Поваренная книга насекомых. Стихотворения

Поваренная книга насекомых. Стихотворения
Эдуард Вениаминович Лимонов

«Стихотворения – это такие сгустки блевотины из жужжащих в более или менее больной голове связных и бессвязных звуков.

Идеальное стихотворение – это, очевидно, “Му-у!”.

Стихотворец же постоянно жмёт на педали: «организация текста», «придание тексту осмысленности», – и потому мы имеем стихотворения, подобные буржуазным пьесам, поставленным Станиславским или Немировичем-Данченко. Такие пьески. Или стихотворения-декларации.

Так, один и тот же Лермонтов написал великолепное “Бородино” и занудно правозащитное “И вы не смоете всей вашей чёрной кровью поэта праведную кровь”, что декларативно, пусто, на злобу дня и совсем не принадлежит к жанру стихотворений. Цели Лермонтов достиг, нарвался, его выслали. Тогда это было легко, цари и сталины умели обижаться. Сейчас хоть писай в глаза – всё божья роса.

Я пишу всё хуже и хуже, потерял остроумие, держусь даже и непонятно на чём, но, думаю, читателю будет любопытно пролистать все мои “Му-у” и “Ох-х”, их он найдёт немало в этом сборнике. Читатель точно не найдёт Немировича-Данченко (одна фамилия как ещё противна!), в этом можете быть уверены.

Я пишу так, как мне гундят свыше».

Э. Л.

Издание содержит нецензурную брань, публикуется в авторской редакции.

Эдуард Лимонов

Поваренная книга насекомых. Стихотворения

© ООО Издательство «Питер», 2019

© Эдуард Лимонов, 2019

© Даниил Дубшин, фото, 2019

* * *

Приснилось.

Мать приготовила яичницу.

От балкона влетели осы.

Ветерок колышет занавески.

Отец дома.

Это не воскресенье. Это вечность.

Лето

Как горячо, полуодето,

Пространство пористого лета

Деревья с круглыми башками

И ёлки с длинными руками

И облака бесформенный тюфяк

Висит над нами кое-как

Идут студентки шумной бандой

Ворона квохчет над верандой

Кефир в мой жаркий рот струится

И липа морщится и злится

Под ветром (штопором во двор

Ввинтился к нам с недавних пор)

Ты было трогательным, лето,

И ты останешься таким

Где император Никодим

Пел с Афанасием дуэтом

И город был непроходим

Своим и мясом и скелетом

Топился в плошках маргарин

И блохи нас одолевали

В калошах я ходил один

В грязи калоши утопали

Был Салтовки немолчен гул

Трамваи на «кольцо» сходились

И ветер беспрерывно дул

И книги беспрерывно злились

Я всё читал, читал, читал

Я всё входил в её подвал