Чудовищные сны разума (сборник)

Помнится, на тщательный осмотр алтаря мы потратили около получаса, а затем водрузили его на прежнее место. И вот как раз за этот промежуток времени, как утверждал Людвиг, сюда в наш мир проникли существа-персонажи. А так как действие это совершили мы с ним оба, то естественно и существами этими были наши с ним персонажи. Сколько их успело проскочить – этого Людвиг не знал. Предупреждая мое возражение на то, что никаких существ мы там не видели, он высказал очень остроумную, с его точки зрения, догадку.

Дело в том, что тоннель, связующий различные миры, не обязательно имел своим выходом точку пространства, где размещался алтарь и эта чертова зловещая пещера. Существа эти могли появиться где угодно, возможно даже возле места, где они впервые были созданы мысленным воображением творца, автора этих персонажей.

Да, Людвиг ловко подтасовал все факты. Но был еще один каверзный вопрос, разбивающий его ментальные галлюцинации в пух и прах. И я его не преминул задать.

– Все это хорошо, Людвиг, – стараясь не повышать голоса, обратился я к нему, – но где же твое главное доказательство, где эти существа? Покажи мне их, я хочу быть уверенным в правильности твоих опасений на все сто процентов. Людвиг, признайся, ведь ты сам даже не видел ни разу этих существ?!

Какое-то время он молча стоял, бесцельно вертя в руках сорванный стебель камыша и старательно избегая моего настойчивого взгляда, затем поднял глаза и посмотрел на меня в упор.

– В том-то и дело, – тихо молвил он, – в том-то все и дело, что я сам своими собственными глазами видел двоих персонажей моих произведений. И намерения у них, Ваня, были явно НЕДОБРЫЕ!

Я пытался прочесть в его взгляде хотя б один крохотный намек на ложь, шутку или издевательство, но тщетно. Либо он действительно излагал передо мной правду, либо он все же сдвинулся на нервной почве и теперь сам уверился в том, что придумало его разыгравшееся воображение.

В тот день к этой теме мы уже больше не возвращались, а наутро он собрался и уехал. И вот, сейчас я подъезжал к своему дому и гадал, что же мне предпринять? То ли найти и порекомендовать Людвигу хорошего психоаналитика, то ли… поверить в эту собачью чушь. Но в последнем случае это означало, что все людские страхи и ночные кошмары такая же реальность, как и мы сами. И еще это наталкивало на мысль о том, как УЖАСНО ГРАНДИОЗНО УСТРОЕН МИР, и о чем только думал Устроитель, да и был ли Он вообще?

Не желая больше ни о чем думать, я переключил все внимание на дорогу и вскоре уже сворачивал на подъездную дорожку, ведущую к моему особняку. Подумать только, я всю свою сознательную жизнь мечтал о таком вот доме, своем собственном, принадлежащем только мне. И когда сразу три моих романа подряд стали бестселлерами, да еще были экранизированы, вот тогда мечта моя воплотилась в реальность, я смог заказать на свои средства строительство отдельного для себя жилища, причем в одном из престижных районов города. Ранее я думал лишь о небольшом, но достаточно просторном и светлом коттедже, но это был настоящий особняк, какие можно увидеть только во сне или в фильмах о жизни элиты. Точно такой же принадлежал и Людвигу. Странно, но факт: его горячечно бредовые произведения приносили стабильный и весьма приличный доход. Так что и Людвиг мог себе позволить некоторую роскошь.

Поставив машину в гараж, я направился к дому. Оба этажа были погружены во мрак, отчего дом казался слепым и глухонемым. В саду все стихло, лишь теплый летний ветерок шелестел листвой деревьев и кустарником, за которыми я предпочитал ухаживать сам, не нанимая садовника. Каждодневная возня в саду доставляла мне подлинное удовольствие. Именно здесь, в тени палисадника приходили в голову многие сюжеты моих творений.

На этот раз мне показалось, что дом с садом затаились, поджидая меня, словно стараясь предупредить своего хозяина о чем-то очень важном и… ОПАСНОМ (О, Господи? Что за мысли?!), но не в силах этого сделать, так как не обладают нужными органами общения с живыми людьми. А с мертвыми – с ними могут общаться дома и деревья? Наверное, да. И еще с экстрасенсами, людьми, обладающими сверхчувственным восприятием и необычными способностями.

Почему, когда я подходил к двери, в тот момент в моем сознании возникли подобные мысли? Вероятно потому, что рассудок на время прекратил свою деятельность, отойдя в сторону, а вместо него включилось подсознание. Сколько раз за свою жизнь я подмечал, что мое предчувствие никогда не обманывало меня. Так и на этот раз я почувствовал что-то неладное, но не придал этому особого значения. Если бы я прислушался к зову своей интуиции, то возможно в моей темной, густой шевелюре было бы меньше седых волос. Как бы то ни было, но как говорится, от судьбы не уйдешь. Вот и я вслепую двинулся навстречу своему РОКУ.

Я успел войти внутрь дома и закрыть за собой дверь, когда эта тварь набросилась на меня в темноте. Как в ночном кошмаре, где все действия неправдоподобно замедлены, я увидел перед собой горящие во тьме глаза, а затем почувствовал, как в мое плечо впились острые клыки, а по щеке чиркнули чьи-то загнутые когти. Вскрикнув от боли, я в ужасе отпрянул назад и, споткнувшись обо что-то, грохнулся навзничь. То, что накинулось на меня, отлетело в сторону. В лунном свете я сумел разглядеть сгорбленный силуэт какого-то средних размеров животного.

«Собака, – мелькнула у меня мысль, – взбесившийся пес!» Если б я тогда знал, что за существо напало на меня в моем собственном доме, то, наверняка, со мной тотчас же приключился бы обширный инфаркт, возможно даже с летальным исходом. Сердце мое в последнее время начало что-то пошаливать (и это в тридцать-то лет!). Но в тот не совсем реальный для меня момент я решил, что это должно быть больная бешенством псина, невесть каким образом попавшая внутрь дома.

Вот именно, ведь двери обоих входов – парадного и черного – были заперты, я сам проверил их перед отъездом. Окна первого этажа расположены слишком высоко – никакое животное до них не доберется. Впрочем, все окна были тоже закрыты. Но тогда я об этом не думал, мне было совсем не до отвлеченных рассуждений. Во мне говорил, а точнее вопил, лишь могучий и неистребимый инстинкт самосохранения. И этот инстинкт подсказывал мне, что я должен защищаться и даже попытаться убить бессловесную тварь, так как в противном случае она сама меня прикончит.

Едва я успел вскочить на ноги, как враг вновь бросился в атаку, прыгнув мне на грудь и пытаясь разорвать горло. Однако выполнить это ему не удалось, потому что я встретил его добрым ударом. Тварь отлетела назад, тем не менее, сила прыжка была такова, что я не удержался и опять повалился на пол. Самым ужасным во всей этой ситуации было то, что зверь нападал в полном молчании. Что-то не припомню я, чтобы, нападая, собака не издавала хоть какие-нибудь звуки – рычание или лай.

Неожиданно моя рука наткнулась на неизвестно как попавшую в прихожую кочергу (обычно она покоилась возле камина). Схватив импровизированное оружие, я принялся в темноте яростно молотить им своего врага, который успел все так же бесшумно подлететь ко мне, с целью вонзить свои жуткие клыки в мою беззащитную шею.

В каком-то бешеном боевом упоении я наносил удары до тех пор, пока не убедился, что зверь мертв. Лишь после этого я отбросил кочергу прочь и трясущимися от пережитого кошмара руками принялся шарить по стене, в поисках выключателя. Наконец, раздался щелчок, и под потолком вспыхнула люстра, осветившая холл ярким, спасительным светом.

Я был настолько деморализован произошедшим событием, что с минуту просто стоял, привалившись правым, не раненым плечом к стене и закрыв глаза, отключившись на время от всех мыслей и чувств, которые вот-вот должны были нахлынуть на мое потрясенное сознание. Затем я открыл глаза и посмотрел в сторону поверженного врага, надеясь увидеть бездыханное тело дворняги. После чего зрачки мои закатились под лоб и, потеряв сознание, я рухнул без чувств.

Не знаю, сколько времени я провалялся в беспамятстве, но когда очнулся, то увидел перед собой соблазнительно обнаженную грудь красотки, призывно улыбающейся с настенного фотокалендаря. Тотчас же я с легкостью вспомнил, чем был вызван мой обморок. Я с трудом поднялся на ноги и не без содрогания глянул на валяющийся передо мной труп животного, а точнее – чудовища, монстра, демона в плоти.

У этого существа было тело уменьшенного в размерах орангутанга, словно броней, покрытое чрезвычайно прочной, блестящей чешуей. А еще у него была голова нетопыря, клюв коршуна, клыки матерого волка и когти рыси. Я сразу же узнал этот невообразимый гибрид хищных созданий, это мерзкое страшилище. Лежащая перед моим взором тварь была болотным вампиром, одним из персонажей МОИХ фэнтези-романов.

Внезапно, к своему ужасу я заметил, что одно из перепончатых век твари подергивается. Монстр был все еще жив. Я вновь ухватился было за кочергу, когда вдруг по искалеченной туше врага прошла волна предсмертных конвульсий и, пару раз сильно дернувшись всем телом, он окончательно затих. Наконец-то, я смог перевести дух, но не тут-то было. Неожиданно началось нечто, не поддающееся разумному объяснению. Прямо на моих глазах чудовище вдруг принялось постепенно исчезать, растворяться в воздухе, рассеиваясь на мельчайшие частицы. Несколько мгновений спустя от болотного вампира не осталось и следа.

Не в силах поверить в увиденное, я застыл на месте, пораженный невероятной картиной полнейшей дезинтеграции твари. Так я и простоял какое-то время, тупо пялясь в то место, где только что лежал труп фантастического хищника, пока меня не вывел из оцепенения телефонный звонок. Снимая дрожащими руками трубку, я мог только гадать о том, кто это решился позвонить мне в столь позднее время. У меня отлегло от сердца, когда я услышал взволнованный голос Людвига. Он интересовался, все ли у меня в порядке. Да, подумалось мне, у меня сейчас ВСЕ было НЕ в порядке.

– Я сейчас приеду к тебе, – замороженным тоном произнес я и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

Оставив в холле на первом этаже включенным освещение, я запер дверь, вывел из гаража машину и, наплевав на дорожную инспекцию, с бешеной скоростью помчался на другой конец города, где размещался особняк моего друга.

3

– Значит, эта тварь за несколько секунд исчезла совсем без следа, так сказать, аннигилировала?

Я угрюмо кивнул в ответ и, затушив сигарету, закурил новую.

Немного помолчав, он торжествующе посмотрел на меня:

– Ну, теперь-то ты мне веришь? После того, что с тобой произошло, а, Иван?

– Я верю лишь в то, что мне удалось пережить самому. Но я действительно видел перед собой реальную тварь, и это действительно был болотный вампир из моего «Олдонского цикла». И еще я видел, как эта тварь прямо на моих глазах распалась на атомы, после того, как отдала концы. С точки зрения здравого смысла все, что случилось со мной, является шизо-параноидным бредом свихнувшегося ума, но ведь я пока что еще…

– Хватит, Иван! – недовольно морщась, перебил он меня. – Сейчас ты еще скажешь, что это были галлюцинации?!

– Возможно, – спокойно ответил я.

– А это? – он указал на мое перебинтованное плечо и заклеенную лейкопластырем щеку. – Это, по-твоему, ТОЖЕ галлюцинации?! Или быть может, ты сам себя искусал и расцарапал?

Неожиданно меня охватила злость.

– Ладно, черт с тобой! Но тогда, пожалуй, все это может быть объяснено лишь с позиций твоего нелепого предположения.

– Это не предположение, – он устало пожал плечами, – а факт.

После этих его слов наступило тягостное молчание, никто из нас не решался нарушить его первым. Наконец, я нарочито громко откашлялся и, подойдя к окну, небрежно бросил через плечо, старательно отводя взгляд в сторону:

– Ну и что ты намериваешься предпринять?

– Если это наши персонажи, то с ними можно бороться, – многозначительно подчеркнув каждое слово, ответил он мне. Впрочем, особого энтузиазма в его голосе я что-то не расслышал.

Внезапно, словно очнувшись от тяжких мыслей, мой друг вскочил с места и быстрым шагом вышел из комнаты. Когда он вернулся, в руках у него я заметил какой-то темный, продолговатый предмет. Протянув его мне, Людвиг самодовольно усмехнулся:

– Это газовый пистолет, с ним я буду чувствовать себя в большей безопасности, чем, если бы оставался полностью безоружным. Не знаю, как для твоих монстров, но от моих персонажей это весьма действенная защита, ведь большинство из них все-таки ЛЮДИ.

Заметив мой подозрительный взгляд, он успокаивающе махнул рукой:

– Не беспокойся, у меня есть разрешение на эту «игрушку». Тебе следовало бы тоже приобрести себе такой, – он подбросил пистолет в ладони, – на всякий случай.

Я подумал, что, судя по слухам, все это газовое оружие нервно-паралитического и слезоточивого действия оказывается в действительности не очень-то эффективным при самозащите, но вслух ничего об этом Людвигу не сказал. Нам и так уже достаточно хватало неуверенности и страха. Вместо этого я спросил:

– Послушай, а что там насчет места рождения этих тварей?

– Ну, я полагаю, впрочем, сейчас я более чем уверен в этом, что персонажи просачиваются в наш мир в том месте, где были впервые созданы как замыслы автора. Там они, так сказать, материализуются, проникая из мира воплощенных образов. А что, у тебя есть другие идеи?

В ответ я лишь покачал головой:

– Большинство персонажей я придумал возле своего дома, в саду. Конечно, за исключением моих трех первых романов, которые я создал еще в той квартире, возле университета, помнишь?

Он утвердительно кивнул в ответ.