Лёлек и Болек в Индонезии

В столовой мажу себя кетчупом, беру кость кита, лежащую тут же рядом в кустах. Работники папуаского общепита с интересом наблюдают за мной и тихонько перешептываются. Перед входом в наше бунгало делаю испуганное выражение лица, врываюсь в комнату, изображая раненого, и машу костью:

– Игорь, надо сваливать – людоеды напали. Олега в горы утянули, меня вон ранили копьем. – показываю на кетчуп, размазанный по лицу и животу.

Игорь, ничего не понимая, находясь в полуобморочном состоянии от температуры, как пантера подпрыгнул с кровати и схватил подводный нож. Продолжаю спектакль перед ошалевшим партнером:

– Бежим к лодкам, они сейчас отходят, время сбора – три минуты. Иначе всех сожрут. – Игорь прижимается к стенке, жуя губы, и потихоньку говорит:

– Ты что гонишь? Меня трясет, а ты издеваешься. Я как чихуахуа после Ред Булла. – придя в себя, говорит Игорь. – Спирта накидался, тебе хорошо, иди вон в джунгли к обезьянам развлекаться. Можешь заодно и спариться, такие же дураки родятся.

– Игорь, сейчас спецназ прилетит. Папуасский, с луками и барабанами, всех замочит. – не унимался я.

– Чего так пугать? Меня колотит, я как во сне живу, а ты с своими долбанными шутками. Так и сердце может встать. – говорит он и падает на кровать.

– Да какие шутки, ты не замечал, как на меня они смотрят? Столько мяса они сроду в одном месте не видели, у них слюна на живот капает, того и гляди сейчас кинутся. – Игорь посылает меня в задницу. В папуаскую.

Выхожу на улицу смыть кетчуп. Небо потемнело до темно-фиолетового бархата, испещренного уколами мерцающих звезд-семафоров. Спирт и наступившая относительная прохлада делают вечер замечательным.

VII

Утром, наверное, за злую шутку над Игорем, получаю отит. Лежим вдвоем, не двигаемся, Алексею объясняем, что находимся под красным крестом – никуда не пойдем.

– Последний дайв, манты размером с лодку, причем черные. Пошли, Эдик. – обращается ко мне прибалт. – Игорь пусть лечится, а ты напрягись – потом сутки будем отдыхать перед самолетом. После мант пойдем погружаться на острова, самые интересные погружения. Зря летел? Вставай, короче. – ловко заманивает меня старший группы.

Смотрю на Игоря, тот делает отрицательный жест головой – его продолжает лихорадить. Я, поддавшись на уговоры, встаю и плетусь к лодке. Ухо пульсирует и просит вернуться в кровать.

До места погружения с мантами идем минут 40, наблюдая за вереницей необитаемых островов, разбросанных, как орехи по океану. В преддверии встречи с морским дьяволом загулял адреналин, забываю об отите.

Манты, в отличие от других скатов, большую часть своей жизни проводят в верхних слоях открытого моря. Их плавание завораживает. Его можно сравнить с парящим полетом огромной птицы в воздухе.

Перезрелыми яблоками попадали в воду. Через пяток минут оказываюсь на середине рифа, попадаю в мощное течение, цепляюсь крючком за коралл. Замер. Манты подошли так близко, что своими гигантскими плавниками заслонили свет, как грозовые тучи. Цепенея, я дотронулся до исполина, который своими крыльями чуть не сбил с меня маску. Спрессовались мгновения жизни, превратившись в крепчайший экстракт, я перестал дышать. Парение с мантами прекратил инструктор, которой за ласту стащил меня вниз к остальным дайверам, которые недовольно на меня посматривали. Адреналин гудел в крови, как дрова в печке.

Отдышавшись, идем на катерах между островами, словно по небольшой речке. Сверху лошадиными хвостами свисала разнообразная листва, по берегам стояли непроходимее мангровые джунгли.

Описать природу, которой миллион лет, языком, которому несколько тысяч лет, очень сложно. Покрытые пушистой зеленью кочки островов, в беспорядке разбросанные посреди изумрудных и спокойных вод, они причудливые, и чем-то напоминают работу искусного мастера. Попадаются арки, выступающие с воды столбы и плиты.

Второй дайв, хочу отказаться, ухо неприятно шумит и пульсирует. На этот раз меня уговорил Юра, ставший после промышленным доз спирта закадычным другом. Беря меня на понт словами «вы настоящий полковник», заставляет еще раз упасть в воду.

Ходили возле небольших скал, дно было засыпано листвой, как осенние улицы Тамбова. Интересного особо ничего не было, вода была мутная, да и после мант удивить чем-либо было уже сложно.

Обедаем в какой-то деревушке на одном из многочисленных островов. Оглядываемся, остров жилой, на склонах ютятся хлипкие хижины с небольшими возделанными землями. Света, естественно, на острове нет.

Папуасы ростом с бублик чинят лодку и исподлобья нас рассматривают.

Понимаю, что стал обладателем полноценного отита:

– Юра, зачем ты меня второй раз в воду засунул? Хочешь, чтобы я тут загнулся? В ухе как граната взорвалась. – Юра что-то отвечает, ничего не слышу, глухо как в танке.

Наконец-то идем к отелю. Мелькнуло несколько деревушек из 5-7 домов, которые, словно ласточкины гнезда, непонятно каким образом держались на крутых склонах островов. За отдельными хибарами расположены небольшие огороды. Что там росло без электричества и пресной воды, было непонятно. И вообще непонятно, как здесь можно жить, в таком раю-то.

Ночью задыхаясь, залитый потом, просыпаюсь как от удара доской. Бессмысленно огляделся вокруг, не понимая, где нахожусь. Оглохший, с тупой болью в ухе выхожу на балкон и мочусь в океан. Сил дойти до туалета нет…

Утром ухо опухло до размера свиного и стало слегка синим. Опухла даже челюсть, жевать не мог. Игорь сфотографировал мой лопух и показал мне. Мне стало слегка страшно. Из лекарств на острове только градусник и клизма. До суши почти два часа, глядя на фотографию, в испуге прислушиваюсь к своему организму.

– Надо что-то делать, это уже не шутки. Как ты полетишь с таким отеком? – переживает Игорь, которого попустила лихорадка. Тяжело вздыхаю, молчу, смотрю на надоевшие белые балдахины, висящие над кроватью. Как госпиталь, здесь постоянно что-то болит.

Поочередно заходят прибалты, то ли из жалости, то ли бесплатно посмотреть на экспонат папуаской кунсткамеры. Алексей, осмотрев ухо, сказал:

– Надо выкарабкиваться – завтра лететь, а то оставим на острове. – и пошел собирать среди своей группы антибиотики. Придя через несколько минут с жменей пилюль, посоветовал сразу принять ударную дозу.

Целый день в неприятном дреме, жую таблетки, с кровати не встаю, внутри уха все пульсирует и отдает в голове. Игорь время от времени заходит посмотреть на меня, дыша промилле. Потом уходит в бунгало к прибалтам, где шумно и весело. Отмечают отплытие. Игорь начал пить, думаю я, тоже «хорошая» новость, т. к. отношения с алкоголем у него проблемные.

Спали тревожно, как обычно бывает перед дорогой и ранним подъемом. После лошадиных доз антибиотиков боль в ухе стала утихать, отечность слегка уменьшилась. С 4.00 в бунгало началось движение.

– Ну что, отмучились? Собирай шмотки, прем на большую землю. – сказал Игорь и рывком сел на кровать. Ничего не отвечаю и пытаюсь дотронуться пальцем до больного уха.

Дорога в аэропорт тяжелая, но приятная. Опять катер без кондиционера. Чувства смешанные, больше присутствует радость, чем сожаление.

Старший группы, никогда не унывающий Алексей, спрашивает:

– Там вам конверты приносили в номер для отзывов и чаевых. Написали, копеечку оставили?

– Конечно. – отвечаю я, вспомнив, как перед отъездом раздраженно смял непонятные конверты и бросил их в мусорное ведро.

В аэропорту узнаем, что на Бали летим тоже с пересадкой – легких путей не ищем. Индонезия – крупнейшее островное государство в мире, все летают между островами на самолетах. Перелет для индонезийца – как для нас поездка на маршрутке.

Жалея меня, красавица Ира покупает за 7 евро на два перелета два места возле аварийных выходов. Сначала летим на остров Сулавеси, входящий в 10 крупнейших островов мира. Пересадка в Макассаре, и дальше в столицу Бали – Денпасар. Перелеты недолгие, но из-за отита неприятные и нудные…

VIII

Разноцветное Бали, мечту любого туриста, после островов Папуа Гвинеи встречаем достаточно сдержанно. Остров Бали держится анклавом от всей мусульманской Индонезии благодарю буддизму и туризму. Алкоголь, проституция и даже каннабиаты – нормальные явление на Бали.

Мечта туриста тяжелым мешком огорошила своими ценами на спиртное. В аэропорту захожу в магазин с алкоголем и вижу литровую бутылку Jack Daniel’s стоимостью под 70 евро, однако… Бывавший уже на Бали Юра говорит:

– Не бери здесь ничего – в аэропорту дороже. В Денпасаре полно магазинов, там дешевле и напитки попроще: водка, пиво. Испуганный отсутствием алкоголя во всей Индонезии, тем не менее плача, беру пару флаконов импортного самогона, после почти сухого закона на Папуа не жалко, организм требует свое.

Двигаемся во влажном воздухе, как плывем, таксисты как противные мухи кружат вокруг нашей группы, которая после двух пересадок похожа на стаю артритных пингвинов.

Денпасар встречает причудливыми скульптурами буддизма и многочисленными небольшими храмами. В пробке ,которая могла бы посоревноваться с московской, доезжаем до отеля KUTA GEAVIEW. Миленько, растительность, птички, через дорогу Тихий океан. Купания откладываем до завтра, ограничиваемся ужином.

После голодной Папуа выходим в шумный город. Разномастные туристы бродят в шортах по улицам, навязчивые предложения по экскурсиям, многочисленные кафе и бары приглашают на ужин. Заказываем себе по куску свинины, которая оказалась тонкая, как лист бумаги, и сухая.

– Вырастить толстой и вкусной свинью в таком климате невозможно. – говорит Игорь, обсасывая косточку. – Их, наверное, везут сюда за тысячу верст. Или они сами плывут по океану, поэтому такие истощенные и невкусные.

– Вкуса у мяса как у бумаги. – отвечаю я, наблюдая за здоровенным рыжим англичанином, сидящим с проституткой втрое меньше его, которая что-то выпрашивая, целует ему руки. Англичанин отрицательно машет головой, местная путана засовывает его ладонь чуть ни в рот. Есть перехотелось, берем пива и идем в номер протянуть ноги после многочасового перелета.

Утро начал с купленного в аэропорту виски. Игорь присоединяется ко мне и достал из холодильника сникерс, весело напевая что-то себе под нос. Солнце заглядывает к нам в номер, словно хочет быть третьим. Я понимаю, что скоро бадди-партнер окунется в полноценный и беспощадный запой.

Особое внимание заслуживают отношения Игоря с алкоголем. Известная категория – пьет редко, но метко. Последний раз мы душевно попили винца у меня в Севастополе чуть меньше года назад. Во время совместного досуга Анатольевич поразил размахом своего кутежа. Войдя в раж, он хотел любви, причем любви бесплатной. Приличные девушки шарахались от него, как от конюха, поэтому, сделав несколько попыток, он перешел на упрощенную схему, и пытался вызвать девчонок в номер. Лежа на кровати, онемевший от вина, я слушал его разговор по телефону с представительницами древнейшей профессии: