Верный выстрел

Верный выстрел
Эдуард Евгеньевич Печенежский

Первый из цикла рассказов, повествующих о, казалось бы, никак не связанных героях, их мыслях и чувствах. "Верный выстрел" является первой пробой пера и расскажет короткую историю Филиппа, бывшего работника Службы, отошедшего от своих дел по прихоти смены поколений.

Верный выстрел

Прекрасная трель птиц прервала дневной сон Филиппа. Едва лениво разомкнув глаза, он тут же сомкнул их вновь и весь обратился в слух, наслаждаясь этими нотами. В таком расслабленном состоянии провел последние пятнадцать минут отдыха заслуженный работник Эдемской Службы Купидонов, находящийся уже несколько десятилетий на пенсии, Филипп Гефестов, потому что ровно через четверть часа в беседке неподалеку от лавочки, на которой сидел наш герой, зазвонил телефон.

От трезвонящего звука птицы умолкли и разлетелись, а Филипп недовольно поморщился и, тяжело вздохнув, привстал со своего излюбленного места. Медленно поволочился он к неумолкающему аппарату, по пути размышляя о составлении жалобы начальству за нарушение покоя.

Наконец подойдя к древнему телефону с циферблатом, времен прошлого столетия, бывший купидон поднял трубку и произнес вяло:

– Филипп Гефестов слушает.

– Родной, выручай! У нас «чэпэ» в Службе, без тебя вообще никак! Ты же знаешь, кого тут понабирали…

На секунду долгие столетия работы на любовном фронте в мире людей пронеслись в памяти Филиппа. Ему даже показалось, что крылья его вновь заколыхались за спиной, а в руке лежит Ури, его любимый лук. Но все это было только мыслью, пролетевшей в голове пенсионера, который позволил накрыть себя на миг волне ностальгии и радостной грусти о прошедших временах. Однако даже мысли хватило, чтобы почувствовать себя нужным. Отдых отдыхом, к нему всегда получится вернуться, а вот снова отправиться на вылет…

– Прибуду с первым рейсом, ждите.

И, произнеся это, Филипп опустил трубку телефона. Нужно было действовать, он знал. Но для начала нужно переодеться из домашней туники и купить билет на первого же пегаса до Эдемского Сада.

***

В Эдемской Службе было тесно от нескончаемого потока скучных и серых купидонов в строгих костюмах. Все спешили и бежали, опаздывали и кричали, нервничали и волновались. Не такой Филипп помнил центральную контору, откуда всегда получал задачи на боевой вылет. Протискиваясь среди старых знакомых и незнакомых новобранцев, он приблизился к двери с золотой табличкой посередине, которая гласила: «Иннокентий Афродитов, начальник купидонов». Спокойно обойдя длинную вереницу из ожидающих приема рядовых сотрудников Службы, Филипп постучался в дверь, а затем, под громкие возгласы протестов и обвинений всей очереди, вошел в кабинет.

Многое поменялось здесь за последние двадцать три года: на смену огромным шкафам с картотеками пришли компактные компьютеры; крылья и луки пропали со стоек, вместо них там красовались реактивные ранцы и новомодные пистолеты; а вместо некогда атлета и безоговорочного оптимиста, искренне верящего в любовь, Иннокентия, или просто Кеши для друзей, за внушительных размеров столом восседал полноватый и уже начинающий плешиветь купидон в больших и нелепых очках. Только характерные очертания лица и неменяющиеся глаза выдавали в нем старого знакомого, знаменитого Афродитова, поднявшего всю Службу с колен после позорного изгнания предыдущего начальника.

Перед Иннокентием сидел ничем не отличающийся от других купидонов за дверями офисный работник и силился доказать что-то своему начальнику. Но едва тот поднял усталый взгляд и увидел Филиппа, как единственная фраза «разговор окончен» окончательно расстроила все планы посетителя и заставила его в спешке покинуть кабинет. Лицо Афродитова осветила радостная улыбка, а руки раскинулись для дружеского объятия.

– Сколько лет, сколько зим, наконец-то ты дома, Филя!

***

Дважды скрипнул ключ в замке. Было что-то привычное, но хорошо забытое в этом скрипе, что-то, к чему хотелось возвращаться снова и снова. Кеша извлек бронзовый ключ с биркой из замочной скважины на двери старого офиса Филлипа и толкнул дверь вперед.

Здесь же, напротив, ничего не изменилось за долгие годы отсутствия хозяина. Каждая вещица, каждая пылинка была на своем месте, что не могло не радовать Гефестова, который, казалось, только вчера покинул свое любимое кожаное кресло за дубовым столом.

– Добро пожаловать обратно, надеюсь ты все-таки воспользуешься моим предложением и задержишься здесь. Эти чины совсем озверели. Представляешь, требуют освободить все старые офисы, чтобы открыть здесь филиал Антимонопольной службы! Это Эдемский Сад или Москва-Сити? А всему виной что? Правильно, демократия, Арес ее дери. Ей теперь прикрывается каждый второй, от благих намерений свободолюбивых людей ничего не осталось уже. Может быть лет пятьдесят назад…

Пока Кеша рассказывал без умолку о том, о чем Филипп и слышать не хотел, так как давно считал, что весь мир сошел с ума, купидон-пенсионер дошел до рабочего стола и уселся в мягкое и приятное кресло. Филипп закрыл глаза и здесь, вдыхая привычный затхлый воздух своего офиса, сидя в кресле, слыша лепет старого друга, он испытал наслаждение, подобное отдыху на своей даче, однако гораздо более глубокое, ибо потерянное для него навсегда занятие всей жизни могло стать вновь доступным. К глазам Филиппа подступили слезы счастья, и, чтобы не расплакаться на своем рабочем месте, чего никогда не случалось, он решил нарушить монолог своего начальника о проблемах современности.

– Так что случилось, Кеша, и для чего вам понадобилась помощь старого купидона?

– Верно, как я мог забыть! Надо срочно что-то делать! У нас экстренный госзаказ, а электроэнергия во всем городе пропала. Мы не можем достучаться до бедных Ромео и Джульетты без электричества, весь социальный отдел опускает руки, а на вылеты никто из них не отправлялся со времен Академии Купидонов. Я не могу покинуть этих стен, все-таки начальник, но сразу подумал о тебе, помнишь, ты говорил, что хочешь вернуться в строй? Начальство согласилось, если ты докажешь востребованность старых методов ведения любовных дел.

– Мне разрешат отправляться на вылеты? Даже с вашим новым политиксом?

– Политикой, Филипп. Да. Ты сможешь возглавить небольшой отряд передовых купидонов, работающих как раньше. Но только если до завтрашнего дня сумеешь выполнить госзаказ.

– Я согласен.

***

Согласиться и попытаться хоть что-то сделать нужно было в любом случае. Филипп не простил бы себе отказ, упущение той единственной возможности опять летать и наблюдать мир людей, потерянный для него в конце прошлого века, когда были придуманы социальные сети. Буквально через несколько лет уже никто не сомневался, что интернет – это быстрее и эффективнее, чем старомодные лук и стрелы. Даже такого опытного и мудрого купидона как Филипп удалось заставить в это поверить, но не пользоваться, потому что он не мог вкладывать душу в бестолковую и холодную машину, не мог подчинить такую высшую материю как любовь правилам одного подарка или сообщения в соцсети. Совсем скоро руководство Службы Купидонов отправило Гефестова на заслуженный отдых, выделив ему милый участок на окраине Эдема. Не сказать, что район этот был плох, но без привычной работы, к которой стремилась душа творца любви, Филипп как бы спал и прятал внутри себя тоску по былым временам.

Теперь наш герой летел прямо над провинциальным городком. Солнце уже клонилось к закату, но ни один фонарь не загорался на улицах. Крупная авария на электростанции оставила людей без света, а купидонов без работы. К счастью, в этом городке не было срочных заказов руководства Службы, кроме одного единственного, неоднократно переносившегося на другой день. Дальше тянуть уже нельзя было, и крайний срок сдачи установили на сегодняшний вечер. Однако по независимым обстоятельствам сроки могли опять передвинуться. У Филиппа появилась возможность доказать свою необходимость.

Уже подлетая к нужному окну многоэтажного дома, Филипп вложил в руку заготовленную стрелу с пурпурным наконечником. Парень стоял у окна и смотрел на улицу, ожидая, видимо, когда первые фонари на улицах и окна в домах загорятся, чтобы убежать от реальности в социальную сеть. Нельзя было терять время. Тетива Ури как в старые-добрые времена натянулась без лишних промедлений и, колеблясь как пружина, отправила стрелу точно в цель, в самое сердце парня. Зная, что чем скорее он управится, тем быстрее получит долгожданную работу, Филипп думал уже развернуться и полететь в сторону дома следующей цели, семнадцатилетней девушки, однако что-то остановило его.

Неужели он, купидон с огромным запасом опыта и скрепленных пар сердец, будет пускать все на самотек, как эти бездельники из социального отдела? Неужели он не поможет в сближении, а лишь сделает несколько выстрелов, как не поступал никогда? Неужели он привнесет в любовь расчет грубых начальников, совсем забыв про чувства этого паренька?

Вновь Филипп недовольно поморщился, но причиной его недовольства была собственная халатность. Нельзя так поступать. И развернувшись на месте купидон полетел обратно, к окну многоэтажки. Щелчком пальцев он заставил наконечник стрелы начать сотворение величайшей магии во всем мире – магии любви. Затем легкий жест по направлению к дому подруги парня и мысленное прикосновение к его душе.

Через пять минут непохожий на себя человек пулей вылетел из подъезда, а ему вслед глядели понимающие глаза родителей из окна его комнаты. Филипп улыбнулся. Он был счастлив, как счастлив сейчас этот мальчик, бегущий навстречу своей судьбе по темным улицам города.

По пути к заветному дому пареньку пришла в голову мысль, которую безоговорочно в его сердце поддержал купидон. Из-за отсутствия света во всем городе цветочные магазины лишились своих холодильников и были готовы отдавать прекрасные букеты почти за бесценок. Филипп опустил взгляд на свою левую руку, где красовались старые, но все еще полезные часы с четырьмя делениями. Стрелка приближалась к сектору «ночь», но по подсчету купидона еще за целых полчаса до конца «вечера» ему удастся скрепить два сердца.

***

Вот этот долгожданный момент. Встреча двух влюбленных, но еще не любящих. Целых пять минут пришлось кричать парню, чтобы достучаться сквозь закрытые окна до своей возлюбленной. Обмен улыбками, красивый букет, душевный разговор, первое признание. Все было сделано, оставалась одна единственная формальность. Второй выстрел во второе сердце. Но вместо этого Филипп просто смотрел на открывающееся ему зрелище и не мог поверить. Душа девушки стала открыта для него даже без выстрела, магия любви проникла в ее душу извне.

Купидон позволил себе заплакать. Он неоднократно слышал об этом, даже от Иннокентия, слышал об истинной любви, о том, что порой вмешательство любовных стрел даже не нужно, но только теперь, по счастливой случайности выйдя на боевое задание с пенсии, Филипп видел истинную любовь. Даже когда свет уже дали, и пара медленно двинулась по ярко освещенной аллее, купидон все еще глядел им вслед. В этот момент он понял, что отличает его от всех нынешних работников Службы, ведь никому из них никогда не откроется радостное видение высшей материи Вселенной. А ему открылось…

***

– Поздравляю, Филипп! Ты отлично справился! Показатели фантастические! Но на всякий случай надо проверить твои стрелы, сейчас постоянно все эти проверки на допинги и сверхъестественные добавки, просто невозможно…

– Кеша. Я видел любовь. Настоящую, не нашу, не искусственную. Я понимаю теперь твои чувства, понимаю почему ты остался здесь и не последовал за мной на покой.

В глазах начальника показался огонек, почти сразу же спрятавшийся за привычными линзами очков серого офисного работника. Тихим и сокровенным шепотом Афродитов произнес:

– Должен же был хоть кто-то здесь иметь представление о чудесах людских душ. Не мог я оставить все на этих лодырей из Академии. Но теперь поздравляю, ты станешь начальником Гвардии Купидонов, сможешь сам заниматься набором кадров, я постарался вытрясти из руководства как можно больше вольностей для тебя, зная твою любовь и интерес к делу. Все в твоих руках, Гефестов, не уходи в этот раз, без тебя совсем не то…

Филиппу показалось, что в Кеше также проснулась тоска по прежним временам, по боевым вылетам, по истинной любви, читаемой в глазах людей. Всего этого он лишился, став начальником офисной работы. Филлипу Гефестову, начальнику Гвардии Купидонов оставалось лишь одно средство помощи старому другу и товарищу:

– Иннокентий Афродитов, я немедленно составлю заявление с просьбой назначить вас моим заместителем и вторым гвардейцем в истории Эдема. Конечно, если вы захотите этого…

В третий раз Филиппу пришлось зажмуриться и поморщиться, настолько крепкими и сильными были объятия его старого друга.