Когда я стану молодым. Новый русский эпос

– А я Ельцина вот как тебя видал, слышь, начальник?

Он в прошлом году приезжал к нам на завод,

проверял, как строительство идёт, медальки раздавал,

а когда закончилась у него вся эта бижутерия,

снял часы прямо с руки и Сашке Бодрову подарил:

«Вот, мол, на память тебе, хороший ты парень!»

Степанов криво ухмыляется в ответ водителю —

эту историю про часы он слышал уже раз двести,

в том числе от самого Бодрова, шепнувшего по секрету,

что часы оказались говённые – обычная штамповка.

Степанову не повезло, он тогда летал по стране.

Особисты рассказывали ему про этот визит в лицах,

хотя они люто ненавидели Ельцина и могли приврать —

машина вождя заглохла посреди огромной лужи,

и партийная «мишпуха» дружно толкала чёрную «Волгу»,

устряпывая свои брючки и ботиночки липучей грязью.

Случилось это в том самом восемьдесят восьмом,

когда Ельцина турнули из московского горкома,

он недолго курировал строительство больших заводов,

колесил по всей стране и раздавал часы кому попало,

вызывая ехидное веселье озлобленного рабочего класса.

На закате Горбачёва, в самый разгул перестройки,

народ ненавидел парт-номенклатуру до хруста в зубах,

Степанов в поездках почитывал московские газеты —

за ними отстаивали огромные очереди в киосках,

иногда превращавшиеся в этакие мини-митинги.

Степанов к политике оставался весьма равнодушен,

быстро подрастали дети, работа не давала покоя,

в короткие промежутки между поездками он отдыхал,

выполняя несложные задания вроде нынешнего —

съездить за какой-нибудь очередной мелкой ерундой.

Хорошее утро располагает к расслабленности булок —

осень на Дальнем Востоке дивно, сказочно хороша,

в такие дни хочется просто сидеть у реки или в лесу,

бездумно пялиться на рыжую вязь листвы или на воду,

по-кошачьи греться в последних тёплых лучах солнца.

Степанов вылезает из кабины, разминает затёкшие ноги,

водитель паркует ЗИЛ под трубами хлорного завода —

в кузове машины стоят бутыли в деревянных обрешётках,

куда специально обученные люди в белых комбинезонах

аккуратно зальют химически чистую соляную кислоту.

Хлор идёт на отбеливание целлюлозы, он – штука опасная,

до сих пор ходит в городе душераздирающая история,

как однажды ночью случилась на комбинате авария,

произошла серьёзная утечка хлора – а он тяжелее воздуха,

поэтому многих детей на саночках в садики не довезли.

Степанов не спеша поднимается на пульт хлорного завода,

отдаёт накладные, садится в креслице и терпеливо ждёт.

Тут все как марсиане – белые костюмы, маски на лицах,

непонятно, кто с тобой говорит, мужчина или женщина.