могло случиться, есть место случаю?

– о… смотря о чем вы, – делаю вид, что не понимаю я.

– в ваших глазах… – начинает она, – можно на «ты»? неудобно просто, – я киваю, – в общем, в твоих глазах все написано. Ты уже там.

– в смысле.

– твоя душа давно сгнила. Поэтому они и выбрали тебя, – выдала старуха, видно устав ждать пока мне это скажет женщина. Я вспыхиваю и резко встаю, кресло рушится на пол. Женщина тоже встает и пытается меня догнать на выходе.

– прости! Извини ее, пожалуйста! Не уходи! – кричит она мне, пока я пытаюсь открыть дверь, но старушка то ее закрыла.

Я оборачиваюсь к ней с выражением лица, мол, открой.

– ну, открою я дверь. Куда ты пойдешь-то, – вмешивается старуха.

– домой пойду, – огрызаюсь я.

– да нет у тебя в нашем мире больше дома…

– мам! Хватит! Замолчи немедленно! Вообще уйди, ты все портишь…

– откройте, – говорю я с самым разочарованным видом.

– не уходи, пожалуйста, – подходит она и, кладя руки на мои плечи, говорит очень убеждающее, – ну не уходи. Скажи, сколько дней осталось. Ну.

– о чем именно вы… ты спрашиваешь, – также разочарованно и грустно говорю я.

– когда ты уйдешь?.. – почти шепотом спрашивает женщина.

– Зачем вы это спрашиваете? – обращаюсь я к обеим.

– остаться здесь ты не можешь, но помочь понять тот мир, мы поможем, – опять вмешивается бабка.

– и что будет. Что мне делать то, – раздраженно говорю я. – откуда вы вообще про это знаете?

– знаем, – кивает женщина в подтверждение собственным словам, – завтра особенный день. Ты видишь те колбы над рекой?

– вы видите?.. – удивленно и даже ошарашено спрашиваю.

– да видим, – говорит она и поворачивается к старухе, та кивает в подтверждение, – тебе лучше остаться у нас.

– зачем?

– завтра будут нечто особенное. Нужно чтоб рядом тот, кто понимает что происходит.

– а вы понимаете?

– понимаем.

Кража Дней

Как-то он написал мне, что все люди одинаковы. И нет в этом ни хорошего, ни плохого. Так просто есть. Мы даже сами не понимаем, какие мы. Мы похожи на своих родственников, похожи на своих соседей. Мы такие же, как наши начальники. Как кто-то проходит мимо тебя в подземке и он такой же. Тогда почему мы ненавидим друг друга?

– чтобы вы сделали, если бы увидели своего клона? – спрашивает репортер у «случайного» прохожего на улице. Парня лет двадцати.

– ахах. В чем именно клон?

– внешность, поведение. Манеры.

– ух, я бы испугался.

– чтобы вы сделали, если бы увидели своего клона? – спрашивают у девушки.

– я бы убила ее. Ну, если она мой клон. То ее и нет. На самом-то деле…

Майя закрыла собой телевизор. Это та женщина из магазина посуды. А Ваня ее сын. Сейчас мы сидим в ее кабинете. Их магазин арендует в жилом доме две квартиры, на первом этаже, на втором и соответственно подвал. Мы сейчас на втором этаже. Так странно, окна в ее кабинете открывают вид на реку, но не видно стеклообразных…

– ты не волнуйся только. Все хорошо будет. Завтра поедем к моему мужу, там концерт. И раз там будет много народу, то что-то произойдет именно там, – перебивает она все мои мысли.

– концерт как будет проходить, – спрашиваю я.

– под открытым небом. Только навес над сценой. Где-то три тысячи человек и все должны быть в белом.

– кто выступает?

– много кого. А мой муж будет следить, чтоб все работало.

– ясно.

– где твоя семья… – как бы и неловко и аккуратно спрашивает она.

– нет уже никого, – тихо отвечаю я.

– тогда понятно, почему ты, – поймав мой резкий, недовольный взгляд, она пролепетала, – извини. И мать мою прости. Иногда она такая… «деревня».

Понимаю что определение ее нетактичности не совсем «деревня» но не собираюсь поправлять Майю.

– ладно. Хоть я и не понимаю, о чем она вообще говорила. Ладно, – бурчу я.

Она улыбается и смотрит на меня. Смущаюсь когда понимаю, что она рассматривает мои нечеловеческие глаза.

– покажи руки, – говорит она мне, заметив мое смущение.