Сказка для взрослых

– Да хотя бы потому, что оно верит в данного персонажа, хоть никогда его и не видело.

– А сам-то об этом думаешь?

– Редко, дорогой мой, редко. Зачем мозги понапрасну напрягать? Сказано: выдуманный персонаж, значит – выдуманный. Ты, котяра, сам не заморачивайся и другим голову не морочь.

– А если без партийных лозунгов?

– Ну чего тебе спокойно-то не живется? Забудь, выдумка все это.

– И все-таки?

– Ну, только если между нами…

– Могила, – произнес кот с гримасой дохлой кошки.

– Пес с тобой, вернее, кот с тобой. Но, только, никому – ни мяу, ни пол-мяу.

– Да чтоб мне всю жизнь траву жрать да воду из лужи хлебать, – поклялся котяра.

– Ладно, слушай: я так думаю, что персонаж этот вполне взаправдашний был, ибо многие среди зверья разного в него верят, а некоторые из них поумнее нашего брата будут. Потому-то и смешно утверждать, мол, тупому зверью тупую сказочку выдумали. Более того, старики говаривали, что Лев этот из нас, из шакалов был.

– Что-то я никак врубиться не могу: если он из нашего брата был, то почему мы в него не верим?

– Да ведь шакал шакалу рознь, а этот вздумал заявить, что шакалы ничуть не лучше, чем все остальное зверье.

– Это как?

– Да вот так! Говорил, что шакалов Лев выбрал, дабы на их примере показать, что бывает с теми, кто его, Льва, ослушается. И уже одного этого было достаточно, чтобы отдать выскочку толпе. Он вступился за травоядных, травоядные же его и разорвали, на горе себе и на радость нам. Конечно, подстроили все наши старшие, но сделали это, как всегда, лапами жующих траву. Лев был коронован на царство и тут же разорван. Но вышла небольшая заковыка: зверье не забыло о нем, как это раньше случалось со всевозможными «пророками», а поверило его словам и уверовало в озвученные идеи. В общем, с каждым годом его последователей становилось все больше и больше. Вот тогда наши старейшины и решили немного подправить кое-чего в постулатах, чтобы зверьем безродным управлять легче было. И подправили. Сегодня даже мне неизвестно, где текст оригинальный, а где – вымысел. Вот так вот, дорогой мой усатый прохвост.

– И все-таки, как сам думаешь: есть Лев, или нет?

– А мне это зачем? Сказали – выдумка, значит – выдумка.

– Вижу по твоей хитрой морде, что недоговариваешь. Я ведь на твое место не мечу, так что не боись и выкладывай все как есть. Моему бродячему мяуканью вряд ли кто поверит. Колись, давай.

Старый шакал оглянулся по сторонам и стал рассказывать полушепотом, хотя в округе ни одной живой морды не было:

– Понимаешь, какое тут дело: мы ведь шакалов в стае держим, впаривая чудную сказочку об избранности племени нашего. Что, мол, мы являемся истинными хозяевами всего, а остальное зверье рождено только для того, чтобы нас обслуживать да прихоти наши затейливые удовлетворять. Порода-то наша слабая и противостоять в одиночку ни тигру, ни медведю, ни волку мы не можем. Зверье же из перечисленных – сильное, а оттого – гордое и себялюбивое. И вот аксакалы-то наши, да благословенны будут их когти и клыки, все правильно решили: отдельно взятый шакал тигру или там волку с медведем всегда проиграет, а вот если взять отдельно взятого тигра и стаю шакалов, то тут шансы будут явно не на стороне полосатого.

– Ну?

– Когти гну, – перекривил кота старый шакал, – все же очень просто: чтобы рулить сильными, надо их ослабить, разделив поодиночке, а слабых согнать в стаю – чем мы, собственно, и заняты все свободное время: надуваем крупных хищников, восхваляя и стравливая их друг с другом, да держим свое племя в узде, устраивая показательные выволочки время от времени. Как недавно с шакаленком, в яму посаженным.

– Ну да, ну да, слышал я чего-то… А за что его?

– Дык он, негодяй, решил, что может сам по себе жить: шишки собирать, нас не слушаться, десятиной не делиться; вот и пришлось настроить против него остальной бомонд, да и забрать накопленное. С одной стороны, доход в общак получен, с другой – неповадно будет прочей братии, ведь теперь каждый шакаленок, прежде чем ослушаться меня, сто раз подумает. Ведь если посаженному ни положение, ни шишки не помогли, то что тогда с простыми шакалами будет?

– Умно, умно… Только я во всей этой ахинее никак понять не могу: как мне зверушек на шишки-то развести? Послушав тебя, в моей больной башке образовалось больше вопросов, нежели ответов… Ох и мастак ты тень на плетень наводить…

– А то! – с гордостью ответил шакал.

– И как мне теперь плесень на уши этой шпане вешать? А?

– Да как хочешь, так и вешай, не мое это дело. Думай, ты же мастер шпану на шишки разводить – вот тебе и желудь в зубы.

– Ну вот, пришел за советом – и благополучно был послан.

– Ты, кот, скотина самостоятельная, вот самостоятельно и выкручивайся. Я ведь тебя не одно лето звал в ученики, а ты вместо меня больше кабана своего тупого слушал.

– Никого я не слушал! Я – кот и гуляю сам по себе. А относительно кабана – таких друзей еще поискать надо! Не хочешь помогать – так и скажи, а лапшу вешай на уши своим полудуркам.

– Ты поосторожней когтями на поворотах! Кого полудурками называешь? Они все – твоего роду-племени.

– Были бы моего – на всякую чушь не велись бы, а так – стадо, оно и есть стадо.

– То есть выходит, что кабан, друг твой разлюбезный, лучше любого шакала будет?

– Я всех шакалов не знаю, а потому и оценивать не стану, кто кому лучше будет. Кабан – друг, и на шишки меня не променяет.

– Ой ли?

– Клык даю.

– Забьем?

– Забьем! А на что?

– Ну, – задумался старый шакал, – ежели кабан тебя продаст, то его – на разрыв, а ты – ко мне в ученики…

– Заметано, – хитро мяукнул полосатый. – А ежели не продаст, то ты отвесишь мне тыщу шишек и подскажешь, как зверьков на их багаж развести.

– Тыщу! Не многовато ли будет?

– Неа, в самый раз. Я ведь, если чего, лишусь самого дорогого, что у меня есть – друга, а что для тебя тыща шишек, ты вон со своей своры их мульонами собираешь.

– Я не себе их собираю, – немного обидевшись, возразил старый шакал.

– Да ладно, мне-то не мурчи, что тебе от куша не обламывается, я ведь сам проходимец, а как говорят у людей, рыбак рыбака… ну, ты в курсе.

Долго ли, быстро ли, а наши герои заключили пари на баснословное по лесным меркам количество шишек. Собеседники рыкнули-мяукнули и разошлись восвояси. Один гадать, как развести зверьков, а другой – придумывать план обольщения простейшего хрюкающего существа.

VI

Оставим на время козни наших плутов и вернемся к наивным зверенышам, находящимся в ожидании помощи от усатого проходимца. Просто сидеть и ждать результата было как-то скучно, и зверьки решили побродить, посмотреть местные достопримечательности да изучить национальные традиции.

Был второй день последнего месяца лета, скопища зверей двигались через лужайку в небольшой лесок, называемый Горьким. В основной своей массе толпа состояла из кабанов, некогда охранявших горные границы лесных угодий от соседских боевых единиц. Это была особая каста хрюкающих созданий: дебелые, крепкие, злые и бесшабашные особи, которые, благодаря своей безбашенности, были способны бросаться на неприятеля прямо с гор. Безусловно, не все совершали такие прыжки удачно, приземляясь на обалдевшие шеи агрессоров – многие просто разбивались в лепешку, по причине чего в глазах остальных кабанов выглядели героями, воспевались в песнях и были предметом необъяснимой самими кабанами и непонятной всем остальным гордости. Боевые единицы других территорий с определенным уважением относились к этой братии, поскольку они, даже без конопли, мака или меда, в одиночку могли броситься на целую толпу неприятелей. А если еще и набирались перечисленных субстанций больше нормы, то ограничитель безбашенности вообще исчезал напрочь из их мозгов, и тогда животный страх поселялся в головах противников, лицезревших этих деструктивных демонов. Силушки, как мы уже упоминали выше, у них было предостаточно, потому и использовали их шакалы очень успешно – во время конфликтов с соседями. Проблема с этой категорией возникала в мирное время: дури много, а врагов нет, вот и приходилось вчерашним героям искусственно находить оппонентов, обзывать их врагами и глушить почем зря куража ради. Правда, бывали случаи, когда, набравшись меду и распугав пол-леса, бравые вояки никак не могли найти, с кем померяться силушкой богатырской. Тогда они допивали остатки меда и, как само собой разумеющееся, кусались, бодались, рвали клыками да глушили друг дружку, что называется, с пролетарской ненавистью – развлекались, одним словом.

Наши маленькие герои, вернее, молодой кабан вдруг задал вопрос в никуда: «А что это за праздник такой хитроумный?» – и тут же три отвязных рыла выросли возле любознательного соплеменника: