Фейбл

– Шесть? – я приподняла бровь, глядя на него, и указала на самый большой кусок пиролита в его руке. – Этот один на три медяка потянет влегкую.

Его взгляд скользнул поверх моей головы к причалу, где позади меня толпились ныряльщики и торговцы.

– Я бы не стал брать с собой на остров больше шести медяков, – Уэст выудил монеты из своего кошелька. – Отдам тебе оставшуюся часть в следующий раз.

Я стиснула зубы и сжала кулаки. Уэст вел себя так, как будто делал мне одолжение, пытаясь заплатить мне лишь часть, и кровь закипела у меня в жилах от возмущения. В этом мире все устроено и работает не так.

– Я могу о себе позаботиться. Десять медяков, или ты можешь найти кого-нибудь другого, кто продаст тебе пиролит. – Я выхватила у него свой окуляр одной рукой, а вторую протянула к нему ладонью вверх в выжидающем жесте. Уэст должен был мне заплатить в любом случае, потому что он не покупал пиролит на Джевале ни у кого другого. Только у меня. За два года он не купил вообще ничего у других ныряльщиков.

Его челюсть задвигалась, когда его рука сомкнулась на камнях, а костяшки пальцев побелели. Он пробормотал что-то нечленораздельное, когда полез в карман своего жилета.

– Тебе не следует продавать так много за раз, – он понизил голос, когда отсчитал медяки.

Он был прав. Я знала это. Но еще опаснее было иметь на острове тайник и с пиролитом, и с деньгами. Монеты меньше, их легче спрятать, и я предпочла владеть чем-то одним, что имело ценность для остальных ныряльщиков.

– Я знаю, что делаю, – сказала я, стараясь говорить так, чтобы мои слова звучали уверенно.

– Если тебя не окажется здесь в следующий раз, то я буду знать почему, – Уэст подождал, пока я посмотрю на него снизу вверх. Долгие дни, проведенные на палубе корабля, окрасили его кожу в темно-оливковый цвет, делая его глаза похожими на жадеит, который моя мама заставляла меня полировать после ее погружений.

Уэст бросил монеты мне в ладонь, и я развернулась, запихнув их в кошелек прежде, чем спрятать его обратно под рубашку. Я протиснулась в толпу джевальцев, позволяя их вонючим телам окружить меня, и комок сжался у меня в горле.

Тяжесть медяков в кошельке заставляла меня чувствовать себя неуютно, а слова Уэста тяжелым грузом давили на меня. Может быть, он был прав. Может быть…

Я оглянулась назад, приподнимаясь на цыпочки, чтобы бросить взгляд поверх плеч ныряльщиков, которые разделяли меня и «Мэриголд».

Но Уэста уже не было видно.

Четыре

Кой ждал в лодке, когда я вышла на пляж. Ветер откидывал темные волосы с его лица, пока он смотрел на прибой. Впервые я увидела Коя, когда он плыл ко мне с берега, чтобы согнать меня с песчаной косы, на которой я ловила рыбу. С тех пор он не спускал с меня глаз.

– А где остальные? – спросила я, подбросив медяк в воздух и закинув свой пояс с инструментами в лодку.

Кой поймал монету и кинул ее в кошелек, свисающий с мачты.

– Все еще ведут торги.

Мы забрались в ялик, и он поплыл по мелководью, когда Кой отдал швартовы. Ветер тут же сильно натянул поднятый парус, заставив тем самым лодку накрениться, но затем она рванула вперед, прочь от берега. Я застегнула свой пояс, когда Кой оглянулся на меня через плечо и его взгляд упал на мои инструменты. Он не раз воровал у меня, хотя мне ни разу не удалось поймать его на этом. Несколько раз мне приходилось менять свои тайники, но, казалось, кто-то всегда их находил и разорял. Ныряльщики были грубыми и жесткими, но не глупыми. Во всяком случае, не Кой. И ему нужно было кормить больше ртов, чем многим другим на острове.

От Коя зависели его бабушка, младшие брат и сестра, и это делало его едва ли не самым опасным человеком на острове. Для Джевала, открытого моря и даже для Узкого пролива не было хуже проклятия, чем нести ответственность за чужую жизнь. Единственным, что гарантировало хотя бы некоторую безопасность, было одиночество. Это было первое, чему меня научил Сейнт.

На барьерных островах «Мэриголд» все еще стояла на якоре, белея на фоне очередного шторма, который темнел вдалеке. Этот шторм явно будет яростнее предыдущего, но судя по ветру и положению туч, он вряд ли сильно заденет нас. Тем не менее «Мэриголд» и другие корабли, скорее всего, останутся в бухте до утра, чтобы быть в безопасности.

– Зачем тебе так много денег, Фейбл? – спросил Кой, сматывая швартовы.

Я наблюдала, как веревка проскальзывает через его мозолистые руки.

– С чего ты решил, что у меня много денег?

Мои слова его развеселили, и он оскалился в улыбке.

– Я знаю, ты торгуешь пиролитом, который добываешь. Но я не могу понять, зачем тебе деньги. Купишь лодку? Наладишь торговлю?

– Я не промышляю пиролитом, – я пожала плечами, накручивая прядь волос на палец. В солнечном свете мои волосы напоминали цветом потускневшую медь. – Не больше, чем обычно.

Кой ухмыльнулся, откинувшись на нос лодки так, чтобы его локоть свесился с нее.

– Знаешь, почему ты мне никогда не нравилась?

Я улыбнулась ему в ответ.

– Почему же?

– Дело не в том, что ты обманщица. Все на этом острове лгут. Проблема в том, Фейбл, что ты делаешь это мастерски.

– Ну, а вот ты мне всегда нравился, Кой.

Он засмеялся, приспуская парус, и лодка замедлила ход.

– Вот видишь, о чем я толкую? Я сейчас почти тебе поверил.

Я встала на борт лодки и, оттолкнувшись от него, погрузилась в холодную воду, позволяя морю вытолкнуть меня обратно на поверхность. Когда я вынырнула, ялик Коя уже шел к южному рифу, оставляя за собой след на воде. Кой не оглянулся, и я медленно поплыла в противоположном направлении, стараясь беречь силы. Мои мышцы и кости по-прежнему изнывали от холода и усталости, но отдых в ближайшее время не предвиделся. Не сейчас, когда внимание ныряльщиков было так сильно сосредоточено на мне.

Единственное, что было в моих силах, – так это заработать еще хотя бы немного денег и постараться как можно быстрее покинуть остров.

Я увидела желтый веер коралла под водой и затянула пояс, прежде чем начать разрабатывать легкие при помощи ритмичных вдохов и выдохов, которые знала назубок. Когда я почувствовала знакомую боль в ребрах, я нырнула, толкая себя ногами по морскому дну и распугивая рыбу, которая разлеталась от меня во все стороны, сверкая чешуей. Я не теряла времени даром и направилась прямиком к разлому. Мягкая вибрация пиролита затанцевала на моей коже, и я вытащила инструменты из-за пояса, чтобы приняться за работу. Я била молотком так сильно, как только могла, проделывая новую борозду в скале. По большей части я откалывала базальт и кораллы, но примерно в полуметре меня поджидала гладкая поверхность пиролита. Это оказался небольшой кусок, и его было не так трудно достать. Поиск большего количества мог бы отнять у меня весь день. Я отвела руку с молотком и со всей силы ударила по зубилу, вгоняя его в риф. Под водой раздался звон, когда маленький кусочек самоцвета откололся от скалы.

Моя рука соскользнула, ударившись об острый край камня, и над головой что-то мелькнуло, погружая меня в тень. Я вздрогнула и выронила молоток. Мое сердце подпрыгнуло, и воздух пузырьками вырвался из моих легких от испуга. Я развернулась, вжимаясь спиной в выступающую скалу и сжимая зубило в холодной руке. Стая китовых акул плыла над рифом, петляя в лучах солнечного света, спускающегося с поверхности.

Я выпустила еще один поток пузырьков, теперь уже в облегченном смехе, и болезненное напряжение в моей груди немного ослабло. Однако у меня закончился воздух. Я оттолкнулась от скалы и встала между двумя акулами, протягивая руку, чтобы провести пальцами по их гладкой пятнистой коже. Их хвосты скользнули мимо меня, и я улыбнулась, после чего толкнула себя ногами в сторону мерцающих на поверхности бликов солнечного света.

Как только я вынырнула на поверхность, что-то вцепилось в мою руку и потащило обратно вглубь, прежде чем мне удалось вдохнуть. Я взвизгнула под водой, выпуская из легких остатки воздуха, когда попыталась развернуться.

В облаке кружащих рыб сверху на меня смотрело лицо Коя, его руки крепко держали меня за запястье. Я пнула его, попав ему в плечо пяткой, и его пальцы отцепились от меня. Я поплыла к поверхности, к свету, так быстро, как только могла, чувствуя, как тьма окутывает мой разум. Когда наконец вырвалась на воздух, я задыхалась, мои легкие сильно сжало в груди. Ялик Коя дрейфовал сразу за рифом, прямо за гребнем скалы, поэтому я не заметила его приближения, когда находилась под водой.

Кой не отставал от меня. Он появился на следующем вдохе, бросившись в мою сторону. Я попыталась отплыть подальше от него, но он схватил меня за волосы и притянул к себе.

– Где он? – проревел он, сжимая кулак. – Говори, где пиролит!

Я развернулась, резко отвела локоть назад и ударила Коя в лицо. Его пальцы отпустили мои волосы, и я поплыла к лодке. Он бросился в погоню, рассекая воду быстрее, чем могла это делать я. К тому времени как я добралась до корпуса ялика, он схватил меня за ногу. Я вцепилась в край кормы и потянула на себя лодку, пытаясь забраться внутрь. Кой дернул сильнее, рыча сквозь зубы, и я, соскользнув, ударилась лицом так сильно, что перед глазами у меня поплыли белые круги света. Я снова нащупала пальцами край кормы, подтянулась и свесилась внутрь. Мои руки лихорадочно заметались в поисках весла. Когда я его нашла, тут же развернулась и ударила Коя лопастью по голове.

Он внезапно обмяк, падая обратно в воду, и я, кашляя, перевалилась через борт. Глаза Коя закатились, когда он погрузился в море. По его лбу потекла струйка крови, похожая на красные чернила. Я неуклюже отвязала веревки, но, потянувшись к парусу, замерла, и у меня перехватило дыхание. Я видела, как Кой медленно идет на дно, погружаясь в синеву моря.

– Подонок, – простонала я, отбрасывая весло и ныряя обратно в воду.

Добравшись до Коя, я просунула руки ему под мышки и потащила вверх. Я с трудом справилась с весом его обмякшего тела и едва не перевернула лодку, когда пыталась перетащить его через борт. Кое-как справившись с верхней половиной тела, я перекинула следом его ноги, и Кой упал на дно ялика.

Каждая моя мышца горела от напряжения, последние силы покинули мое тело, и меня стошнило соленой водой, которой я наглоталась. Мое горло горело огнем. Когда я нависла над телом Коя, мои руки дрожали. Кровь по-прежнему сочилась из его раны, и я надеялась, что он не дышит. Я надеялась, что он мертв.