Босиком до неба. Роман-трилогия

– Оставь, буду сама ухаживать за ним, а вы с мамой заботьтесь о других деревьях, смотри – вон сколько их.

Против таких аргументов было трудно устоять. Отец оставил деревце. Марийка поливала и отсекала слабые веточки. Со временем кустарник сформировался в ухоженное мощное деревце. Справа от входа в дом именно этот кустик закрывал всё пространство от любопытных соседских глаз. Из своих окон соседи видели зелёный щит, закрывающий входную дверь дома Константина. В этот день, вернувшись из школы, Марийка своими ручками провела по листве дикой сливы и, как бы приветствуя, занялась «плановым осмотром» деревца. Всё выглядело как детская причуда, но родители заметили факт, что плодоносит алыча обильно. Ягоды были крупными и сочными чуть-чуть с кислинкой.

– Посмотри, как она заботится о своём деревце, – говорила Теодозия мужу.

У них одна дочка умерла. Годы были смутными, одна власть сменяла другую в этих землях вблизи польской границы. Интервенты подпитывались за счёт частных хозяйств, и от этого самим жителям этого села приходилось питаться в основном только картофелем в холодные месяцы. Именно в такое время у Константина с Теодозией родился первенец – дочь Мария. Здоровье оказалось у девочки слабым, и она в младенчестве умерла. Родились ещё дети. Затем родился третий ребёнок, после потери первенца для родителей четвёртый. От потери Марии они долго страдали. Бог дал ещё детей и самую младшую назвали новой Марийкой. Девочка росла бойкая и трудолюбивая, именно поэтому к Марийке было особое отношение родителей.

– Давай будем внимательней к младшей нашей. Смотри, обречённое растение, которое она спасла, расцвело во всю мощь. Иногда забываю, что это дикая слива случайно прижилась в нашем огороде. От её любви и заботы, всё к чему она прикасается, наливается жизненной энергией.

Константин молча слушал жену, которая была младше его на пятнадцать лет, но особое чутьё делало её мудрой.

Село, в котором стоит дом Константина

Начало ХХ века в этом районе мало отличалось от прежних времён. Польские князья, австрийские войска, германские отряды периодически проходили эти места. Пополняя провиантом свои обозы, завоеватели шли дальше по западу Украины. Львов от этого села находился примерно на расстоянии 250 километров. Получается и исторически сложилось, что Польша с её границами оказалась совсем рядом, в двух километрах. Каждый житель села с детства знал несколько языков: немецкий, польский, украинский и русский. Жители данной местности удивительным образом адаптировались к историческим катаклизмам. Постоянная борьба за владение этими плодородными районами и послужила основной причиной к тому, чтобы образовать это поселение. Все пути проходили по удобным тропам между холмистой местностью. Высота этих возвышенностей достигала своими перепадами в некоторых местах до нескольких сотен метров. Вершины и тенистые склоны были покрыты вековыми зарослями дикого леса. Лес не вырубался из-за сложности транспортировки. От близлежащего районного центра отходила неприметная дорога в заросший овраг между холмами. Через несколько километров дорога становилась просторной и ровной, потому что пролегала по возвышенности на одном из берегов речушки. Так и извивалась эта дорога, которую здесь называли польским словом – шлях. Речка в летние месяцы больше напоминала ручеёк с глубиной до метра. Только местные жители знали, что во время таяния весеннего снега и за счёт дождей река становилась полноводной, которую и вброд перейти в это время года нельзя. Поэтому дорога располагалась выше и никогда не затоплялась. Торговцы и чужаки в эти места не забредали, так как эта местность затерялась среди лесов предгорья. Уставшие от постоянного разорения своих хозяйств, крестьяне в далёкие времена основали это поселение. Стратегически решение оказалось верным, и жизнь протекала спокойно. Единственный недостаток – это удаление от другой жизни. Цивилизация развивалась в стороне, жители обеспечивали себя за счёт собственного урожая и скота. Первые поселенцы установили нерушимое правило: дом, прилегающие луга до речки и уходящие вверх к лесу принадлежали одному хозяину. Где заканчивалась ограда, там начинался надел соседа, а вся полоса снизу и до обозримого леса являлась собственностью одного дома. Все оставались довольны, так как хозяйства имели свои пределы. Основной ценностью было во все времена наличие рабочих рук. Чем больше семья, тем богаче дом!

Назвали это село – Стороной, так оно называется и сейчас. Название полностью соответствует расположению населённого пункта. Дома выстроились по одному с каждой стороны речушки. Село удаляется на километры до глухой лесной полосы, упираясь в покатые предгорные холмы.

Дома, построенные из хорошего леса, стояли веками и были похожими друг на друга. Этим способом строения своих жилищ люди уравнивали своё положение относительно соседей. Один дом в просторном месте отличался от других. Был больше – находился у православной церкви. Купола своими бликами торжественно обозначали значение веры в Бога для жителей. Поп здесь назывался по-польски – Ксёндзом. Вся власть над волей и поведением жителей была сосредоточена в его руках. Эта устойчивость в отношении Ксёндза к другим селянам была заложена изначально. Крещение детей, венчание и благословения – исходили от Ксёндза. Непоколебимый авторитет этого лица остаётся на все времена. Духовное лицо наделялось властью пожизненно. Каждый двор уделял внимание, и приношения были постоянными. По хозяйству помогали все жители по очереди этому дому. Ксёндз имел жену и детей, держал скотину. У него было всё необходимое для жизнедеятельности. Стены церкви были из кирпича и возвышались высоко над домами. Колокольный звон призывал к службе, и все от мала до велика приходили в стены церкви. Все советы давал, и спорные вопросы разрешал непосредственно Ксёндз.

Чуть выше и вправо от церкви находилось кладбище, где после смерти жители обретали своё прибежище на территории захоронений. Неправильный поступок при жизни, который нарушал каноны, сказывался после смерти на всех родственниках усопшего. От этого зависимость от мнения Ксёндза была очень высока. Другой власти нет.

Полиция находилась в райцентре, и обустройство села являлось уникальным на все времена. Есть одно «но» в этом положении вещей. На самой окраине Стороны находится ещё одно высокое строение – деревянная церковь с другой конфигурацией, чем православная – это греко-католическая церковь. Она была менее посещаемой, но имела также распространение своего влияния на мировоззрение жителей. Есть случаи, что два брата в одной семье расходятся во мнениях по религиозным соображениям. У католиков индульгенция решает все проблемы в разрешении прощения грехов. В православном понимании всё сложнее: дать прощение невозможно по некоторым критериям. Противостояние религиозных направлений приводило к тому, что братья теряли настоящую родственную близость и уходили в полную зависимость от того прихода, к которому они склонились. Всё это усиливало влияние на внутреннюю политику и восприятие мира всеми. Вольнодумцев быстро усмиряли и делали изгоями, что непосредственно отражалось на родственниках. По сути, вся жизнь текла по «замкнутому кругу». Ежедневный труд на своей земле, молитвы, подаяния духовному лицу и поклонение его статусу. Нерушимый порядок сделал подконтрольными все мысли и чувства жителей. Жизнь стала степенной и текла по своему руслу. Мнения соседей – основные факторы, которые влияли на репутацию каждого дома.

В этом месте родился Константин. Грамоте он был необучен. Знание языков появлялось с детства у всех, потому что рассказы старших и применение в обиходе немецкой, польской, украинской речи, а в последствии и русского языка делали всех жителей по своему обыкновению настоящими полиглотами. Сама жизнь, окольцованная обособленным миром, показывала существование других народов и культур только из рассказов взрослых.

Константин вырос высоким и плечистым молодым человеком. Помогал родителям, которые благодарили Бога за такого сына. Семьи были многодетными в этом селе, из-за влияния религии все смертельно боялись совершать грехи. Мечты Константина соответствовали мечтам верующего мужчины этого возраста. Рано женился, родилась у них с женой дочь. Всё шло последовательно и предсказуемо. Он самый старший из своей семьи, являлся примером для всех младших детей. Ничто не могло нарушить его устремлений обрабатывать свою землю и завести как можно больше наследников. Однако пути Господни неисповедимы! Отец весной взял его с собой во Львов повидаться с родственниками и прикупить необходимые вещи для хозяйства. Сын обрадовался этому, появлялась возможность привезти ткани для шитья платьев жене и подрастающей доченьке. Главное, что встрепенуло душу Константина это то, что он увидит город, где никогда не бывал.

Дорога во Львов

Вышли Константин со своим отцом рано утром. Взяли с собой еды и воды в дорогу. За спиной весь этот нехитрый запас нёс Константин в мешке на веревке, образующей лямки. Коня в хозяйствах отца и Константина не было. Когда вспахивали свои поля, тогда они обращались к соседу зажиточному по их меркам хозяину. За услуги расплачивались зерном и картофелем. Получая такую плату, сосед увеличивал своё состояние. Поэтому отправились в райцентр по дороге из села пешком на своих двоих. Несколько десятков километров преодолели до полудня. Дорога была накатанной и твёрдой. Отец рассказывал по пути разные истории из своей жизни: о том, как сватался к матери Константина и многое другое про былые дни. Сын увидел в диалоге с отцом присутствие новых интонаций: дорога их «уравнивала».

– Ты увидишь скоро большой город, а по пути несколько районных центров, и вскоре поймёшь, что наша жизнь в селении лучше, потому что нет искушений для души.

Районный центр называется Подбуж – это значит «под Богом».

– В этом месте пересечение нескольких дорог, и люди больше знают о других странах, – говорил отец. – Мы тебя и других детей никогда сюда не приводили, потому что хотим вам спокойной жизни. Со временем я принял решение, тебя как старшего после меня познакомить с другой жизнью, городской, и показать родственников, живущих во Львове.

Константина всё больше увлекало это мероприятие. Множество домов, скопление людей и организация жизни, даже здесь, в Подбуже, значительно отличалась от сельской. Впечатления не заставили себя долго ждать, Константин с увлечением рассматривал то, как одеты поляки и на их повозки. Дальше направились в упряжке из двух лошадей на телеге вместе с семьёй польских крестьян. Отец легко говорил на их наречии и договорился. Люди они были приветливые и направлялись во Львов. Ехали в тесноте. Константин оказался рядом с молодой полячкой, которая была дочкой пожилого поляка, управляющего лошадьми. Отец сидел рядом с хозяином телеги, и они часами разговаривали о планах на жизнь. По всему было видно, что общение их занимает. Константину надоело смотреть на окрестности вблизи дороги, и он всё чаще встречался глазами с девушкой. Её улыбочка и взгляд искоса пробуждали воображения неискушённого селянина. Девушка хрустела яблоком, одно из наполненной до верху корзины протянула Константину. Он принял угощение, их глаза встретились. Константин утонул в зелёной глубине красивых глаз с подчёркивающими их великолепие бровями. Вспомнилась история из писания библейского про Адама и Еву. С трудом собрав свои эмоции в порядок, Константин подумал о жене и дочери. Это ему удалось, но когда заговаривала с ним полячка, он приветливо поддерживал общение. Впервые с ним рядом находилась молодая девушка с непокрытой головой. Волосы её были распущены и создавали интимный намёк. В селе строго соблюдали обычай: у всех особ женского рода головы должны быть покрытыми платками в церкви и на улице. Полячка всё больше привлекала Константина. Она назвала своё имя – Стевка.

То, что девушка сама идёт на общение с ним без участия отца, для Константина было новым. Вообще она легко и непринуждённо вела себя в общении. Говорила, что он какой-то скованный и зажатый весь. Константин, человек женатый, с высоким ростом от природы, действительно стеснялся спутницу. На ухабах, когда подпрыгивало колесо телеги, она хватала руку Константина, чтобы он придержал её. Отцы с прищуром изредка посматривали на них, ничего не говоря. Они с увлечением разговаривали на свои темы, мало обращая внимания на Стевку и Константина.

– У тебя большие и крепкие руки, – говорила она.

– Много труда они знают, от того и крепкие, – просто объяснял Константин.

Но не уловить заигрывания Стевки было невозможно. Константин всё больше оказывался в плену её обаяния. Он терялся и не знал, куда себя деть. В пути находились несколько дней. Девушка рассказывала про Польшу и всякий раз, когда готовила еду, звала Константина помочь развести огонь или нарубить мяса от куска подсоленной телятины, которую поляки везли с собой. Находясь вблизи с ней, Константин замирал. Сердце начинало биться в диком необузданном ритме. Сама девушка при этом оставалась спокойной, иногда касаясь нежно его руки, продолжала вести себя обыденно. Константин испытывал охватившее его волнение… Уверенность и связь с реальностью вернулись к нему только после того, когда отец подмигнул ему и намёком показал, чтобы он поухаживал за Стевкой. Её отец не показывал никаких беспокойств по поводу общения Константина с его дочерью. Была произнесена такая фраза поляком:

– Молодые люди не должны себя сдерживать в любви.

Ее взгляды проникали в самую душу Константина. Расположились на ночлег у реки. Место замечательное, рядом имелся небольшой лесок, где можно собрать дрова. Начинало темнеть, и молодёжь отправили запасти скорее дров на поддержание костра в течение ночи. Пока отцы разбирали тюфяки для ночлега и оборудовали кострище для приготовления еды, Константин, взяв топор, вместе со Стевкой направился в лес по дрова. Ловкими ударами он быстро нарубил большую вязанку хвороста и несколько толстых стволов для долгого горения. Перевязал хворост, чтобы удобно было ей нести, а сам приготовился взвалить два бревна на свои крепкие плечи. Тёплая ручка обвила его за шею, и шёпот остановил ход его мыслей.

– Зачем торопишься, пан, ещё совсем не стемнело.

Её губы тёплым мягким поцелуем заполнили его сознание, и он устремился в ответном порыве на «этот шаг девушки». Страсть захватила два молодых сердца, и чувства перемешались в одном потоке.

– Как всё произошло? – голова Константина отказывалась соображать.

Умение и инициатива в любви, исходящие от полячки, поражали все прежние представления этого женатого человека о любви. Стевка продолжительным поцелуем придала новый импульс порывам, но затем, спокойно отдышавшись, сказала ласково:

– Видишь, как бывает хорошо, а теперь вернёмся. Мы по делу отлучались, неси свои брёвна, а я вязанку хвороста, – говоря эту тираду, она постепенно входила в образ невозмутимой обременённой обязанностями по хозяйской части девушкой.

Отправилась к огоньку костерка, не дожидаясь Константина.

– Где там сын мой? – искоса весело поглядывая, поинтересовался отец Константина.

– Сейчас придёт, взвалил на себя ношу и от того тащится не спеша, – отстранённо проговорила Стевка. Сама тут же занялась стряпнёй ужина и вся ушла в этот процесс.

Сумрачное небо скрывало её румянец, вызванный любовной страстью. Подошёл к стоянке Константин с двумя крупными сухими стволами дерева. Сбросил на землю и начал, умело орудуя топором, рубить их на ровные поленья. Когда закончил свою работу, пот пропитал его рубаху.

– Дочь, полей воды гарному хлопцу, – с приказной интонацией сказал отец полячки.

Девушка из ковша поливала на руки Константину прохладную воду. Затем протянула полотенце, и их пальцы приветливо прикоснулись на мгновение, вернув их к приятным воспоминаниям. Константин, поужинав со всеми вместе, направился на свой тюфяк. Мысли скопом пролетали в голове о тайной связи с этой польской девушкой. Беспокойств никаких не было, и угрызений совести он не испытал.

– Жизнь – чудесная вещь, – подумал он, проваливаясь в сон.

Следующий день повозка двигалась значительно быстрее. Дорога стала более широкой, уложенной, местами ровными, отшлифованными временем камнями. После кратковременного отдыха решили продолжить путь по освещаемой лунным светом ночной дороге. Утром следующего дня подъехали к пригороду Львова.

Львов притягивал взгляд Константина. Он с жаждой осматривал всё новое, обращал внимание на причудливые скульптуры и памятники. Каменные дома, мощённые улицы – всё приводило в восторг. На рыночной площади пришлось проститься с поляками, которые так любезно посодействовали им. Отец дружелюбно пожал поляку руку в знак признательности. Стевка сказала Константину:

– Приезжай к нам в Краков. Мир большой, не торопись к себе в село обратно, есть много удивительного в этой жизни.

Её слова вызвали волну приветственных эмоций всего восприятия. Дальше шли по улицам, которые петляли в центре города. Это напоминало «лабиринт» среди каменных застроек.

– Многое изменилось с того момента, когда я был здесь в последний раз. Тогда мне было столько же лет, как и тебе, сын.

Отец говорил эти слова с таким упоением о том времени, что Константин проникся ко всему происходящему вокруг, с великой тягой познавать новые горизонты. Село виделось как затерянный мир среди просторов земли.

Добрались пешком до вокзальной площади, и отец сказал, что он очень хочет увидеть паровоз. Вокзал кипел своей жизнью. Вышли на перрон, и тут Константин увидел вереницу вагонов с паровозом впереди состава. Счастливые лица пассажиров отображали их ожидания в предвкушении поездки. Поезд отправлялся в Польшу до Варшавы. Отец также как и Константин видел впервые это достижение человеческой мысли. Они стояли у вагона под номером пять, и мимо них проходили строем несколько десятков торжествующей походкой людей в эполетах и с киверами на голове. Все отличались статью и значимостью среди другого народа. Каждый имел саблю и рюкзак за плечами.

– Кто эти люди? Они отличаются от всех, кого я видел доныне, – с большой заинтересованностью спросил у отца Константин.

Отец не знал, что ответить. Рядом стоящий мужчина в пальто и шляпе по-польски сказал, что это элитное подразделение гусарского полка. Наёмники, которые отправляются на Балканы. Где это находится, Константин не имел ни какого представления, но необычайное приятие в душе согревало его. Он смотрел на этих вооружённых и одетых в мундиры людей, представляя себя в их ряду. Странно для него было то, что всё представилось ему доступным и ощущение себя в этих одеждах стало каким-то натурально понятным. Он мысленно шёл в вагон вместе с этими бравыми солдатами, пока отец не вернул его в реальность.

– О чём ты думаешь? Нам давно пора идти, а ты как «вкопанный» стоишь здесь и совсем не слышишь меня.

– Прости, отец, задумался немного.

– Ну, сын, нам пора к моему троюродному брату. Кстати, мы с ним когда-то мечтали воевать в Европе, а потом завели себе жён и детей. Сейчас вспомнились мне давние мечты. Это всё дни минувшие, некогда нам отвлекаться.