Творец построил свой дворец. Повести, рассказы

Нажарили рыбы, нарезанной на куски, вприкуску с хлебом вдоволь насытились. Белые ночи на Севере не позволяют летом темноте вступить в права. Затишье и исчезновение солнца – основные признаки ночного времени.

В натопленной избушке закрыли плотно двери и расположились на ночлег. Слава, стал рассказывать брату о странствиях Колумба, восхищая историю домыслами. Облик путешественника мерцал в свете зажжённой свечи. Вскоре послышалось сопение Андрея, который заснул почти сразу от усталости за день. Слава дремал, просыпался подсознательно и смотрел в окошко. Даже внутри избы, полностью в безопасности, он не чувствовал себя. Обязательно решил, в следующие походы на дальние расстояния, брать охотничье ружьё.

Три дня принесли результат. Запас рыбы достаточный, больше физически не унести. Собрали пять литров малины домой и стали упаковывать короба, которые служили рюкзаками.

Выспались. Утром собрались в обратный путь. Часть продуктов оставили в избушке. С собой взяли совсем немного хлеба и соли. Присели за столом на полянке, выпили чай и отправились в дорогу. Болотистый участок прошли быстрее, чем по дороге к озеру. Ясные дни подсушили торфянистую поверхность. Вышли к знакомым вырубам, вблизи старой узкоколейной дороги.

– Самое время переобуться в кроссовки, – скомандовал Слава, и они сделали вынужденную передышку.

Демонстративное рычание и хруст сучьев валежника их напугал. Зверь был вблизи, он очерчивал полукруг, отрезая им путь.

Гадать тут нечего. Медведь, здесь хозяин и ведёт себя соответственно.

Боязнь за младшего брата, напоминала об ответственности, о которой говорили родители. О себе Слава мало думал сейчас, а вспомнил предупреждение перед походом в лес. Самообладание вернулось, и первое, что хотелось сделать – это бежать без оглядки. Здравый смысл возобладал, рядом младший брат. В воздухе наэлектризовалась невидимая атмосфера опасности. Слава стоял как вкопанный, вслушиваясь в звуки. Сомнений не было, Андрей видел своими глазами медведя.

Для самоутверждения, Слава, прямо спросил:

– Тебе страшно, Андрей?

В глазах братишки расширились зрачки, он смотрел взглядом безграничного доверия. Всего прошло несколько секунд, а Славе казалось, что они тут вечность.

Андрей, не отводя своего взгляда от Славы, произнёс:

– Нисколько не боюсь. Я со старшим братом!

Пограничное состояние, между боязнью и отвагой, перешло в иное – прилив силы духа. Теперь, Слава знает, что надо делать, идти вперёд своей дорогой. Зверь, сам боится, потому и прячется. Он решителен, готов взять ответственность за свою жизнь и жизнь брата.

Сжимая в руке охотничий нож, уверенным голосом, без малейших ноток тревоги, произнёс:

– Андрей, идти ещё не близко, поэтому не будем тратить время и отвлекаться на дичь. Зверь у себя дома, а наш дом в городе. Кто в кустах прячется, не может быть смелым.

Андрею понравились слова. Слава не понял, откуда он их взял в этот момент. Обошли кучу на тропе, оставленную смелым до проделок медведем и вышли, не оглядываясь, на старую рельсовую дорогу. Дальше шли рядом по широкой дороге. Останавливались по пути у ручья, утоляли жажду, собирали грибы вблизи и продолжали идти.

В городе, после пересечения порога дома, события, казавшиеся грандиозными и значимыми, перестали быть таковыми. В каменных границах стен устраняется понятие естественной среды природы. Здесь всё разумно, технологично. В заботах повседневности городской жизни эти несколько дней в лесу забылись.

С годами многие люди меняются, формируется характер от условий среды общения и места работы. Выстраивая свою жизнь, человек становится самостоятельным.

Пришло новое время – двадцать первый век. Братья не виделись много лет. Однажды, без повода, Слава позвонил брату, и они договорились встретиться в родительском доме. Весь вечер говорили о жизни, результатах в личных достижениях. Просматривалось одно неизменное в их общении – они по-прежнему уважают по-братски друг друга. Жизнелюбивый человек – это человек, обладающий доверием к себе и близким людям. Только любовь к Родине, также сильно мотивирует, как уважение брата.

Человек – это отдельный духовный мир. Чем благородней ты, тем лучше.

Бочка

Лесорубы просеку рубят. Следом действует бригада, которая устанавливает опоры для линии подачи электроэнергии. Бульдозер встал на ремонт. Решили слить дизельное топливо из бака. Кстати, за болотом, на бугре, бочка валяется.

Бригадир говорит молодому разнорабочему:

– Посмотри, если пустая, тогда сам прикатишь.

Исполнительный работяга ушёл по топкому болоту.

Про него забыли за доминошной игрой в стенах бытового вагончика.

Нежданно забегает механик и в необычной манере громко кричит:

– Молодой олух бежит по топкому болоту, не увязая в трясине, будто святой идёт по воде с неестественной скоростью.

Вся бригада выскочила посмотреть на чудо. Окружили работягу, прибежавшего через болото. Все понимают сие невозможно, то есть быстро идти по топи без тропы, а тем более бежать.

Бригадир спрашивает:

– Ты чего бочку бросил, как горючее будем сливать?

Молодой работник, с ужасом в глазах, отвечает:

– Какая бочка? Это медведь спал.

Меридиан

После отрыва с полосы в воздух, салон начал наполняться звуками множественных хлопков в ладоши от благодарных пассажиров в дань знающему своё дело капитану корабля. Единый порыв объединил всех присутствующих в самолёте. В сравнение могу сказать, что когда-то, пребывая на концерте органной музыки в здании кирки, на меня произвело впечатление захватившее всех неистовое рукоплескание. Длилось действие слаженно, словно по законам телепатической связи между присутствующими под сводами собора с органом. Не зря, получается, данный инструмент назван органом, воздействующим на сознание и подсознание. Удивительным образом, слушатели теряли опору меркантильной повседневности и устремлялись, ведомые звуками нот, к возвышенному созерцанию мелодии вечности. Сейчас, в самолёте, уносящем нас на своих крыльях во Вьетнам, возникло подобное чувство.

В действительности, на самом деле хлопал в восторге я один. Мечта начала сбываться после отрыва шасси от взлётной полосы и моему счастью не было предела в этот миг. Погрузившись в полудрёмное состояние вдруг услышал отчётливо инструментальную композицию Шопена под названием «МЕЧТА», по окончании которой весь зал аплодирует. Моя благоверная спутница, сидевшая рядом в кресле, своевременно «содействовала пробуждению» громкой фразой прямо в ухо: «ПРИ ВЗЛЁТЕ НЕ АПЛОДИРУЮТ, ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПОСАДКИ»

Никто кроме неё не придал моему хорошему настроению отрицательный смысл.

Вскоре, вновь погрузившись в свои мысли, начал собирать в памяти, что мне известно о маленькой горной стране, растянувшей свои границы вдоль моря.

В двадцатом веке недавнего прошлого Вьетнам был узлом политических противоречий. Малый участок гордой территории, заселённый народом, выбравшим курс построения развитого социализма, подвергался жесточайшему уничтожению огнём с воздуха. Горная страна, выжженная, с непокорённым народом не поменяла свои убеждения. На красном флаге государства осталась яркая звезда освещающая будущее. Сегодня сюда стремятся путешественники и туристы из всех уголков земного шара.

Над облаками, качаясь на воздушных волнах на протяжении долгих часов, мысли обретают покой. Но чем ближе заветный миг приземления, тем заметнее оживление. Внизу +32 градуса, а дома было -25. Пройдя половину кругового времени суток в непрерывном полёте, корабль начинает снижаться для посадки. Спокойное настроение, подобное штилю морскому с потаёнными глубинами ожидаемых предвкушений яркого отдыха.

Посадка.

Общий восторг выражается затяжной овацией хлопающих рук. Сейчас каждый из пассажиров участвовал действительно в этом процессе с душевным ликованием, негласно поощряя мастерство и внимательность команды корабля в течение полёта.

***

Таможенники достаточно компетентно, без предвзятых замечаний провели процедуру пропуска туристов из России. Казалось, вот сделаю тридцать шагов и окажусь у выхода из аэропорта, но меня начинают расспрашивать: «Зачем везёте с собой наручники в сумке багажа?» Неподдельное недоумение появилось на лице. Таможенники саркастически улыбаются, ожидающие своей очереди туристы – озабочены. Начинаю вспоминать, что огромный чемодан оформил на себя, со мной две милые спутницы блондинка и брюнетка, и что они упаковали в многочисленных пакетах не могу знать. Наручники? Неистово недоумеваю.

Спрашиваю у них.

– Нет, – говорят, – ничего подобного.

Время идёт, жара, кондиционеры не спасают от града выступившего пота по всему моему телу. Таможенники улыбаются. Переводчик настаивает на объяснении.

Говорим:

– Нет, ничего запретного.