Акулы из стали. Аврал (сборник)

Упав на диван и вытянув ноги мне под стул, Максим долил в кружку кипятка, понюхал и блаженно прищурился.

– Оооо! Как же он вкусно пахнет! Прям вот выпить кружку и умереть!

– А дети?

– Ну, не физически прямо умереть, а в ментальном смысле и не надолго. Максим отхлебнул, сощурив глаза, ведь когда щуришь глаза, чай не такой горячий становится – одно из его загадочных свойств.

– Мать моя женщина! Вот это начхим! Вот это да! Вот гу-у-усь же, а! Ну ты посмотри!

– Максим, у тебя всё в порядке? Сколько пальцев на руке я показываю? Какое сегодня число?

– Это не чай, а нектар богов какой-то! Я такого вкусного в жизни не пил! Просто умереть не встать!

– Дай отхлебнуть-то.

– Ну уж нет – тебе душевных ран не наносили, пей свой кофе!

– Жмот.

– Нет.

– Да.

– Да. Ну и что?

– Ну и всё. И не мешай мне работать. Хлебай тут потише!

Дверь в каюту распахнулась – наш начхим Дима застыл на пороге с занесённой ногой и на секунду удивлённым взглядом.

– Ребята.

– Дмитрий. А что это вы не стучитесь?

– Вы чё, бакланы, вообще опухли? Так-то это моя каюта.

– А, точно, ну заходи тогда – чувствуй себя как дома!

– Куда заходить-то? Вы своими тушами всё пространство свободное заняли, или мне на верхнюю коечку сразу прыгать, чтоб вам не мешать тут чаи гонять?

– Это Макс гоняет – я работаю, видишь же!

– Моим корректором?

– Не, я свой принёс к тебе в каюту. Ну, конечно, твоим, можно же?

– Ладно, я пойду, не буду вам мешать! – Максим вскочил и по моей спине пошёл на выход. – Дима, спасибо за чай! Он просто охуенен!

– Какой чай? – спросил Дима, когда Максим скрылся за поворотом.

– Ну твой.

– Какой мой?

– Ну который у тебя в заварнике был.

– В каком заварнике?

– Дима, блядь, ну вот в этом вот белом заварнике твоём!

– А где ты его взял?

– Кого?

– Заварник этот!

– Дима, я всего ничего тут корректора у тебя взял, за что ты мне мозг выносишь?

– Откуда у тебя мозг, ты же трюмный! Где ты заварник этот нашёл? Я его месяца два как потерял! Заварил, помню чаю себе, а он раз – и пропал, а тут на тебе!

– Дима, он прямо вот здесь вот в секретере стоял в уголке!

– Да ладно?

– Шоколадно!

– Вот это чудеса, да. А я с ног сбился, искал его. А что ты из него Максиму налил?

– Ну… я думал, что чай.

Осторожно пододвинув чайник к краешку стола, мы приоткрыли его крышечку и заглянули внутрь, соблюдая все меры предосторожности. Из чайника на нас смотрела бело-чёрно-зелёная Плесень. И я не зря написал это слово с большой буквы – ещё пару дней и ей уже пора было бы читать стихи Агнии Барто и включать мультики на видеомагнитофоне. Плесень заполняла всё видимое пространство чайника, и только на дне его что-то булькало.

– Дима, она сейчас скажет тебе «папа», мне кажется. Вон у неё, смотри, глаза и рот уже выросли.

– Это-то ладно, с этим я разберусь, а вот что мы Максиму скажем?

– Вот нет чуткости в вас, химиках, ни на комариный хуй, честное слово. Ну зачем ему эта лишняя и ничего не несущая в себе информация? Вот для чего она ему?

– Тоже верно – пусть эта тайна умрёт вместе с нами!

– Дима! – из-за угла вынырнул Максим, допивая чай. – Чуть не забыл, а что за сорт чая-то? Такой, сука, вкусный!

– Французский, – и Дима звонко захлопнул крышку заварника.

– Сорта «дор блю»! – добавил я и накрыл Димину ладонь своей.

– Угостили знакомые, но уже кончился! – добавил Дима и зачем-то горестно вздохнул.

Ну химик, а не актёр, понятное дело.