Штрихи к портретам: Генерал КГБ рассказывает

Сели с женой в «Волгу» – и в аэропорт.

Самолет подали к правительственному павильону. Зал VIP, накрыт стол. Провожали только члены коллегии КГБ республики. Ни одного человека из руководства республики, ни узбека, ни русского. Одним словом, унизили по полной программе, утонченно.

Меня часто спрашивают, возглавлял ли Рашидов мафию, был ли взяточником? Я убежден, что нет. Он был весьма обеспеченным человеком за счет гонораров. Верил и верю в его чистоплотность. Беда была в том, что он не сумел возглавить решительную, бескомпромиссную борьбу с коррупцией. Это сделали другие, да так грязно и преступно, что и во сне не приснится. К тому же и из Бюро ЦК, из республики убрали сразу трех человек, не узбеков – В. Ломоносова, С. Белоножко и Э. Нордмана, а затем и Л. Грекова. Не думаю, что это пошло на пользу республике.

Была ли обида на несправедливость ко мне в 1978 году?

Была, наверное, как у каждого нормального человека.

Но обиды не было на узбекский народ. Я трезво анализировал ситуацию и понимал: в Узбекистане меня предали не узбеки. Они оказались честнее и порядочнее других.

В Узбекистане у меня остались товарищи и друзья. Это придавало мне силы, не позволяло озлобиться на «весь белый свет». В 1980-х годах, когда в адрес узбекского народа шли потоки грязи и клеветы, я решительно защищал его честь и достоинство. Помню, как в 1989 году в «Правде» тормозилась статья Валентина Архангельского «Узбеки, братья мои». Я использовал свои дружеские связи и возможности, и статья вышла на целую страницу. А сколько было потрачено нервов, энергии и сил доказывать Комиссии Верховного Совета СССР, рассматривавшей «узбекское дело», чью-то невиновность! Одному Аллаху известно.

Об Узбекистане, его людях у меня остались самые добрые воспоминания.

НИКОЛАЙ РЫЖКОВ

Николай Иванович Рыжков родился в 1929 г. в Донбассе. Вырос в шахтерской семье. Познал труд рабочего, инженера, начальника цеха, директора гиганта советской индустрии «Уралмаша».

В 1975 году его выдвинули первым заместителем министра тяжелого и транспортного машиностроения. В 1979–1982 гг. он – первый заместитель председателя Госплана. В 1982–1985 гг. – секретарь ЦК КПСС. А с 1985 по 1990 год – Председатель Совета Министров СССР. От рядового инженера до главы правительства – таков его путь.

Его отличали высокий профессионализм, конкретность, деловитость.

Его любят люди за чуткость, заботу, доброжелательность, строгость к себе и подчиненным. Это – человек дела.

Он убежден, что все доброе в нем от людей. И он старался платить людям тем же. Что такое руководитель правительства с добрым сердцем и руководитель, равнодушный к людским бедам, думающий только о своем благе, о счетах в «забугорных» банках, мы теперь знаем не понаслышке.

Глава правительства Рыжков никогда не отдал бы приказ пролить кровь людскую и расстрелять Верховный Совет. Не позволил бы ограбить народ, обесценить саму жизнь.

На первых выборах Президента России мы потеряли возможность иметь человечного, мудрого, честного лидера. Только боязнь М.С. Горбачева иметь во главе России сильного и честного человека не позволила ему в то время согласиться на выдвижение Председателем Верховного Совета РСФСР Н.И. Рыжкова. В результате пришел Ельцин. Выиграли от этого народ, страна? Пусть каждый ответит сам себе. Я же скажу – мы упустили шанс.

* * *

Кремлевский дворец съездов. Идет заседание съезда народных депутатов. Рыжков сделал обстоятельный отчет о состоянии экономики страны. Предложил конкретные меры выхода из кризиса. В том числе повышение цен на ювелирные украшения, меха и прочие товары не первой необходимости. Обосновал необходимость незначительного повышения цен на хлеб и другие продукты.

Я на всю жизнь запомнил звонкий голос депутата Анатолия Собчака, его позу и театрально вытянутую руку в сторону Н.И. Рыжкова: «Вы посмотрите на этого человека. Он предлагает повысить цену на хлеб… на 20 копеек. Уму непостижимо, как это может себе позволить Председатель Совета Министров. Какой же он глава Советского правительства после этого…». И с не меньшим пафосом требовал от съезда депутатов строгой кары для Рыжкова.

Сидевшие рядом со мной возмущались: откуда появился демагог Собчак, кто он такой? Его еще только начинали узнавать. Он завораживал слушателей зажигательными речами, подавал надежды.

* * *

Страшнейшее землетрясение в Армении. Разрушенный Спитак. Людское горе. Н.И. Рыжков – среди людей, открытым сердцем прикоснулся к кровоточащим ранам. Беду людскую воспринял как свою…

На месте принимал решения. В Армению шли эшелоны со стройматериалами, палатками, продуктами. Большая страна шла на помощь маленькой Армении.

Николай Иванович Рыжков не сдержал эмоций – смахнул слезу с глаз. Его слезы были искренними. «Слабость проявил. Плачущий большевик», – закричали недоброжелатели. Да не слабость то была! Это было высочайшее проявление человечности. Не каждому дано такое. Равнодушному к чужому горю не уронить слезу.

Благодарная Армения поставила ему памятник. Пожалуй, в конце XX века действующему политику памятника не ставили нигде в мире.

* * *

Н.И. Рыжков был тверд в принятии решений. Не менял своих взглядов по нескольку раз в день. Ошибался? Конечно же, не без этого. Но если его убеждали, умел отказаться от своего мнения. Приведу пример. Не знаю с чьей подачи, но он стал настаивать на ликвидации Госкоминтуриста СССР как министерства. Это было, на мой взгляд, в то время нецелесообразным. Строились гостиницы, кемпинги. Открывались новые туристические маршруты. Годовой доход перевалил за 1,5 миллиарда долларов. Упростился порядок выезда за границу. И вдруг ликвидация… Наши соперники радовались – убирали с рынка мощного конкурента. Объединить «Интурист» со «Спутником», профсоюзным туризмом хотели. Под благим поводом – поможем слабым.

Я, в то время заместитель председателя Госкоминтуриста, написал записку в ЦК КПСС. Объединять мощное хозяйство со слабым – это уже было. Объединяли сильный колхоз со слабыми. И получали, как правило, еще одного бедняка. «Из двух бедных – одного богатого не сделаешь» – эта неформальная фраза в деловом письме привлекла внимание членов Политбюро. Николай Иванович звонит председателю Госкоминтуриста В.Я. Павлову: «Слушай, что это за Нордман работает у тебя заместителем? Что он пишет в ЦК?». Рассердился Николай Иванович на мою дерзость и непротокольные выражения. В.Я. Павлов был человеком далеко не «смелого десятка», на конфронтацию никогда не шел, тем более что собирался на пенсию и заступаться за ведомство не хотел. В общем, предотвратили в то время ликвидацию нашего комитета…

* * *

Конец апреля 1986 года. Авария на Чернобыльской атомной станции. Мир в тревоге: что будет дальше? Ожидали худшего – прогорания поддона под 4-м блоком, выхода радиации в подземные воды, загрязнения вод бассейна Днепра, а дальше – Черное море, Босфор, Средиземное. Могла быть большая беда. Чернобыль сильно ударил по международному туризму. Убытки были миллиардными. 9 мая мне предстояло ехать во главе делегации в Хельсинки на пленарное заседание ВТО (Всемирная туристическая организация). Перед поездкой собрал максимум информации. Академик Е. Велихов, глава Гидромета Ю. Израэль проинформировали меня, что тревога позади, надеются на лучшее.

На пленарном заседании ВТО все с тревогой смотрели в сторону советской делегации, ждали информации. Мое выступление планировалось 13 мая, но генеральный секретарь ВТО попросил меня выступить раньше, так как все с нетерпением ждали информации. Делать нечего. Поднялся на трибуну:

– Дамы и господа, все последние дни мы с тревогой ожидали в Чернобыле худшего. Но критическая точка пройдена. Удалось локализовать очаг. Днепр остается чистым, а это значит, воды Черного, Средиземного морей также останутся чистыми.

Делегаты облегченно вздохнули. Генсек ВТО задал вопрос: «Насколько достоверна информация? Могут ли делегаты сообщить ее своим правительствам?». Я ответил, что информация надежная. Журналисты бросились к телетайпам. В вечерних выпусках газет на Западе появились срочные сообщения. Мне же пришлось по просьбе нашего посла Л. Соболева давать шифровку в Москву о том, что в 108 стран ушла успокаивающая информация. Правда, посол, мой однокашник по учебе, посетовал:

– Почему же ты не согласовал свое выступление в посольстве?

– Не мог, не было времени на согласования.

Между прочим, М.С. Горбачев выступил по телевидению только 15 мая. Выступление должно было стать мировой сенсацией. Выжидали, что будет в Чернобыле.

«Интурист» опередил с информацией. Высочайшего поручения на такую инициативу не было.

Интересна реакция Н.И. Рыжкова: «Никогда не думал, что «Интурист» так может ошеломить, дать информацию в 108 стран мира. Это надо же…».

* * *

В 1990 году на заседании Совета Министров слушался вопрос о мерах по развитию иностранного туризма. Доклад и.о. председателя Госкоминтуриста Коновалова был статичен, малоубедителен и впечатления не произвел. Н.И. Рыжков остался недоволен. Из выступавших в прениях только И. Силаев поддержал А. Бирюкову (в то время заместителя председателя Совмина) о необходимости сохранения Госкоминтуриста, остальные, зная прежний негативный настрой председателя, сконъюнктурили. Но вот взял слово председательствующий:

– Вы знаете, что я долгое время выступал инициатором ликвидации Госкоминтуриста. Не удивляйтесь тому, что я скажу – я ошибался. В большинстве стран Европы, Америки, Азии и Африки существуют министерства по туризму. Там, где их не было, они создаются. Зачем же нам ликвидировать то, что другие создают?

Слушая Николая Ивановича, я думал: как важно государственному деятелю уметь отказаться от неверной, ошибочной точки зрения. Ведь от его решений зависят судьбы людей. Рыжков таким драгоценным качеством обладал.

* * *

Демократы во главе с Ельциным в конце 1980-х годов развернули шумную борьбу с привилегиями номенклатуры. Николай Иванович одним из первых заявил, что отказывается от государственной дачи. Купил (уже не новый) деревянный дом в дачном поселке Управления делами. Уплатил, как все, балансовую стоимость 42 тыс. рублей. Немалые деньги по тем временам.

Какой визг подняла демпресса по этому поводу! Безобразие! Пусть платит по рыночной (спекулятивной) цене. Не было у Рыжкова таких денег, не мог он построить коттедж за миллион долларов, как это сделали после 1992 года «вожди демократии» – борцы с привилегиями.

* * *

Одного случая не могу простить Николаю Ивановичу, – случая его… дисциплинированности.

Дело было так. Идут выборы первого Президента Советского Союза. Официально выдвинули М.С. Горбачева. Затем депутат Оболенский выдвинул себя сам. Сейчас не помню, кто выдвинул кандидатуру Н.И. Рыжкова. Настрой у делегатов съезда далек от единодушия. Нависла угроза кандидатуре Горбачева. Большая часть депутатов не склонна поддерживать Михаила Сергеевича. Очень многие склонялись отдать голоса Рыжкову.

Николай Иванович предложил снять его кандидатуру с голосования, взял самоотвод. Депутаты возражали. Причем говорили резко, требовали оставить кандидатуру Рыжкова в списке для голосования. Особенно запомнился депутат Сухов, шофер из Харькова. Рыжкову пришлось «доказывать», что надо избрать Горбачева, а не его. Доводы были стандартными – высокий международный авторитет, политический опыт и т.д. Борьба мнений была острой. Но Рыжков сумел убедить какую-то часть депутатов отдать голоса Горбачеву. Если бы он промолчал, то чаша весов не склонилась бы в пользу Михаила Сергеевича. А это значит, страна получила бы другого лидера, пошла бы по другому пути. Через много лет Николай Иванович объяснял: «Я – дисциплинированный коммунист, не мог не выполнить коллективного решения». Это тот случай, когда порядочность не пошла на пользу государству.

В остальном, сколько помню, Николай Иванович последовательно и твердо отстаивал интересы государства. Возражал против спешки в проведении некоторых реформ. Был противником непродуманных решений, неразумных инициатив.