Путешествие за горизонт

«Мой взор летел над просторами земли, охватывая непомерную красоту проплывающих под нами лесов, полей, озер и рек. Это было жаркое лето 1941 года, и это была моя Родина, еще Советский Союз.

Только закончилась школа, и Витальку отправляли в деревню к деду, подальше от этой городской жары. В этом году мама собиралась взять путевку в пионерский лагерь, но что-то там у нее не срослось на работе, и вот он катит теперь в поезде, в деревню. Это было его первое самостоятельное путешествие. Эта мысль завораживала и навивала гордость за себя, хоть ему и было четырнадцать, но мальчиком он был крепким и спортивным. Секция самбо и футбола давала о себе знать. За этот год он вытянулся и, наверное, дедушка с бабулей не узнают его. У него была модная стрижка, полубокс, и он надеялся, что в этом году он понравится девчонке из деревни по имени Надя. В прошлом году она даже внимания на него не обращала, и когда он хотел пригласить ее на танец в клубе, она только хмыкнула и отвернулась. Весь этот год он усиленно занимался, висел на турнике, научился поднимать гирю. Пусть только шестнадцать килограмм на одну руку, но тридцать два уже была в перспективе.

Мама провожала его на вокзале, постоянно проверяя, не забыл ли он что-нибудь. Наверно, за этой суетой она скрывала свои переживания и волнения. Она нарисовала и написала ему на тетрадном листке четкую схему, где и как сходить, и что делать дальше, когда сойдет с поезда. Но Виталька уже ее не слушал, он был весь в предвкушении этого путешествия в одиночку. В тайне он мечтал, что когда-нибудь вот так же уедет на комсомольскую стройку, куда-нибудь на строительство Уралмаша или Днепрогэс. Но пока он ехал в Василишки. Смешное и доброе название деревни навивало на Витальку какие-то милые и очаровательные образы, в основном Надины. В прошлом году туда его отвозил папа, а в этом году папа уехал в командировку, а маму не отпустили с работы, так что Виталька поехал один. В походный рюкзак мама собрала все необходимые вещи и положила еду в дорогу. Войдя в вагон Виталька, сразу забрался на верхнюю полку плацкарта, чтобы любоваться видами из окна. Поезд тронулся, мама махала ему в след, а он с блаженной улыбкой весь окунулся в очарование одиночного плаванья.

Поезд набирал ход. Вынырнув из московских объятий, он окунулся в широту необъятных просторов. Леса сменялись полями и перелесками, мелькали полустанки и деревеньки, раскинувшиеся вдоль железной дороги. Люди на велосипедах провожали их поезд долгими взглядами, некоторые махали рукой, и Виталька махал им в ответ, высунувшись из окна. Вокруг шла радостная суета, внизу соседи по плацкарту собирались обедать, и тетушка, сердобольная женщина с двумя детьми, пригласила и его к столу. Он спустился и, покопавшись в своем рюкзаке, тоже выставил на столик свою не хитрую снедь. Было весело и уютно, вокруг были веселые и добрые люди, и каждый считал своим долгом помочь другому, накормить и защитить. Вагон гудел как огромный улей, колеса мерно постукивали. Отобедав, Виталька опять забрался на верхнюю полку и просто уснул. Засыпая он почувствовал, как тетушка укрывает его покрывалом.

Поезд Москва-Гродно шел со всеми остановками в больших и малых городках. И на каждой станции шла бойкая торговля всякой всячиной. Народ гурьбой вываливал из вагона, кто покурить, кто что-то купить. И радостные и шумные пассажиры возвращались назад в вагон при отправлении. То там, то здесь раздавалось акапельное пение, а где-то в конце вагона кто-то наяривал и на баяне. Дети бегали по вагонам, играя в догонялки или в прятки. И эти два дня пролетели для Витальки быстро и весело. В вагоне он познакомился с Олежкой и Лидой, которые так же ехали на каникулы из Москвы, но они ехали в Гродно. Это было дальше того, где предстояло выходить Витальке, и на прощанье они обменялись адресами и договорились встретиться в Москве после каникул. К концу второго дня поезд остановился на маленькой станции Халечино, откуда Витальке предстояло еще добираться до Василишек. Мама высылала телеграмму, но получил ли её деда, Виталька не знал. Так что собирался добираться на перекладных, хотя можно было и пешком дотопать, всего-то 17 километров, но ехать – не идти.

Выйдя из вагона, он помахал своим новым знакомым вслед и отправился по дороге, ведущей к селу. Но, не пройдя и десяти метров, увидел встречающего его деда, который сидел на телеге, запряженной гнедой лошадкой «Настёнкой». Дед нежно обнял внука и потрепал по волосам, придирчиво оглядывая его, каким он стал за этот год. После, сев на телегу, они покатили по проселочной дороге к дому. Свежий запах сена на телеге пьянил и одурманивал. И Виталька развалился за спиной у деда, глядя в лазурное небо, на котором не было ни облачка. Он сунул в рот травинку и стал наблюдать за тем, как в небе носятся, выделывая невероятные пируэты, стрижи и ласточки. Ему так нравилось молчать рядом с дедом, в этом молчании было намного больше слов и мыслей, чем в пустой болтовне. Дед был сед, но еще крепок, росту в нем было около двух метров, но он всегда сутулился, поэтому казался чуть ниже. Он обладал неимоверной силищей, подкову за раз разгибал и сгибал обратно. Виталька попытался однажды проделать такой фокус, но как не пыхтел, только вспотел. Через два часа они уже заезжали во двор дома, где их дожидалась баба Наталья. Старики были счастливы, что любимый внук наконец-то приехал, и устроили маленький праздник. Пришли соседи узнать, что происходит в столице.

Прибежали пацаны, прознав о том, что из Москвы приехал их закадычный друг. И, отпросившись погулять, Виталька сел на велик и покатил вместе с друзьями в клуб. Было весело, и дни пролетали один за другим. В этих хлопотах пролетело пятнадцать дней. Виталька помогал деду пасти коров, а вечером он шел на гулянки. Надюха очень удивилась, увидев его в клубе, и даже согласилась потанцевать с ним, и Виталька был счастлив и млел от такого близкого прикосновения девичьего тела. Правда, до провожалок дело еще не дошло, но у него было впереди все лето.

Мальчишка очень любил ходить с дедом на выпас. Так рано утром они вместе гнали стадо из коровника на луга. Медленно перемещающееся стадо проходило в день около 10 километров, идя по не кошеным полям и лесным опушкам. В обед они пригоняли коров на кордон, где их доили привезенные туда доярки. Пастухи, отобедав вкуснятины, вновь гнали коров на выпас. Виталька шел за стадом и лишь изредка подгонял отставших животных хлыстом, звук от которого далеко разносился над полями, заставляя коров нервно взмахивать хвостами. Ближе к вечеру они гнали стадо обратно через деревню, и коровы, которые были не колхозными, расходились по своим домам сами, точно зная, где их стойло, и это было удивительно. Остальное стадо дед гнал в коровник, а Виталька бежал домой. Пообедав и переодевшись, он прыгал на велик и ехал к клубу, где собирались его друзья. Дружной компанией они шли на речку, а после шли опять в клуб, где каждый вечер показывали кино или включали патефон, и начинались танцы. До позднего вечера время пролетало незаметно, а утром он снова шел с дедом на выпас.