Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

Юный лорд Грейсток имел несколько воинственный вид. Свои длинные черные волосы, ниспадавшие на плечи, Тарзан подрезал спереди ножом, чтобы они не ограничивали поле зрения. Его стройная, совершенная фигура, мускулистая, как у римских гладиаторов, но в то же время с тонкими, изящными линиями, как у статуй греческих богов, с первого взгляда внушала мысль о невиданной силе, гибкости и быстроте. Тарзан из племени обезьян был настоящим воплощением первобытного человека, охотника и воина. Стройный, широкоплечий, с чистыми и ясными глазами, выражающими жизнелюбие и ум, он напоминал некоего полубога, перед которым должны были склониться воинственные дикари древних лесов.

Но ни о чем подобном Тарзан не думал. Он был очень озадачен тем, что у него нет одежды. Всем в джунглях следовало бы знать: Тарзан – человек, а не обезьяна. При этом сын английского лорда беспокоился: а не может ли он в будущем превратиться в обезьяну? Разве не начала пробиваться растительность на его лице? У всех обезьян лица покрыты волосами, а вот черные люди остаются совершенно безволосыми, за редкими исключениями. Тарзан, конечно, видел в книгах изображения людей с большим количеством растительности на губах, щеках и подбородке, и все-таки его терзали страхи. Почти каждый день он натачивал и без того острый нож и старательно избавлялся от своей молодой бородки, чтобы отличаться от обезьян. Так он научился бриться – пусть грубо и доставляя себе мучения, но тем не менее чисто.

Оправившись после кровавой битвы с Теркозом, Тарзан однажды утром решил снова наведаться в деревню Мбонги. Он беспечно шагал по вьющейся через джунгли тропе, вместо того чтобы передвигаться по ветвям деревьев, как вдруг столкнулся с черным воином. Лицо дикаря исказилось гримасой удивления, почти комичной, и прежде чем Тарзан успел достать из-за спины свой лук, чернокожий пустился бежать прочь, громко выкрикивая предупреждения об опасности.

Тарзан вскочил на дерево и пустился в погоню. Через несколько секунд он увидел людей, отчаянно уносящих ноги. Их было трое, они неслись друг за другом, пробираясь сквозь кусты и подлесок. Тарзан легко их нагнал, а они при этом даже не заметили, что кто-то наверху, по ветвям, уже обогнал их. Не увидели они Тарзана и когда он оказался на низко нависшей над тропой ветви, под которой им предстояло пробежать.

Тарзан пропустил двух первых дикарей, а третьего, как только он приблизился, бесшумная петля ухватила за горло. Одним рывком Тарзан туго затянул аркан. Заслышав хрип агонизирующей жертвы, товарищи обернулись и увидели, как сопротивляющееся тело, словно по воле какого-то волшебства, поднимается вверх, в густую древесную листву. С криками ужаса они пустились прочь еще быстрее, уповая на спасение.

Тарзан расправился со своим пленником ловко и тихо, затем снял с него оружие, украшения, а также – это было радостнее всего – отличную набедренную повязку из оленьей кожи, которую тут же нацепил на себя. Теперь Тарзан был одет так, как полагалось человеку, и никто не смог бы усомниться в его высоком происхождении. Как ему хотелось бы теперь вернуться к своему племени и покрасоваться перед обезьянами, отмечая их завистливые взгляды, в этом чудесном наряде!

Перекинув труп дикаря через плечо, Тарзан не торопясь двинулся вперед по деревьям по направлению к обнесенной оградой деревне: ему снова требовались стрелы. Подойдя на близкое расстояние, он разглядел, как возбужденные дикари толпились вокруг сбежавших от него воинов. Те, дрожа от страха, с трудом подбирали слова, чтобы описать свое приключение. По их словам, третий дикарь – его звали Мирандо – немного обогнал их. Потом он вдруг кинулся обратно с воплями: на него напал какой-то белый обнаженный воин. Все трое что было сил пустились назад в деревню. И вдруг раздался еще один вопль Мирандо, исполненный ужаса, и открылось страшное зрелище: тело Мирандо улетало вверх, в гущу листвы, причем его руки и ноги дергались, молотя по воздуху, а язык высунулся из открытого рта. Звуков он больше не издавал, и никаких живых существ поблизости видно не было.

Жители деревни смертельно испугались, однако мудрый старый Мбонга отнесся к этому рассказу скептически и решил: беглецы все выдумали, чтобы оправдать свой страх перед какой-то реальной опасностью.

– Вы сплели нам эту историю, – объявил он, – только потому, что не осмелились сказать правду. Вы боитесь признаться, что лев прыгнул на Мирандо, а вы убежали, бросив товарища. Вы трусы.

Мбонга еще не успел договорить, как вдруг послышался треск ветвей на деревьях, возвышавшихся над собравшимися, и дикари задрали головы в новом приступе ужаса. Они увидели такое, что содрогнулся даже старый мудрый Мбонга: вниз летело, переворачиваясь и извиваясь, мертвое тело Мирандо. С тяжким звуком оно шлепнулось на землю под ноги дикарям. Все чернокожие как один кинулись врассыпную и вскоре скрылись под сенью джунглей.

А Тарзан беспрепятственно вошел в деревню, снова обновил свой запас стрел, а также отведал пищи, с помощью которой дикари пытались его умилостивить. Прежде чем покинуть деревню, он отволок тело Мирандо к воротам и прислонил его к ограде изнутри таким образом, будто мертвый всматривается в тропу, которая ведет от ворот в джунгли.

После этого Тарзан вернулся в хижину, останавливаясь по дороге, чтобы поохотиться.

Дикари предприняли не меньше дюжины попыток вернуться в собственную деревню, но всякий раз пугались и не решались пройти мимо мертвеца, который скалился, глядя прямо на них. Когда же они обнаружили, что пища и стрелы исчезли, то окончательно уверились: Мирандо встретил злого духа джунглей. Это давало логическое объяснение случившемуся. Погибали только те, кто видел ужасного бога. Разве кто-либо вернулся живым в деревню после того, как повидал его? Нет. Следовательно, все, кто умер от рук духа, видели его и заплатили за это своими жизнями. Если же они будут снабжать духа стрелами и пищей, то он их не тронет, но только в том случае, если они не станут на него смотреть. Мбонга приказал, чтобы отныне и до скончания времен духу Мунанго-Кивати (так они его назвали) оставляли дары – еду и стрелы.

Если вам когда-нибудь доведется побывать в этой африканской деревне, то вы увидите, что перед маленькой тростниковой хижиной, построенной на самой окраине, и по сей день стоит глиняный горшочек, куда местные жители ежедневно кладут пищу, а рядом – колчан с густо смазанными ядом стрелами.

Тарзан добрался до своей хижины, и тут его глазам открылось необычное зрелище. На тихих водах бухты покачивался огромный корабль, а у берега находилась маленькая лодка.

Но самым удивительным было то, что между берегом и хижиной сновали белые люди – такие же, как он сам. Тарзан сразу увидел, что они во многих отношениях напоминают тех, кто нарисован в книгах. Он подобрался поближе и стал наблюдать за ними с дерева. Там было десять человек – загорелых и самого злодейского вида. Они собрались возле лодки и разговаривали громко и гневно, помогая себе жестами и потрясая кулаками. В конце концов один из них, маленького роста, чернобородый, с противным лицом, напомнившим Тарзану крысу Памбу, положил руку на плечо стоявшему рядом с ним гиганту, с которым все спорили и ссорились. Маленький человек показал куда-то в глубину джунглей, и великану пришлось обернуться, чтобы посмотреть в том направлении. Как только он повернулся, человечек с противным лицом выхватил из-за пояса револьвер и выстрелил гиганту в спину. Большой человек вскинул руки над головой, колени его подкосились, и, не издав ни звука, он свалился на песок мертвым.

Действие этого оружия, которое Тарзан видел впервые, вызвало у него удивление, но даже этот непривычный звук не смог заставить его вздрогнуть и впасть в панику. Он был поставлен в тупик поведением незнакомцев. Тарзан хмурил брови, пытаясь разгадать загадку. «Хорошо, что я не поддался первому порыву, – думал он, – и не бросился к белым, чтобы приветствовать их как братьев». Они, по всей видимости, ничем не отличались от чернокожих. Эти люди были не более цивилизованны, чем обезьяны, а жестокостью не уступали львице.

Какое-то время все стояли молча, глядя то на человечка с неприятным лицом, то на тело великана, лежащее на песке. Потом один из них захохотал и хлопнул человечка по спине. Все снова принялись оживленно болтать и жестикулировать, но при этом уже не ссорились. В конце концов они столкнули в воду лодку, сели в нее и направились к большому кораблю, на палубе которого Тарзан увидел еще несколько человек.

Когда люди из лодки поднялись на корабль, Тарзан соскочил на землю, а потом пробрался в свою хижину. Проскользнув в дверь, он обнаружил, что жилище разграблено. Книги и карандаши валялись на полу. Оружие, щиты и другие его сокровища были раскиданы. Все это наполнило его гневом, и недавно полученный шрам на лбу вдруг явственно проступил ярко-красной полосой на загорелой коже.

Тарзан подбежал к шкафу и принялся рыться в дальнем углу на нижней полке. Ага! Он облегченно вздохнул, нащупав там свою шкатулку, а потом еще раз – когда убедился, что его главные сокровища остались нетронутыми. Фотография улыбающегося, но строгого молодого человека и маленькая загадочная книжица в черном переплете были целы.

Но что это? Его чуткий слух уловил слабый незнакомый звук. Он подбежал к окну, выходящему на гавань, и увидел, что с корабля спускали еще одну лодку. Люди стали перебираться в лодки. Они возвращались на берег с удвоенными силами.

Тарзан наблюдал, как с корабля перегружают в лодки какие-то коробки и узлы, а потом обе лодки направились к берегу. Тогда человек-обезьяна взял лист бумаги и написал четкими, почти безупречными печатными буквами несколько строчек. Получившуюся записку Тарзан прикрепил к двери хижины при помощи острой щепки. Затем, забрав с собой драгоценную шкатулку, стрелы, а также сколько смог унести луков и копий, он исчез в джунглях.

Обе лодки врезались в серебряный прибрежный песок, и из них высадилась чрезвычайно странная компания. Из двадцати человек пятнадцать, вероятно, были моряками. Они имели довольно неопрятный и злодейский вид. А вот остальные пятеро принадлежали к совсем другому сорту.

Один из них – седовласый сутулый человек, он носил очки в толстой оправе и был облачен в плохо сидящий, хотя при этом безукоризненно чистый сюртук, на его голове красовался сверкающий цилиндр (менее подходящей одежды для африканских джунглей нельзя найти). Второй – высокий молодой человек в белом парусиновом костюме. Следом за ним из лодки вылез еще один пожилой человек, он вел себя крайне беспокойно. За ними появилась огромная негритянка, одетая в платье всех цветов радуги. Ее выпученные от страха глаза глядели то на джунгли, то на банду моряков, которые с руганью выгружали из лодок баулы и коробки. Последней шла девушка лет девятнадцати. Молодой человек в парусиновом костюме, стоявший у носа лодки, подхватил ее и перенес на сушу. Она поблагодарила его смелой и милой улыбкой, но не сказала при этом ни слова. Так же молча компания направилась к хижине. По-видимому, решение об их участи было принято еще до того, как все покинули корабль.

Прибывшие направились к хижине: моряки – нагруженные поклажей, а пятеро других – налегке. Пираты сгрузили коробки и баулы, и тут один из них заметил оставленную Тарзаном записку.

– Эй, смотрите! – вскричал он. – Это еще что такое? Клянусь брюхом, этого не было тут еще час назад!

Остальные столпились у двери, вытягивая шеи и стараясь разглядеть записку. Однако никто из моряков не умел читать. После нескольких неудачных попыток разобрать буквы один из моряков обратился к маленькому старичку в цилиндре и сюртуке.

– Эй, перфесор! – позвал он. – А ну поди сюда! Прочти-ка эту чертову надпись.

Услышав такое обращение, старик не спеша направился туда, где стояли моряки, а за ним последовали и другие члены его компании. Поправив очки, он взглянул на объявление, а затем отвернулся и зашагал прочь, бормоча себе под нос:

– Весьма примечательно!

– Эй ты, старая галоша! – крикнул моряк, ранее позвавший его на помощь. – Ты что думаешь, мы тебя позвали просто так? А ну иди сюда и читай вслух, чучело!

Пожилой господин остановился и, обернувшись, произнес:

– Ах, простите ради бога, дорогой сэр! Такая рассеянность с моей стороны… Да, рассеянность. Весьма примечательно!

Он снова подошел к записке и прочитал ее про себя. Нет сомнений, что затем профессор снова направился бы на прогулку, чтобы поразмыслить о ее содержании, если бы моряк не схватил его за шиворот и не гаркнул в самое ухо:

– Читай вслух, старый идиот!

– Ах, да-да! – откликнулся профессор и, поправив очки, прочел: – «Это дом Тарзана, убийцы зверей и многих негров. Не портите вещей Тарзана. Тарзан все видит. Тарзан из племени обезьян».

– Какой еще, к дьяволу, Тарзан? – вскричал моряк, заставивший профессора прочесть записку.

– По крайней мере, он говорит по-английски, – заметил молодой человек.

– Но что значит «Тарзан из племени обезьян»? – спросила девушка.

– Не знаю, мисс Портер, – ответил молодой человек. – Возможно, мы столкнулись с человекообразной обезьяной, сбежавшей из Лондонского зоопарка, которая принесла европейское образование в свои родные джунгли? Что вы скажете, профессор Портер? – обратился он к старику.

Профессор Архимед Кью Портер поправил очки.

– Да-да, в самом деле весьма примечательно! – объявил он. – Но мне нечего прибавить к тому, что я уже сказал, для разъяснения этого действительно значительного происшествия.

И профессор неспешной походкой двинулся прямиком в джунгли.

– Но, папа, – крикнула ему вслед девушка, – ты же пока вообще ничего не сказал!

– Ну-ну, деточка, ну-ну, – откликнулся профессор Портер добродушным и снисходительным тоном, – не забивай свою хорошенькую головку такими серьезными и трудными проблемами.

И он снова медленно пошел прочь – на этот раз в другом направлении, глядя в землю перед собой и скрестив руки за спиной на фалдах сюртука.

– Верно, старый осел знает про это дело не больше, чем мы, – проворчал моряк с неприятным лицом.

– А ну-ка придержи язык! – воскликнул молодой человек, побледнев от гнева при этих словах. – Вы убили своих офицеров и ограбили нас. Мы полностью в вашей власти, но если ты не будешь относиться к профессору Портеру и мисс Портер с должным почтением, я переломлю твою поганую шею голыми руками, и плевать мне на твои пистолеты!

С этими словами молодой человек шагнул к моряку так решительно, что тот отступил в замешательстве, хотя за поясом у него торчали два револьвера и большой нож.

– Проклятый трус! – крикнул молодой человек. – Ты не решишься выстрелить до тех пор, пока к тебе не повернутся спиной. И даже после этого ты не осмелишься.