Нострадамус и его пророчества

Ему сообщили об истинной цели приглашения в Париж. Он должен был посетить королевский замок в Блуа, чтобы составить гороскопы детей Валуа. Королева проявляла нетерпение. Как только он смог встать с постели, он тут же отправился в Блуа. Комментаторы не сомневаются, что Нострадамус увидел, что большинство детей ждет трагическая судьба.

«…Разве на туманном языке центурий не были уже написаны их судьбы? Этот тринадцатилетний мальчик, который однажды должен стать Франциском II, женившись еще ребенком на другом несчастном ребенке, Марии Стюарт, и умереть от быстрой и смертельной болезни после года правления; эта одиннадцатилетняя девочка, которой тоже было предназначено умереть молодой, молоденькая жена мрачного Филиппа Испанского; эта девятилетняя девочка, которая умрет, не дожив до тридцати, как герцогиня Лотарингская; этот маленький шестилетний мальчик, в чьих широко раскрытых глазах однажды отразится огонь святого Варфоломея; этот пятилетний мальчик, который должен дважды стать королем и в чье тело проникнет кинжал убийцы; и еще один двухлетний мальчик, Франсуа, герцог Алансонский, вечный оппозиционер, номинальный суверен Нидерландов, просивший руки Елизаветы, посмешище Европы. Единственным здоровым ребенком из всех детей была буйная Маргарита, в то время четырехлетняя девочка, которая должна выйти замуж за врага, Генриха Наваррского, развестись с ним, пережить всех и остаться в истории как беспутная, необузданная, но весьма привлекательная королева Марго»[44 - Лавер. Нострадамус, или Предсказатель будущего (Лондон, 1942).].

Нострадамус, конечно, не мог сообщить Екатерине о трагических судьбах ее детей. Говорят, что он просто сказал, что все ее сыновья будут королями. Это не совсем так. Франсуа так и не стал королем. Возможно, он сказал, что она видит перед собой четырех будущих королей, поскольку Генрих правил Польшей и Францией. Но вне зависимости от того, что он сказал Екатерине, она никогда не говорила, что он в чем-то ошибся, и полностью доверяла ему.

Вскоре Нострадамус поспешно покинул Париж. «Некая весьма благородная дама» предупредила его, что «господа из Парижского суда» собираются навестить его, чтобы расспросить, что это за наука, которой он занимается столь успешно. Хотя Екатерина могла вызволить его из любой беды, он истолковал это как доброе предзнаменование покинуть большой город[45 - См. «Письмо Жану Морелю».].

Триумфальным стало возвращение великого человека в Салон. Его дом постоянно осаждали посетители. Крапон был близок к завершению работ по строительству канала. Нострадамус написал много небольших сочинений и, вероятно, работал над новыми центуриями, с 8-й по 10-ю. В 1557 году родился его второй сын, Андре.

Вероятно, в тот же период епископ Оранжа отправил письмо знаменитому пророку с просьбой о помощи: какой-то негодяй украл серебряную чашу. Смог ли пророк установить преступника? Ответ Нострадамуса[46 - Копия этого письма была получена и переведена, когда эта книга готовилась к печати (см. полный текст письма в конце книги). Оно датировано 14 февраля 1562 года, несколькими годами позже, чем мы ранее предположили.] до сих пор хранится в архиве Арля. Его ответ звучит необъяснимо зловеще. Он пишет, что если чаша не будет быстро возвращена, то Оранжу грозит самая страшная чума в его истории, а вор умрет самой мучительной, какую только можно вообразить, смертью. К сожалению, нет никаких сведений, чем закончилась эта история.

К этому же периоду относится еще одна легенда о Нострадамусе. Как-то вечером, когда пророк сидел у своего дома, мимо проходила дочка соседа, которая шла в лес за дровами. Она вежливо поприветствовала пророка:

– Добрый вечер, месье Нострадамус.

– Добрый вечер, девочка.

Спустя час, возвращаясь из леса, она опять поприветствовала Нострадамуса:

– Добрый вечер, месье Нострадамус.

– Добрый вечер, маленькая женщина.

Правда это или нет, но история очаровательная.

Новое издание центурий Нострадамуса было посвящено недавнему благодетелю пророка, королю Франции. Это Посвящение, или Послание, пророчество в прозе, хотя датировано 27 июня 1558 года и содержит упоминание о 14 марте 1557 года, и три последние центурии увидели свет только в 1568 году, через два года после смерти пророка. Однако, по всей видимости, копии рукописи переходили из рук в руки при жизни Нострадамуса, поскольку по крайней мере один из катренов этого издания был известен при дворе приблизительно в 1560 году[47 - Паркер пишет, что в то время это было обычной практикой; только так Генрих II мог прочесть Послание до того, как был убит в 1559 году.]. Остается только гадать, почему Нострадамус воздержался от публикации нового издания.

Летом 1559 года королевский дом Франции праздновал две свадьбы. 22 июня состоялось бракосочетание дочери короля Елизаветы с королем Испании Филиппом II, а 28 июня – сестры короля Маргариты с герцогом Савойским. Среди трехдневных праздничных торжеств особое место было отведено турнирам на улице Сен-Антуан. Король принял участие в турнирах и отличился в первые два дня. В конце третьего дня, 1 июля, король вступил в поединок с Габриэлем де Монтгомери, капитаном шотландской гвардии. Первая схватка закончилась вничью, и Генрих потребовал провести повторный бой. Всадники бросились навстречу друг другу с копьями наперевес. Раздался треск ломающихся копий, обломок копья Монтгомери попал в прорезь королевского шлема и выбил Генриху II глаз. Король зашатался, отчаянно цепляясь за седло, и упал на руки своим конюхам. 10 июля, промучившись десять дней, король скончался.

«Будь проклят прорицатель, предсказывавший так жестоко и точно!» – воскликнул в сердцах Монтгомери. Вероятно, он имел в виду Гаурика, но при дворе было много тех, кто вспомнил 35-й катрен 1-й центурии Нострадамуса. Сезар говорит, что в пригороде Парижа толпа сожгла чучело Нострадамуса и обратилась к церкви с просьбой сделать то же самое с самим пророком.

Преемником Генриха был его старший сын Франциск II. 17 ноября 1560 года у него случился приступ лихорадки и он упал в обморок. 20 ноября 1560 года венецианский посол во Франции Микеле Суриано написал дожу: «Все придворные только и говорят, что о 39-м катрене 10-й центурии Нострадамуса, и обсуждают его втихомолку». 3 декабря посол Тосканы, Николо Торнабуони, пишет Козимо Медичи: «Здоровье короля очень неопределенно, и Нострадамус в своих предсказаниях на этот месяц говорит, что королевский дом потеряет двух[48 - В том же месяце умер юный граф Рош-сюр-Йон, отпрыск самой младшей ветви королевского дома.] молодых членов дома от непредвиденной болезни». Франциск умер 5 декабря.

12 января 1561 года испанский посол Шантоне пишет Филиппу II: «Было отмечено, что за месяц умерли первый и последний по порядку члены королевского дома. Эти трагедии вызвали при дворе ошеломление, в том числе из-за угроз Нострадамуса, которого стоило лучше высечь, чем позволять продавать свои предсказания, способствующие пустым суевериям». В мае 1561 года Микеле Суриано опять пишет дожу: «Во Франции широко распространилось еще одно предсказание, исходящее от знаменитого астролога по имени Нострадамус, в котором он предсказал королеве, что она увидит королями всех своих сыновей».

Находясь в Салоне, Нострадамус ничего не знал о своей известности в европейских канцеляриях. В октябре 1559 года герцог Савойский, направляясь домой в Ниццу, остановился в Салоне. Узнав, что в его владениях свирепствует чума, он решил пожить какое-то время в Салоне. В декабре к нему присоединилась Маргарита. Город принимал ее со всеми полагающимися почестями, и Нострадамусу поручили составить приветственную надпись на арку. Сочиненная им фраза на латыни выглядела следующим образом: «Sanguine Troianno, Troiana stirpe creata et Regina Cypri»[49 - Переводится как «Дочь троянской крови, троянского корня, королева Кипра». Согласно древней традиции, королевские династии ведут свое происхождение от троянцев, с чем был согласен Нострадамус, который упоминает «троянскую кровь» в нескольких катренах. Номинальный титул королей Кипра оставался за Савойским домом, поэтому Маргарита, жена герцога Савойского, именовалась королевой Кипра. Хотя титул был номинальным, но звучал очень поэтично.].

Подобная надпись свидетельствует о хорошем вкусе. По словам Сезара Нострадамуса, «дворянин, который присутствовал при этих событиях, уверял его, что принцесса очень долго разговаривала с его отцом и оказала ему большую честь»[50 - «История Прованса».].

Нострадамус продолжал работать над ежегодными и ежемесячными пророчествами, защищаясь от нападок cabans («шинелей»), принявших угрожающий масштаб в 1560 году. В декабре 1561 года пророка вызвал в Ниццу герцог Савойский для составления гороскопа будущего Карла-Эммануэля (Маргарита еще только носила его под сердцем). Нострадамус предсказал, что ему суждено стать крупнейшим полководцем своего века; что оказалось некоторым преувеличением[51 - Его действительно называли Карлом-Эммануэлем Великим, и он был врагом Генриха IV. Он приобрел известность как хороший правитель Савойи, но не стал великим полководцем.].

В начале 1564 года у Екатерины зародилась мысль организовать поездку королевского двора по Франции в тщетной надежде примирить раздираемые разногласиями земли. Поездка должна была закончиться встречей с дочерью и государственными деятелями на границе с Испанией. Если бы гугеноты к тому времени не образумились, она бы договорилась о совместных действиях с испанцами. С «сокращенной» до восьмисот человек свитой, включая королевскую семью, она отправилась в путешествие, которое должно было продлиться два года.

Ее путь лежал через Прованс, и Екатерина, естественно, не могла не посетить Нострадамуса в Салоне. Сезар Нострадамус собрал большой объем информации относительно этого апогея в карьере своего отца. Вот как он описывает посещение королевской семьей Салона:

«Вскоре по прибытии в Прованс молодой король, организовавший поездку по своему королевству, во вторник 17 октября в 15 часов прибыл в Салон. В этом небольшом городе уже было объявлено об эпидемии чумы, которой заразились четыре или пять человек, поэтому город обезлюдел. Люди не захотели бороться с этим безжалостным врагом. Мрачно выглядели дома, оставленные людьми. Город был в плачевном состоянии, не подобающем для встречи королевского кортежа. Его величество через глашатаев приказал вернуться всем покинувшим город вместе с имуществом под страхом наказания. Все вернулись к домашним очагам, но не только потому, что боялись ослушаться приказа, а еще и потому, что хотели увидеть его величество и принцев; за всю свою историю Салон не видел разом столько королевских особ. По обычаю на всем пути следования монарха от ворот Авиньона до ворот салонского замка соорудили временные арки, увитые ветками самшита. Улицы посыпали песком и устлали веточками розмарина, издававшего нежный аромат. Король, верхом на коне, покрытом серой попоной с упряжью из черного бархата с золотой бахромой, в мантии темно-красного цвета, обычно называемого фиолетовым, украшенной серебряным шитьем; шляпа и перья гармонировали с одеждой. У главных ворот Салона под навесом из дамаста фиолетового и белого цвета короля встречали консулы Салона, Антуан де Кордова, благородный господин, вскоре ставший рыцарем ордена святого Михаила, и Жан Поль, один из самых богатых людей своего времени, который спустя несколько лет был возведен в дворянское достоинство. Власти города просили Мишеля Нострадамуса присоединиться к делегации, встречавшей королевскую семью, весьма справедливо полагая, что ее высочеству будет особенно приятно увидеть и поговорить с ним, но он как можно любезнее извинился перед Антуаном де Кордовой, который был его близким другом, и остальными, объяснив, что хочет держаться в стороне и приветствовать ее величество вдали от грубой толпы, от этой толпы народа, которая предупреждена, что о нем будут спрашивать и искать, когда приедет ее величество.

Итак, он стоял в стороне, дожидаясь момента, когда можно будет засвидетельствовать почтение своему королю; консулы указали его величеству на него, и он, скромно с достоинством поклонившись, произнес: «Vir magnus bello, nulli pietate secundus»[52 - «Муж, великий в войне, непревзойденный в благочестии».]. Затем, чувствуя себя свободно под доброжелательным взглядом приветствуемого великого монарха, подданным которого он являлся, и испытывая возмущение своей родной страной, он произнес: «О ingrata patria, veluti Abdera Democrito!»[53 - «О отечество, неблагодарное ко мне, как Абдера к Демокриту!» Согласно преданию, глупые жители греческого города Абдеры считали умалишенным и преследовали своего самого блестящего земляка Демокрита, одного из основателей атомистики.], словно желая сказать: «О неблагодарное отечество, пусть видит, как мой король благоволит ко мне». Эти несколько слов были направлены против грубого, варварского отношения со стороны мятежных негодяев, висельников, кровавых мясников, отвратительных «шинелей» к нему, который принес славу своей родине. Затем мой отец пошел рядом с королем к замку, держа в одной руке свою бархатную шляпу, а другой опираясь на красивую трость из ротанга с серебряной ручкой (его сильно мучила подагра). Потом отец в течение долгого времени беседовал с молодым королем и его матерью, королевой-регентшей».

«На следующее утро[54 - Сезар опускает один из самых интересных моментов, о котором говорят авторы, не имеющие предубеждения против Нострадамуса. Екатерина попросила Нострадамуса составить гороскоп своего любимца, Эдуарда Анжуйского, который затем под именем Генриха III стал последним королем Франции из династии Валуа. Его заявление, что Эдуард будет королем Франции, порадовало Екатерину. Однако Пьер Л’Эстуаль, французский Сэмюэл Пепис (Пипс) своего времени, рассказывает в своих «Мемуарах…», что пророк больше заинтересовался другим принцем.«…он попросил воспитателя принца устроить ему встречу с юным принцем. На следующее утро Нострадамуса ввели в покои. Он долго осматривал стоящего перед ним обнаженного мальчика, а затем сказал, обращаясь к его воспитателю: «Если Бог окажет вам милость и вы проживете достаточно… вашим хозяином будет король Франции и Наварры».Король с тех пор часто рассказывал эту историю, добавляя, что в то утро он очень испугался, так как решил, что его собираются выпороть, поскольку воспитатель долго не давал ему рубашку, чтобы Нострадамус мог внимательно осмотреть его.Согласно рукописи Кудуле (1789), это происходило в доме Пьера Тронка де Кудуле 18 октября 1564 года. Историческая сцена запечатлена на картине, висящей в музее в Салоне.] его величество покинул Экс… и отправился в Арль, где провел пятнадцать дней… Находясь там, он пожелал увидеть моего отца, послал за ним и после нескольких бесед, зная, что его отец, покойный король Генрих II, очень ценил его и принимал со всеми подобающими почестями, он вручил[55 - Нет точной информации о том, были деньги переданы с посыльным или лично.] ему 200 золотых крон, к которым королева добавила еще сто, и назначил его советником и лейб-медиком с соответствующей этому званию зарплатой и привилегиями».

Мы уже отмечали, с каким презрением отзывался о Нострадамусе Шантоне. С такой же враждебностью относился к нему и испанский посол дон Франсиско де Алава. Некоторые его сообщения Филиппу II содержат весьма интересные подробности, связанные с визитом короля. В одном говорится о пророчестве, не подтвержденном историей. Он пишет, что в первый день, когда король и королева встретились с Нострадамусом, он объявил, что король женится на Елизавете Английской[56 - Елизавета остроумно ответила на это фактически сделанное предложение: «Карл IX слишком велик и слишком молод, чтобы стать моим мужем».].

Спустя несколько месяцев в другом сообщении из Тулузы говорится о том, с каким уважением Екатерина относится к Нострадамусу.

«Чтобы ваше величество убедились, насколько люди здесь безумны, расскажу вам, что королева, проезжая город, где живет Нострадамус, вызвала его и подарила ему 200 крон[57 - Согласно Сезару, королева вручила Нострадамусу 100 крон, а 200 крон вручил король.]. Она приказала ему составить гороскоп для короля и королевы[58 - Карл IX был обручен с Елизаветой Австрийской в 1561 году, но женился на ней только в 1570 году, так что речь здесь идет о гороскопе самой Екатерины.]. Поскольку он самый дипломатичный человек в мире и никогда не говорит ничего, что могло бы вызвать недовольство задающих вопрос, он так обольстил этими гороскопами короля и королеву, что они велели ему следовать за двором, обращаясь с ним наилучшим образом, пока не расстались с ним в Арле. Когда я выразил надежду, что с Божьей помощью от этих встреч[59 - Речь идет о встрече Екатерины с дочерью, Елизаветой Испанской, на границе с Испанией. На встрече обсуждалось принятие общих мер против гугенотов.] будет большая польза, королева спросила меня: «А известно ли вам, что Нострадамус заверил меня, что в 1566 году воцарится всеобщий мир и что Франция умиротворится и упрочит ее положение?» У нее был такой уверенный вид, словно она цитировала святого Иоанна или святого Луку»[60 - С такой же уверенностью королева говорит о другой «ошибке» пророка. В письме, отправленном Монморанси из Салона, она, цитируя Нострадамуса, пишет, что он «обещает прекрасное будущее королю, моему сыну, и что он проживет столько же, сколько вы, то есть до девяноста лет». Коннетабль умер в 1567 году в семьдесят четыре года, а Карл IX в двадцать четыре года в 1574 году.].

После этого визита противникам Нострадамуса стало ясно, что французский дом с большим уважением относится к пророку. Но его триумф длился не долго. Здоровье Нострадамуса стало ухудшаться. Подагра и артрит измучили его настолько, что он перестал выходить из дому и общался только с семьей и близкими друзьями. 17 июня 1566 года Нострадамус вызвал нотариуса, Жозефа Роше, чтобы продиктовать завещание[61 - Копия завещания для Паркера сделана библиотекарем Арля (см. текст завещания в разделе «Другие документы»).].

Нострадамус подробно перечислил различные типы монет, которыми он владел, на общую сумму 3444 кроны[62 - По оценке Паркера, в 1920 году эта сумма равнялась 500 тысячам франков. В 1940 году Аллен оценил ее в 11 тысяч долларов. Чтобы лучше оценить наследство Нострадамуса, следует обратиться к его заявлению, что поездка в Париж обошлась ему в 100 крон или что аренда комнаты в хорошем доме составляла 4 кроны в год.]. Большую часть наследства он завещал своей дочери, Мадлен. Ей он оставил 600 крон, а ее сестрам Анне и Диане по 500 крон каждой. Жена Нострадамуса получала 400 крон и большую часть домашней обстановки. По достижении двадцати пяти лет каждый сын должен был получить по 100 крон. Кроме того, незначительные суммы он завещал девушке по имени Мадлен Безодин (10 крон), братьям-францисканцам (2 кроны), братьям монастыря Сен-Пьер-де-Канон (1 крону), часовне Кающихся Грешников Белого Братства (1 крону) и тринадцати нищим (по 6 су). Пророк, который мог быть очень точным, когда этого хотел, предусмотрел все возможные варианты, связанные с повторным браком жены, рождением у нее детей в новом браке, смертью жены до замужества дочерей. Кроме того, он дал подробные указания относительно похорон. Он распорядился, чтобы его тело было похоронено в церкви монастыря Святого Франциска, между большой дверью и алтарем Святой Марфы. За это монахи получали 1 крону. Распорядителями он назначил Палламеда Марка, месье де Шатонефа и Жака Сюфрена, буржуа.

Самым старшим и, очевидно, самым любимым сыну и дочери, Сезару и Мадлен, он завещал некоторые из своих вещей, которые им не терпелось получить. 30 июня Нострадамус опять вызвал нотариуса, чтобы составить дополнение к завещанию, согласно которому сразу же после смерти отца Сезар получал астролябию и большое золотое кольцо, а Мадлен два ящика орехового дерева с одеждой, кольцами и драгоценностями, которые в них хранились.

Согласно Шавиньи, приблизительно 25 июня за приступом артрита последовала водянка. 1 июля послали за отцом Видалем, настоятелем монастыря Святого Франциска, который исповедал умирающего и совершил святое предсмертное причастие. Вечером, прощаясь с Нострадамусом, Шавиньи сказал: «До завтра», на что Нострадамус ответил, и это было его последнее пророчество: «На рассвете ты уже не застанешь меня в живых»[63 - Однако первоначально он предсказывал, что умрет в ноябре 1567 года, в то время как умер в июле 1566 года.]. Он скончался рано утром, после восьмидневных мучений.

Согласно завещанию его похоронили в часовне. Хотя это не было отражено в завещании, но он просил похоронить его в стене, чтобы салонские крестьяне не смогли топтать ногами его могилу[64 - Согласно Кудуле, Нострадамус однажды крикнул оскорблявшим его крестьянам: «Прочь, мерзавцы! Вы никогда не наступите своей грязной ногой на мое горло, ни при моей жизни, ни после моей смерти!»].

На мраморной плите длиной 6 футов высечена эпитафия:

D.O.M.

CLARISSIMI OSSA

MICHAELIS NOSTRADAMI UNIUS OMNIUM MORTALIUM JUDICIO DIGNI,

CUIUS PENE DIVINO CALAMO TOTIUS ORBIS,

EX ASTRORUM INFLUXI FUTURI EVENTUS

CONSCRIBERENTUR.

VIXIT ANNOS LXII. MENSES VI. DIES XVII.

OBIIT SALONE AN. MDLXVI.

QUIETUM POSTERI NE INVIDETE.

ANNA PONTIA GEMELLA

CONIUGI OPT. V. FELICIT.

Богам Манам.

Здесь покоятся кости

знаменитого Мишеля Нострадамуса,

единственного из всех смертных,