Боги Марса

– Если ты погибнешь, Джон Картер, – сказал он, – знай, что жестокий и бессердечный тарк, которому ты открыл, что такое дружба, выйдет и умрет рядом с тобой!

– Как хочешь, мой друг, – ответил я, – но теперь живее, головой вперед, пока я буду прикрывать тебя.

Он все еще колебался… Никогда за всю свою долгую жизнь беспрестанной борьбы не поворачивался он спиной к неприятелю!

– Спеши, Тарс Таркас, – торопил я его, – или мы оба бесполезно погибнем. Я один не смогу надолго их удержать.

Когда он опустился на землю, чтобы протиснуться в дупло дерева, вся воющая шайка дьяволов набросилась на меня. Мой сверкающий клинок летал, окрашиваясь то зеленым соком растительных людей, то ярко-красной кровью больших обезьян.

Я сражался так, как еще никогда не сражался. Мои противники были так страшны и бесчисленны, что я не понимаю и теперь, как могли человеческие мускулы выдержать их бешеный натиск и страшную тяжесть огромных тел.

Увидев, что мы можем ускользнуть, орда удвоила свои усилия, чтобы одолеть меня. Вокруг громоздились горы мертвых и умирающих врагов, но свежие силы все притекали, и, наконец, чудовищам удалось свалить меня. Второй раз за этот день враги оказались на мне, и снова я почувствовал на своем теле ужасные присасывающиеся губы.

Но едва я упал, как сильные руки схватили меня за ноги и потащили мое тело в дупло. Огромный растительный человек прочно присосался к моей груди, и все усилия Тарс Таркаса оттащить меня от него были напрасны. Наконец, мне удалось просунуть под него острие меча и нанести ему смертельный удар.

Израненный и окровавленный, тяжело дышал я на земле внутри дерева, в то время как Тарс Таркас защищал отверстие от разъяренной толпы, осаждавшей нас.

Около часа продолжали они выть вокруг дерева. После нескольких неудачных попыток достать нас они решили, очевидно, испугать нас шумом и гамом. Раздались визги, крики, страшное рычание белых обезьян и жуткое мурлыканье растительных людей. Наконец, все ушли, оставив десятка два животных, которые, очевидно, должны были помешать нашему бегству. Вероятно, нам предстояла осада, единственным исходом которой могла быть голодная смерть. Если бы нам даже после наступления темноты удалось выскользнуть из дупла – куда могли мы направиться в этой незнакомой и враждебной долине?

Когда атаки наших врагов прекратились, и глаза наши свыклись с полумраком, я решил исследовать внутренность нашего убежища.

Дерево было пустое на протяжении пятидесяти футов, и по гладкому твердому полу я убедился, что оно часто и до нас служило убежищем. Подняв глаза кверху, я с изумлением заметил высоко над собой слабый проблеск света!

Наверху было отверстие! Если бы мы только могли до него добраться! Мы укрылись бы тогда в одной из пещер в скале. Мои глаза теперь совсем привыкли к сумраку и, продолжая свои исследования, я наткнулся на грубо сколоченную лестницу, находившуюся в заднем углу помещения.

Быстро я вскарабкался по ней. Там, где она кончалась, начинался целый ряд перекладин. Они были проложены поперек ствола, который здесь становился уже и имел вид трубы. Перекладины эти находились на расстоянии трех футов друг от друга и образовывали удобную лестницу.

Спустившись на пол, я сообщил о своем открытии Тарс Таркасу. Он посоветовал мне подняться для исследования как можно выше, пока он будет стеречь вход от нападения.

Я поспешил наверх и нашел, что лестница из горизонтальных перекладин поднималась, насколько хватало глаз. Делалось все светлее и светлее.

Я поднялся на высоту полных ста футов и, наконец, достиг отверстия, пропускающего свет. Оно было такого же диаметра, как дыра у подножия дерева, и выходило на огромный толстый сук, гладкая отполированная поверхность которого доказывала, что им часто пользовались для ходьбы.

Я не отважился пройти по суку: меня могли заметить снизу и отрезать отступление.

Поэтому я снова спустился к Тарс Таркасу, и скоро мы оба начали подниматься по высокой лестнице. Тарс Таркас шел впереди, и, когда я достиг перекладин, я втащил за собой лестницу и передал ее моему товарищу. Он понес ее, и, пройдя около ста футов, укрепил между одной из перекладин и внутренней стеной ствола. Таким же образом я вынимал нижние перекладины по мере того, как проходил по ним, и отрезал путь к преследованию. Позже мы узнали, что эта предосторожность спасла нас от ужасной судьбы и помогла нам спастись.

Когда мы достигли верхнего отверстия, Тарс Таркас отошел в сторону и пропустил меня вперед. Благодаря моему меньшему весу и большей ловкости, я был лучше приспособлен для ходьбы по этому опасному качающемуся суку.

Сук, на котором я очутился, поднимался под небольшим углом по направлению к скале. Я пошел по нему, и увидел, что он заканчивается над узким выступом скалы, который вел в отверстие пещеры.

Когда я приблизился к более тонкому концу ветки, она нагнулась под моей тяжестью. Я осторожно начал раскачиваться на конце ветки, пока она не нагнулась до уровня выступа, на расстоянии двух футов от него.

В пятистах футах подо мной лежал ярко-красный ковер долины; надо мной возвышалась сверкающая стена неприступных утесов!

Пещера, которая была передо мной, была не та, которую я видел снизу – та лежала гораздо выше, может быть, на высоте тысячи футов. Но, насколько я мог судить, эта пещера годилась для наших целей так же, как и другая, а потому я вернулся к дереву за Тарс Таркасом.

Мы вместе начали осторожно пробираться по качающемуся суку, но когда мы двое достигли его конца, оказалось, что отверстие пещеры очутилось высоко над нами, и мы не могли достичь его.

Мы решили, что Тарс Таркас вернется назад, оставив мне свой самый длинный ремень. Когда ветка поднимется до уровня выступа, я должен буду войти в пещеру и втащить Тарс Таркаса на выступ.

План наш удался вполне, и вскоре мы стояли на краю узкого выступа, образующего как бы балкон, а перед нами расстилался великолепный вид на долину.

Насколько могло хватить глаз, роскошные леса и ярко-красные поля окаймляли спокойное море, а над всем, как чудовищная стража, возвышались искрящиеся скалы. На мгновение нам показалось, что среди качающихся вершин далеких деревьев возвышается позолоченный купол, блестевший на солнце. Но вскоре мы решили, что это галлюцинация, вызванная желанием найти признаки жилья культурных людей в этой прекрасной и грозной местности.

Под нами на берегу реки большие белые обезьяны пожирали останки павших товарищей Тарс Таркаса, в то время как огромное стадо растительных людей паслось на лугу, траву которого они подрезали лучше всякой косилки.

Зная, что нападение с дерева было теперь невероятным, мы решили исследовать пещеру. Мы имели основание предполагать, что она была продолжением той дороги, которую мы уже прошли. Одни боги знали, куда вел этот путь, но, очевидно, он должен был увести нас от долины ужасов.

Пройдя вперед, мы увидели туннель, пробитый в массивной скале. Он имел двадцать футов вышины и около пяти ширины. Потолок был сводчатый. У нас не было света, и мы ощупью начали пробираться вперед во мраке, который с каждым шагом сгущался. Тарс Таркас держался за одну стену, а я за другую, и кроме того мы держали друг друга за руку, чтобы не разойтись в боковые разветвления и не затеряться в каком-нибудь запутанном лабиринте переходов.

Как долго мы шли таким образом по туннелю, я не знаю, но мы вышли к стене, которая загородила нам путь. Она казалась скорее перегородкой, и была возведена не из скалистой массы, а из какого-то другого материала, который на ощупь казался твердым деревом.

Я молча принялся ощупывать в темноте поверхность стены, пока наконец не наткнулся на кнопку, которая на Марсе обыкновенно заменяет наши дверные ручки.

Осторожно я нажал кнопку и с удовольствием заметил, что дверь медленно открылась перед нами, и мы увидели перед собой тускло освещенное помещение, которое, насколько мы могли видеть, было пустое.

Я молча распахнул дверь и шагнул в комнату. Тарс Таркас последовал за мной. С минуту мы стояли молча, озираясь, как вдруг легкий шум позади нас заставил меня быстро оглянуться. К моему изумлению я увидел, что дверь с легким треском закрылась, как бы захлопнулась невидимой рукой.

Немедленно подскочил я к двери, чтобы постараться открыть ее снова. В жутком движении двери и в напряженном тяжелом безмолвии комнаты было что-то угрожающее и зловещее.

Но напрасно мои пальцы царапали неподдающуюся дверь, напрасно глаза мои искали кнопку, посредством которой можно было бы открыть ее. И внезапно в пустой комнате, скрытой в недрах золотой скалы, прозвучал жестокий и насмешливый смех.

3. Таинственная комната

Мы долго стояли с Тарс Таркасом в напряженном ожидании. Смех давно перестал звучать, ни один звук не нарушал молчания, и ничто не шелохнулось перед нами. Наконец Тарс Таркас засмеялся, как смеются отважные люди его племени в присутствии чего-нибудь страшного и угрожающего.

Сколько раз я видел, как они надрывались от безумного хохота при виде смертельной агонии женщин и маленьких детей, погибающих на арене во время адских марсианских празднеств – великих зрелищ!

Я взглянул на тарка с улыбкой на губах. Правда, лучше было улыбаться, чем дрожать от страха.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил я его. – Где мы, черт побери?

Он изумленно взглянул на меня.

– Где мы? – повторил он. – Разве ты не знаешь, где мы находимся?

– Я знаю только, что я на Барсуме, да и то, если бы не ты и не большие белые обезьяны, я никогда не отгадал бы этого, потому что все, что я видел сегодня, так же мало похоже на мой милый Барсум, каким я знал его десять лет назад, как на тот мир, откуда я родом. Нет, Тарс Таркас, я не знаю, где мы!

– Где же ты был с того дня, когда открыл тяжелые двери атмосферной фабрики после того, как ее смотритель умер и все машины остановились? Твое тело нигде не было найдено, а люди всего света искали тебя в продолжении многих лет: джеддак Гелиума и его внучка, твоя принцесса, предлагали за это такую баснословную награду, что все джеддаки и джеды участвовали в этих поисках!

Когда все поиски оказались бесплодными, осталось предполагать, что ты отправился в последнее странствие к таинственной реке Исс, чтобы там, в долине Дор на берегах мертвого озера Корус ожидать прекрасную Дею Торис, твою принцессу. Но зачем ты ушел – было непонятно, ведь Дея Торис была жива.

– Она жива?! – прервал я его. – Я не решался спросить у тебя об этом. Я так боялся, что не успел спасти ее: она была без сознания, когда я покинул ее в дворцовом саду Тардос Морса в ту давно прошедшую ночь. Я опасался даже, что ее дух отлетит прежде, чем я успею достичь атмосферной фабрики. Она жива и теперь?

– Она жива, Джон Картер!

– Но ты мне еще не сказал, где мы находимся, – напомнил я ему.