Сказка для взрослых

Все загудели, высказывая насущные потребности: одним шишек все не хватает, хоть тысячами лежат в укромных местах; другим белок с пушистыми хвостами подавай; а третьи вообще – царствовать хотят. Старый аксакал, осознав глупость произнесенных им слов, быстро поправился:

– Я имел в виду реальные проблемы, а не надуманные!

Галдеж усилился. Вдруг, откуда ни возьмись, в толпе присутствующих нарисовалась нерпа:

– Что значит – «реальные»? Или для уважаемого аксакала наши проблемы – уже не проблемы? А может, мы для него уже и не шакалы вовсе? Я вот бьюсь на соседских территориях, как рыба об лед, для общего блага, так сказать, стараюсь, а уважаемый аксакал ка…

Нерпе не дали договорить:

– Ты на кого это, скотина, хлеборезку раскрыла? Ты, часом, ничего не перепутала? – пронесся гул в толпе. Несколько волков, получив еле заметную команду от местного правителя, угрожающе двинулись к нерпе.

Старый шакал даже пасть не успел открыть. Нерпу в качестве предупреждения грызнули за кормовую часть. Она пискнула и, как бы прозрев, продолжила:

– А чего я? Ой, простите! Я ведь привыкла своих козлов с бегемотом козлить. А они в ответ только блеют либо мычат… А я что, я – скотина слабая. Езжу на тех, кто везет, да опускаю тех, кто опускается. В общем, ошибочка-с вышла… А хотите, я вместо старого шакала рыжего закозлю? Уж больно рожа у него холеная да расслабленная. Вы мне тока скажите! Я недорого возьму – тыщь двадцать-тридцать… Практически задаром.

Тут наконец старый шакал пришел в себя:

– Сама заткнешься или волкам команду дать? Мы чуть позже вернемся к твоим выкрутасам на вверенных территориях.

– Так мне дали команду валить все, вот я ее честно и выполняла! А теперь бегемотова свора пытается меня разорвать, при сем – никому и дела нет до меня, бедненькой!

– Это ты-то – бедненькая? Да ведь вы с козлом твоим так соседний лес разворовали, что теперь еще и шишками делиться придется, чтобы там порядок навесть.

– Пусть воровать перестанут – и все будет в ажуре. При мне-то хорошо жилось, а эти все никак не нажрутся.

– При тебе, нерпа, только твоей своре и жилось хорошо. Ты лучше вспомни, сколько ты взаймы набрала? А еще – из каких таких шишек ты зверью подачки раздавала, а? То-то же! Набралась вдоволь – дай и другим спокойно напаковаться.

– Это я-то набралась? Да там и брать-то нечего было – так, на пропитание немного припасла. Вон ваш рыжий сколько нагреб, не на один выводок хватит! А мне бы еще хоть немного порулить… Поставьте меня, пожалуйста, хоть на немножечко! Я отработаю!..

Волк, стоявший рядом, по команде старого шакала отвесил нерпе смачную оплеуху. Та кувыркнулась, отлетев в кусты, выскочила, и уже хотела что-то ляпнуть, но вторая плюха увлекла ее обратно в кусты. Аккуратно высунувшись из места приземления, нерпа узрела волка, готового в третий раз отправить ее в то же место, где она уже дважды побывала. Еще недавно активная нерпа сдулась и затихла, уставившись на старого шакала.

– Вот и чудненько, – медленно проговорил старый шакал, – будешь паинькой – еще разок к рулю поставим, рванешь напоследок – и ходу.

– Куда ходу? – не поняла нерпа.

– Куда глаза глядят, но только куда-нибудь подальше. Или ты думаешь, что можно вот так запросто плесень на уши зверью лесному вешать бесконечно? Не успеешь сделать ноги – порвут, как пить дать, а тогда тебе ни мы, ни волки, ни язык твой змеиный не помощники.

Нерпа попыталась что-то возразить, но очередная плюха все-таки откомандировала лживую бестию в третий раз в кусты.

– Итак, – продолжил старый шакал, – это, с позволения сказать, животное прервало меня на самом интересном месте выступления. Я остановился на потребностях наших насущных. А насущных проблем у нас хватает.

– И не насущных хватает, – ляпнул кто-то из толпы собравшихся, и все заржали.

– Да, и это тоже. Но самое главное кроется в том, что среди зверья лесного недовольство стоит великое, многие нарекают в нашу сторону, а причина всему – наглость, с которой мы принялись рулить их землями. Вот зачем, скажите, надо было белок в повозку запрягать да по лесной опушке с гиканьем кататься? Или кротами в подкидного дурака играть? Чего морды воротите?

– Вы – умнейший среди нас, вот и научите, чего с шишками-то делать, а то ведь накопили мы их достаточно, а пользоваться, получается, нельзя, – возразил достаточно молодой шакал, исполняющий роль медведя-правителя на описываемых территориях.

– Никто вам не запрещает беспредельничать, более того – я вам обещал полную власть и право творить чего вздумается. Но только – всему свое время. Открытый беспредел возможен только тогда, когда вся власть сосредоточена в наших лапах. А мы – не успели жир нагулять и уже пытаемся хаять окружающее нас зверье. Вспомните, сколько раз на наш род устраивались показательные охоты, сколько лет нашим прародителям приходилось жить, приспосабливаясь в условиях ужасающего гнета. Посему зарубите себе на носах: хочешь покуражиться – куражься, но только так, чтобы никто твоих выкрутасов, окромя жертвы, не видывал. А накуражившись вдоволь, следует задрать видевшую вас скотину. Я об этом неоднократно говорил и продолжаю повторять: потерпите еще немного и скоро получите больше, чем даже представить себе могли.

– А сколько ждать-то? – поинтересовался кто-то из толпы.

– Недолго, мои дорогие, недолго. Но для ускорения процесса нам просто необходимо подумать о травоядных, ибо вы добра всякого-разного накопили уже немерено. Так что же думаете, братья, о жующих траву?

– Думаем, сотни по две на рыло не помешало бы, – хохотнул рыжий шакал.

Уважаемое собрание весело заржало. Предводитель шакальства тоже рассмеялся.

– Вот за что вас люблю, так это за полную неадекватность ума… Ладно, чего с вас взять, беспредельничайте и помните, что все, кто не шакалы – дичь.

Собрание весело улюлюкало.

В какой-то момент веселого сборища на поляне нарисовался уже знакомый нам толстый кот-бродяга. Был этот кот тоже шакалом, только с небольшими отклонениями – как по весу, так и по масти. Отклонение по весу было характерно для всех особей шакальей породы, а вот по масти эта скотина была исключительным мотом, и если другие шакалы, накопив немало добра всяческого, прогуливали небольшую его часть, то упомянутое животное спускало все до последнего желудя. Старый шакал уж и наказывал плута, и уму-разуму учил, свое личное время в беседах задушевных проводя, а животина только мурлыкала да пялилась по сторонам с немым вопросом: кого бы обобрать да с кабаном отобранное прокутить. Следует заметить, что котяра шакальей наружности по отношению к своему другу-хряку не походил на остальных представителей шакальства – он действительно любил эту безмозглую, загульную и преданную свинью. Кабан неоднократно вставал, что называется, грудью на защиту кота, даже когда перевес сил был явно не в пользу сладкой парочки, а кот, в свою очередь, никогда не обделял своего компаньона шишками и желудями – они вместе мутили и вместе кутили.

Кот не спеша подошел к председательствующему и начал достаточно издалека:

– Весело тут у вас…

– Весело, весело, – в тон коту ответил старый шакал, – выродок полосатый. Ты забыл – какого роду-племени будешь? Говори, чего нарисовался, морда твоя лукавая?

– Ну, лукавством весь наш род славится, а я хоть и не самый лучший его представитель, но чего-то все же от матушки унаследовал.

Старому шакалу нравилась эта полосатая особь, ибо по хитрости и лукавству мало кто из их племени мог соперничать с ним. Старик даже подумывал сделать кота своим преемником, но все попытки превратить гуляку в хладнокровного и расчетливого гроссмейстера потерпели фиаско, и потому усатого никто больше серьезно не воспринимал. Впрочем, данное обстоятельство, похоже, никак не беспокоило хитрована: он довольствовался тем, что имел, даже когда имел не очень много.

– Тут такое дело, – начал издалека кот, – объявились в наших местах инолесные зверушки, наивные, но при шишках. Причем шишек у них, как еловых, так и кедровых – что у дурака махорки..

– А вы, значит, на пару с тупым собутыльником, решили облегчить их тяжкую ношу, – съязвил шакал.

– Он, может, и тупой, зато честный и не такой хитроделанный, как все наше шакалье братство. Он никогда и ни за что меня одного не бросит, и плевать ему – у кого сколько шишек. А наш брат только и глядит, кого бы на шишечки развести.

– Ты, лохматый, думай – что и где говоришь… Не пристало остальное зверье с шакалами в один ряд ставить. А кабан твой еще покажет свое истинное рыло – и вот тогда поймешь, как я был прав. Ну, да пес с тобой! Хотя нет, не пес, а бес. Хочешь водиться с этим тупоголовым созданием – твое дело, только запомни: попадешь в передрягу – ко мне за помощью не ходи, не помогу принципиально. Теперь говори, зачем пожаловал.

– Да зверята эти ищут некоего Льва, который, как они утверждают, есть царь всех зверей. А я вот про такого и слыхать-то ничего не слыхивал. Ты ведь у нас все да про всех знаешь, так и поведай мне о нем, коль не жалко.

– А тебе зачем? Ты ведь собрался их на шишки облегчить – так и облегчай на здоровье.

– Необычные они какие-то – всему верят, в глаза мне с надеждой заглядывают… А я уже весь запас уловок истратил, дальше без дополнительной информации разводить их не смогу – боюсь, прокол может случиться, а тогда не видать мне заветных шишек, как собственных ушей.

– Ладно, слушай. Лев – персонаж сказочный; по крайней мере, мне так о нем дед рассказывал. Где там вымысел, а где правда – мне неведомо, ибо предок мой еще тем плутом был: так, как он мог на белое сказать черное – никому не удавалось, а потому-то и верили ему не только звери лесные, но даже высокопоставленные шакалы. Сказал дед – значит, так оно и есть. Беда в том, что дед мой под конец жизни вообще из ума выжил и сам начал верить во все, что понавыдумывал. Потому понять, что к чему, сейчас уже нереально. Могу лишь вкратце передать суть его разглагольствований на эту тему.

– Буду признателен, если поделишься информацией.

– Тогда слушай: дед говаривал, что персонаж этот был выдуман старшими шакалами специально для зверья лесного, дабы оно всего боялось, да нас, шакалов, слушалось, а наши выходки беспредельные нам прощало – ибо «Лев велел» вести себя именно так: укусили за левый бок – подставь правый.

– Да-а-а, – протянул котяра, – лихо придумано.

– А то! – согласился старый шакал. – Так легче управлять этим стадом.

– Но почему ты думаешь, что зверье этого не понимает?