Марсианин

Марсианин
Эдгар Грант

Инновации, изобретения, новые технологии. Почему все достижения человечества превращаются в оружие? Наступит ли момент, когда плоды прогресса будут служить не разрушению, а созиданию. Что надо сделать, чтобы поставить человеческий гений на службу цивилизации. Возможно ли такое вообще? Однозначного ответа пока нет. Авторская версия представлена в романе «Марсианин».

Содержит нецензурную брань.

Эдгар Грант

Марсианин

США. Нью-Йорк

Массивная дубовая дверь зала заседаний комиссии приоткрылась, и в проеме показался невысокий улыбчивый мужчина с немного детским выражением лица. Ожидавшие в лобби личный адвокат и глава корпоративной юридической службы тут же подскочили к нему с вопросами, но он жестом остановил их:

– Не суетитесь. Все в порядке. Детали расскажу в машине.

Он было двинулся к лестнице, ведущей вниз к центральному выходу из Нью-Йоркского офиса Министерства юстиции, но адвокат аккуратно придержал за локоть.

– Там толпа журналистов. Давай спустимся на лифте в гараж. Я водителя предупредил, чтобы ждал там.

Через пять минут небольшой кортеж из скромного, но очень хорошо бронированного электромобиля и двух похожих на машины из фантастических боевиков электровнедорожников охраны уже двигался по южной набережной Манхэттена к расположенной на 6-м пирсе Центральной вертолетной станции.

Мистер Теон Курц. Так звали мужчину, которого опекали юристы и немногочисленная, но весьма профессиональная охрана.

В свои сорок с небольшим, личностью он был действительно неординарной. Некоторые считали Курца удачливым выскочкой. Многие – сумасшедшим изобретателем, работающим на стыке хайпа и безумных футуристических идей. Еще больше людей видели в нем гениального провидца, старающегося с помощью инновационных технологий изменить человечество к лучшему. И только совсем немногие, те, что были знакомы с ним очень близко, могли различить в неброском, скромном для своего положения и славы человеке гениальное сочетание мечтательного фантазера и холодного прагматика, способного принимать жесткие и не всегда этичные решения для достижения своих целей. Но под каким бы углом ни рассматривали неоднозначную и зачастую противоречивую личность мистера Курца, на первый план всегда выходило одно бесспорное обстоятельство – он был звездой первой величины на деловом небосклоне США. Эта звезда зачастую определяла повестку дня бизнес-сообщества и задавала новые тренды, периодически вводя в ступор своими невероятными идеями как убеленных сединами традиционных капиталистов, так и новое поколение молодых, но от этого не менее удачливых биржевых спекулянтов, поднявшихся на дешевых деньгах, обильно выбрасываемых на рынки Федрезервом.

Может быть, поэтому Комиссия по ценным бумагам и биржам США была к Теону более чем лояльна при разбирательстве дела о манипуляции котировками акций одной из его компаний, которая сливала в сеть не всегда правдивую информацию. Такие вбросы шокировали рынки, очень нервировали брокеров и заставляли котировки большого числа высокотехнологичных компаний метаться вверх-вниз по индексам. При желании дело можно было раздуть и до уголовного производства, но SEC[1 - SecuritiesandExchange Сommission – Комиссия по ценным бумагам и биржам США.] ограничилась отстранением Курца с поста председателя совета директоров когда-то основанной им, а теперь ставшей публичной компании по производству электромобилей и оштрафовала на 20 миллионов долларов. При этом он все же остался ее генеральными директором. Такое решение было несомненным успехом, пожалуй, лучшей в Штатах команды лоббистов, юристов и пиарщиков, до конца отработавших каждый вложенный в них цент.

Деньги Теона не интересовали. Совсем. Наиболее смелые журналисты приписывали именно ему создание протокола блокчейн и запуска биткойна, а также десятка других популярных криптовалют. Они с придыханием и откровенной завистью прикидывали, сколько крипты сейчас может быть на его тайных кошельках. При теперешних ценах получалось много. Очень много. Но даже, если отбросить догадки про биткойн, находящийся в серой зоне с точки зрения налогов, год назад состояние Курца оценивалось на уровне ста миллиардов долларов, и он стабильно входил в топ-лист самых богатых людей на планете. А в последнее время его фантастические проекты и безудержная харизма, просто зачаровавшая миллениалов[2 - Поколение, родившееся с 1980 по 2000 год.] и зуммеров[3 - Они же «Поколение Z» – поколение, родившееся после 2000 года.], вообще разогнали акции его компаний до небес, увеличив личное состояние до 185 миллиардов и сделав самым богатым человеком на планете. С тех пор он стабильно входил в топ-тройку глобальных богачей, то занимая первое место, то опускаясь на одну-две позиции.

Такое положение в рейтинге, конечно, тешило самолюбие, но Теон понимал, что акции его компаний – всего лишь строчка на биржевом компьютере. На самом деле ни одна из них не приносила прибыли. Более того, почти у всех были огромные операционные убытки, порой доходящие до десяти миллиардов долларов в год. Все фирмы держались лишь на его авторитете, популярности у молодежи продвигаемых им фантастических идей и невнятных обещаний некоей будущей прибыли.

Как бы то ни было, холодный прагматик внутри него подсказывал, что надо сфокусироваться на исследовании прорывных технологий вроде новых источников питания, искусственного интеллекта и нейроинтерфейсов, а из остальных дутых компаний потихоньку переводить деньги в более ликвидные и надежные активы. Чем он и группа близких по духу друзей-финансистов и занимались последнее время, скупая через подставные фирмы в развивающихся странах месторождения полезных ископаемых, сельскохозяйственные земли и перспективные предприятия, занимающиеся реальным производством.

Но было направление, которое оставалось в списке приоритетов Курца, несмотря на убыточность и риск крупных неудач.

Космос. Детская мечта, ставшая для него реальностью. Его компания Альфа Спейс была самой успешной и самой крупной из десятка частных инициатив, работающих над созданием ракет и орбитальных аппаратов. Теон, не скупясь, вкладывал в ее развитие миллиарды и добился колоссальных для частного бизнесмена успехов. После двенадцати лет упорной работы и десятков неудачных запусков он создал несколько ракет различного класса и разработал под них грузовые и пассажирские транспортные орбитальные аппараты. Такой успех был признан НАСА и Пентагоном, которые поспешили заключить с Альфа Спейс долгосрочные контракты на доставку грузов и экипажей на орбиту.

Все это было прекрасно и радовало душу Теона. Однако такой успех был лишь первым его шагом в космос. Началом долгой, дорогой и очень опасной одиссеи, в конечной точке которой находился Марс.

Да. Он страстно желал быть первым, кто запустит человека на красную планету. И не только. Курц планировал организовать вначале на орбите, а затем и на поверхности полноценную станцию, в которой могли бы жить и работать до двух десятков человек и куда он когда-нибудь смог бы прилететь сам.

Фантазия. Говорили ему друзья и партнеры. Бессмысленная блажь одного из самых богатых людей на планете, не знающего куда девать деньги. Издевалась либеральная пресса, не очень жалующая его из-за слишком консервативных взглядов. Прогоришь. Обанкротишься. Предупреждали финансисты. Но Курц по крупицам собирал по всему миру технологии и специалистов и крохотными шажками, медленно, но упорно продвигался к своей мечте, пытаясь найти способы преодолеть крупные и мелкие препятствия на этом трудном пути.

Мелких было много. Разбирательство в Комиссии по ценным бумагам как раз относилось к их числу. На первый взгляд, всего лишь небольшой раздражитель. 20 миллионов не велика потеря, когда у тебя почти 200 миллиардов. Но Теон чувствовал, что его успех многим в Вашингтоне не дает спать спокойно. Может, потому, что он не принял ультралиберальную повестку и пристегнутую к ней новую мораль, разрушающую ценности, на которых выросла человеческая цивилизация. Может, потому, что не встал перед черными на колено, потому, что не гей и запретил детям ходить на уроки, где чокнутые фрики учат однополой любви и рассказывают, как правильно выбирать свой гендер. А может, потому, что был прямым конкурентом НАСА. Хотя нет. Это – в последнюю очередь.

У американского космического агентства был несопоставимый с ним бюджет, вполне соответствующий лучшей в мире научной высокотехнологичной корпорации. Да и его Альфа Спейс всего лишь временно затыкала возникшую после списания шаттлов дыру в доставке на орбиту грузов и астронавтов. Через год-два у космического агентства будет готово новое поколение космических челноков – и тогда потребность в его носителях отпадет. А может и нет. Вполне возможно, ему удастся конкурировать по цене. Ведь его носители использовали многоразовые приземляемые разгонные ступени.

Нет. В нарастающем на него давлении НАСА винить было нельзя. Оставался Пентагон – капризный и грубый заказчик.

Вот генералы давили так давили. Открыто. Не стесняясь. Пока не добились своих условий и не включили в проект орбитальных запусков свои фирмы-прокладки, через которые получали откаты. Курц хорошо помнил, как вояки сорвали два его старта, запустив над комплексом дроны с какой-то заумной аппаратурой, нарушающей работу электроники. От такого вмешательства одна ракета тогда взорвалась к радости журналистов и печали страховщиков. Но все же он сомневался, что прессинг был организован военными. Не их стиль. Те бы действовали прямо. Так, мол, и так. Хотим вот этого и этого. Иначе будет вот это и это.

Один из приятелей, успешный и очень дорогой столичный пиарщик, как-то за бокалом вина предположил, что вашингтонское болото видит в Теоне конкурента. Пока не политического, а только медийного. Уж очень выгодно смотрится суперуспешный, неординарный, экстравагантный молодой бизнесмен, фонтанирующий футуристическими идеями, на фоне дряхлого, бесцветного, недалекого президента и его туповатой команды породистых функционеров, медленно, но верно ведущих Америку к пропасти.

И действительно, по упоминаниям в СМИ Курц в разы превосходил хозяина Белого дома и всю его администрацию вместе взятых. И пусть те были на первых полосах в официальных сводках. Зато он доминировал в деловых, светских и научных разделах изданий. По мнению пиарщика, Теон, несмотря на противоречивость и экстравагантность, был знаковой и весьма популярной фигурой американской жизни. А среди молодежи так и вообще настоящей иконой. Если бы он вдруг решил баллотироваться в президенты, то при правильно выстроенной кампании почти гарантированно сорвал бы бесспорное большинство, даже вопреки противодействию глубинного государства. Что было бы потом – большой вопрос, но войти в Белый дом шансы были очень неплохие.

Но Теон не хотел в Белый дом. Он хотел на Марс.

Причем время уже поджимало. Альфа Спейс была основана двадцать лет назад. Понадобилось шесть лет и огромные деньги, чтобы произвести первый успешный старт. Неудачный, но знаковый для Теона и его команды. Именно тогда они поняли, что смогут. Сейчас у него в серии было три рабочих носителя разной мощности. Несколько грузовых модулей и собственный корабль для доставки на орбиту астронавтов. А еще почти готовая концепция космического корабля для полета на Марс, подкрепленная расчетами и чертежами.

Чтобы все это воплотить в металл, нужно лет десять и одно критически важное технологическое решение. Ему скоро пятьдесят. Время неумолимо отсчитывает годы. Не успеешь оглянуться, и твой возраст уже не позволит тебе участвовать в дальнем полете. Поэтому шевелиться надо было активнее. Значительно активнее, чем сейчас. Но для реального запуска проекта, кроме чертежей, расчетов и недостающей технологии, необходимо было преодолеть еще одно главное препятствие. Деньги. Для организации экспедиции на Марс ему нужна огромная куча реальных денег. Гораздо большая, чем была в его распоряжении сейчас.

По самым скромным прикидкам, полет на красную планету с высадкой человека на поверхность и возвращением на Землю обойдется в 400-600 миллиардов долларов. Это была колоссальная сумма. Фактически несобираемая. Особенно учитывая тот факт, что деньги попросту вылетали в трубу и никакой отдачи от них не предполагалось. Если технические задачи полета теоретически можно было решить, то вопрос финансирования оставался непреодолимым препятствием. Единственным, кто мог здесь помочь, был Федрезерв США, который триллионами печатал доллары для поддержания дряхлеющей экономики. Но у того были другие приоритеты вроде военного бюджета, спасения системообразующих банков и поддержания глобального авторитета доллара.

Как подступиться к этой проблеме, Курц не знал, и этот факт последнее время не давал ему покоя.

Когда небольшой кортеж Теона уже въехал на 6-й пирс, где была расположена вертолетная площадка, из НАСА пришло сообщение в закрытый личный чат. На связи был замдиректора Центра космических полетов Маршала, основной научно-технической лаборатории агентства по разработке двигателей для космических аппаратов. Они давно знали друг друга и поддерживали приятельские отношения, что позволяло насовцу за достойную плату делиться с Альфа Спейс своими новыми разработками.

«Теон…», – начал замдиректора и многозначительно умолк.

«Что»? – написал Курц, чувствуя, что сейчас ему расскажут нечто важное.

«Русские сделали это», – отписался насовец.

«Иди ты!»

«Точно говорю. Инфа от разведки. Из Лэнгли. Только получили».

«Это пипец! Как?»

«Деталей нет. Придут в докладе».

«Друг! Проси все, что угодно, но мне нужен максимум деталей. Если у них получилось, то это, нахрен, меняет весь расклад».

«Сделаю, что смогу. До вечера».

– Твою мать! – вслух выругался Курц, свернув чат.

– Плохие новости? – спросил сидящий рядом юрист.

– Даже не знаю, – он быстро набрал помощнику сообщение на смарте, чтобы тот вызвал в офис Акосту – шефа службы безопасности Альфа Спейс.

Это была одна из ключевых служб Теона, укомплектованная опытными профессионалами и выполнявшая в корпорации, кроме функции безопасности, еще и роль внешней разведки. Люди Акосты добывали технологические секреты, вербовали агентуру и даже проводили полноценные подрывные спецоперации против конкурентов и тех, кто мешал работе компаний Курца или угрожал ее сотрудникам. В общем, это была полноценная спецслужба, работающая на очень высоком уровне, и сейчас ей предстояло выполнить одно из самых сложных заданий.

Необходимо было выяснить делали прорыва, который совершили русские, и постараться добыть максимум технической информации.

Россия. Москва

Научный совет был на удивление коротким. Три академика РАН, слетевшиеся на него по поводу удачного испытания прототипа, давали понять, что без их поддержки у Михаила Когана ничего бы не вышло, важно надували щеки и для приличия задавали вопросы, ответы на которые были и так очевидны. В конце концов им пришлось перебороть свою зависть и все же отдать должное работе, проделанной его лабораторией. Признание успеха было полным и безоговорочным. Совершенный молодым ученым прорыв тянул на медаль Ломоносова, госпремию, а если рабочие образцы будут соответствовать заявленным параметрам в полевых условиях, то и на звезду Героя России. Но над этой вожделенной бочкой золотистого, ароматного и до одури вкусного меда с противным жужжанием роилась стайка назойливых мух в виде тех самых академиков, готовых в любой момент сбросить в нее ложку вонючего черного дегтя, если ее хозяин не захочет делиться славой и признанием.