Подводный город Протто

– Да, Зорго поражал нас. Он отказывался от пищи, чтобы получить возможность читать. Нам пришлось подключить его мозг к центральному хранилищу данных, – Рэя задумалась, потом усмехнулась: – Это было нашей ошибкой. Где-то там, в гигантском ворохе информации, он сумел отыскать схему электронного замка клетки, подобрал к нему шифр и удрал. Да еще и подружку из соседней клетки прихватил. Мы не думали, что крыса способна на такое.

Рэя улыбнулась и посмотрела на мужа. Тот продолжил:

– Я был уверен, что Зорго состарился и умер где-то за пределами Протто. Когда купол закрылся, здесь осталось несколько видов растений, насекомых и птиц. Но наземных животных не было. Можете представить наше удивление, когда здесь, на дне океана, мы обнаружили вас в подземных каналах! Мы не стали ничего предпринимать. Знали, что Протто сам позаботится о биологическом равновесии, – Лео посмотрел на меня и помотал головой: – Но ты не наш Зорго!

– Ясное дело! Эта история не про меня. Я родился здесь. Но это мог быть мой дед, Старый Зорго. Он жил наверху. Меня просто назвали в его честь. У нас многих так зовут. Из уважения к деду. Он у нас главный в стае. Что скажет, то и будет.

– Скажи, а как выглядит его правая передняя лапа?

– Как ей выглядеть, когда ее совсем нет.

– Врожденный дефект. Это он! – Лео возбужденно взмахнул руками. – Неужели он жив? Как это возможно?

– А что с ним станет? Жив-живехонек!

– Живехонек?! Мало того что он как-то пробрался внутрь купола, хотя Протто должен был блокировать любую попытку проникновения, так еще и жив до сих пор! Крысы столько не живут. Я не могу в это поверить.

– Наверное, тебе надо поговорить с дедом. Он любит вспоминать то время. Ну, когда вы были там, наверху.

– Да, конечно. Но теперь я хочу утвердиться в своих предположениях, – он помолчал немного, потом продолжил: – В вашей стае есть кто-то, кто не происходит от Старого Зорго?

Я никогда не задумывался об этом. До меня дошло вдруг, что все наши ведут родословную от Старого Зорго. Мне никогда это не казалось странным. Но теперь я увидел в этом скрытый смысл.

– Нет. Мы все его потомки.

– Умирает ли кто-то в вашей стае своей смертью? От старости?

Я и об этом раньше никогда не думал.

– Мне кажется, нет. Умирают многие, но не от старости. Ловушки, робопсы. Знаете ли, они так разнообразят жизнь! Точнее – смерть!

Он не оценил моего сарказма.

– Прости, что плохо отозвался о тебе.

– Ладно, проехали. Теперь, когда вы знаете, что я не обычная крыса, а крыса с мозгами, может быть, вы мне объясните, что тут у вас происходит? Почему всякие идиоты вваливаются к вам в дом и оскорбляют? Вы ведь когда-то были все заодно. Что случилось-то?

– Па, я уже рассказала Зору о куполе и о том, что он слышит нас.

– Хорошо, солнышко. Я попробую. Давайте сядем.

– Ага, – сказал я, – у нас в таких случаях прибавляют: «В ногах правды нет».

Все расселись. Мы с Паутинкой – на полу, ее отец и мать – на выросших снизу мягких, похожих на улиток креслах. Я подумал: «Купол исполняет любые их желания. Не жизнь – удовольствие». Но я ошибался.

История народа эо

– Когда-то давно народ эо был другим, – начал Лео. – В те времена, когда один из нас радовался, частичка его радости доставалась всем. Если кто-то чувствовал боль, она быстро уходила, потому что ее разделяли окружающие. Все дело в эо-центре, участке мозга, который связывал нас, позволяя общаться и делиться эмоциями. Мы были так близки, что воспринимали себя как одно целое. Благодаря этому наши переживания никогда не были чрезмерными. Нам казалось, что наша суть – это тихое счастье единения.

Мы жили на небольшом острове в океане и не искали контактов с внешним миром. Он сам нашел нас. Мифы о нашем богатстве не давали покоя окружающим правителям и авантюристам. Одна за другой покатились на нас волны воинственных варваров. Наши инженеры были вынуждены создать военные машины, чтобы оградить нас от полчищ безумцев, рвущихся к тому, чего они не видели, но о чем страстно мечтали.

Войной это назвать было трудно. Наши беспилотные коптеры, оборудованные огнеметными машинами, патрулировали прибрежные воды и не подпускали к острову военные корабли противника. Тепловой луч орудия на центральной башне защищал от атак с воздуха. Робопсы патрулировали береговую линию.

Мы защитились от грубой силы, но беда пришла с мирными торговыми судами. Болезни. Невидимые глазу организмы оказались страшнее диких орд. Ученые смогли найти решение проблемы, но много наших погибло в мучениях.

Эо встали перед выбором: остаться и впустить в свою жизнь войны и незнакомые болезни или уйти в надежде сохранить тихую радость бытия. Мы ушли. Создали купол Протто и опустились с ним на дно океана. Протто – один из нас. Большой и сильный эо, который делит с нами радость и боль. Мы верили, что он не подведет, потому что в его генетическую природу заложена забота об эо.

Так мы оказались на дне океана. Я хорошо помню то время. Общая радость оттого, что теперь наконец ничто не будет мешать нам быть вместе и заниматься любимым делом. Впереди нас ждала спокойная и размеренная жизнь. Протто был с нами и помогал. Сотни заботливых механических помощников окружали нас, создавая комфорт и оберегая покой.

Но катастрофа зрела и незаметно приближалась. Оглядываясь назад, мы видим, как медленно и неуклонно мы шли к ней. Но в то время мы не замечали, как случайные обстоятельства складывались в неизбежность. Их было много. Этих маленьких неприметных кусочков мозаики, из которых сложилась сегодняшняя картина нашей беды.

Ее истоки лежали в наших намерениях. Мы создали Протто для того, чтобы он защитил нас. Чтобы заботился об эо. Помогал нам. Что в этом плохого?

Но с Протто наша жизнь стала меняться. Медленно и незаметно связь с ним вытесняла связи с другими эо. Окруженные его заботой, мы постепенно отдалялись друг от друга, переставали чувствовать окружающих. Да, мы продолжали слышать тех, кто рядом. Но так, чтобы чужая боль стала твоей, а твоя радость осветила жизнь других, – такого не стало. Синг обнаружил снижение активности некоторых участков нашего мозга вблизи эо-центра. Он не придал этому значения. Теперь-то мы знаем, что это был первый шаг в пропасть.

Наши связи с другими эо постепенно истончались и рвались, а связь с Протто усиливалась. Мы все больше нуждались в нем и все меньше – друг в друге. Взрослые и дети проводили много времени с Протто, постепенно забывая то, что раньше приносило радость: общение и желание помочь близким. Протто заменил нам все: семью, друзей и любимое дело. Мы больше не могли обходиться без него. Хотелось прижаться к его манящей поверхности и почувствовать, что весь мир принадлежит тебе и ты можешь все. Это чувство так притягивало, что многие ушли в купол. Растворились в нем.

Наши дома – часть Протто. Их стены дают нам тепло и уют, чистый воздух и свет. Они живые. Чтобы дом жил, Протто должен чувствовать связь с хозяевами. В те смутные времена дома расцвели. Светящимися праздничными рядами стояли они вдоль улиц. Приветливо вспыхивали радужные овалы дверей. Но некому было воспользоваться этим гостеприимством. Не было никого на улицах города. Только наши механические помощники суетливо сновали повсюду, привычно выполняя свою работу. За праздничными фасадами домов народ эо тихо исчезал, медленно растворяясь в Протто.

Нас спасла Зэя. Было что-то в ее природе, что сопротивлялось влиянию купола. Она могла сливаться с ним, но никогда не подчинялась этому желанию полностью. Она была одной из немногих, кто продолжал чувствовать других эо. Ее связь с ними была сильнее, чем связь с Протто.

Зэя видела, как мы с Рэей часами просиживаем у стены, забыв обо всем. Почувствовала скрытую угрозу и бросилась к Сингу за помощью. Она застала деда сидящим у купола. На его лице блуждала улыбка. Кажется, Синга больше не интересовала судьба народа эо. Зэя попыталась пробиться к его сознанию. То, что она почувствовала, потрясло ее. Синг был счастлив. Мир эо не волновал его. Протто помогал ему пребывать в этом состоянии блаженства.

Зэя вышла на улицу в поисках помощи. Заглядывала в дома в надежде найти тех, кто подскажет, что делать. Но везде видела страшную картину – эо нашли свое счастье. Да, мы стремились к тихой радости единения. И Протто дал нам ее. Но разве об этом мы мечтали?

Зэя нашла еще двух детей, которые не были подвержены влиянию купола. В спящем городе они были одни. Втроем они еще раз прошли по всем улицам, заглядывая в каждый дом, но не нашли никого, кто бы мог помочь им. Тогда дети вошли в храм и стали взывать к Протто в надежде, что он услышит их боль. Но ничего не произошло. Протто счел, что страх троих детей не так важен, как счастье всего народа эо.

Тогда они снова пошли к Сингу. Стали просить Протто умертвить его дом. Дети отказались от пищи в надежде, что так купол лучше поймет их. Они сидели рядом с Сингом и просили. Ждали, что Протто почувствует их страх одиночества и отпустит старого эо. На девятый день дом умер. Его стены покрылись серым налетом, похожим на камень. Синг отделился от купола.

Потребовалось еще несколько дней, чтобы он пришел в себя. Перестал стремиться к Протто. Он был старым и мудрым. Смог увидеть боль детей, хотя чужие чувства больше не отзывались в его душе. Он вспомнил о народе эо.

Вчетвером они шли по городу, освобождая эо от власти Протто. Давая всем свободу. Свободу, основанную не на чувствах, а на понимании.

Когда на чашах весов Протто боль детей и убежденность старика стали более значимы, чем тихое счастье единения остальных эо, он отпустил нас.

Я был с Протто в тот день. За пеленой блаженства промелькнуло ощущение, что что-то не так. Легкий дискомфорт и раздражение. Потом отдаленная тревога: с Зэей что-то случилось. Через туман удовольствия я почувствовал ее страх и боль. Протто донес их до меня. Было желание отодвинуть это неприятное чувство, снова нырнуть в теплую нежность покоя. Но раздражающий сигнал уже не давал возможности забыться. Я открыл глаза. Увидел Рэю. Рядом с ней – Синга и Зэю. Они смотрели на меня. Ждали, когда я вернусь. Я понял: случилось плохое. Но отделиться от купола было трудно. Как окунуться в обжигающий холод зимнего океана.

Это было непростое время. Тяжелый труд. Мы пытались вернуться к прежней жизни. Но сами уже не были прежними. Мы изменились. Потеряли то, что объединяло нас когда-то. Мы больше не чувствовали друг друга. Как будто очутились в новом, незнакомом мире. Открыли глаза и увидели, что все мы разные. Каждый со своими желаниями и проблемами. С разными способностями.

Раньше наши отличия не имели значения. Каждый чувствовал других и незаметно для себя помогал тем, кто нуждался. Но когда мы отдалились друг от друга, наши отличия стали порождать споры. Конфликты разбегались среди нас, как трещины по стеклу, все более и более разделяя народ эо.

Но и Протто стал другим. Он изменил частоту сигнала, с помощью которого взаимодействовал с нами. Наша связь с ним ослабла. И самым ужасным было то, что в результате некоторые эо совсем перестали чувствовать Протто. Мы исследовали это явление и выяснили, что это генетическое заболевание. Внешний мир изменился, и оно проявило себя. Страшное слово – «протто-глухота». Из-за нее примерно половина наших мужчин лишилась способности взаимодействовать с куполом, хотя женщины продолжали его чувствовать.

Дома эо, страдающих протто-глухотой, стали умирать. Превратились в бесчувственный камень. Инженеры решили часть проблем. Вместо живых дверей появились металлические жалюзи. Чистый воздух в умерших домах обеспечивали специальные устройства. Но эти неудобства ничто по сравнению с теми страданиями, которые испытывает эо, потерявший связь с другими и лишенный поддержки Протто. Ничто не сравнится со всепоглощающим чувством одиночества.

Мы с Сингом искали решение проблемы. Работали над тем, чтобы восстановить способность эо чувствовать друг друга. Верили, что сможем вернуть утерянную силу. Но не успели.

Отец Кэна, Кротос, работал хранителем на складе оружия в Восточном секторе. Там в промасленных саркофагах спала смерть. Робопсы, огнеметы, пушка с центральной башни. Машины убийства, которые когда-то защищали нас. Мы не предполагали, что они повлияют на нашу судьбу.