Старик и девственница

Я вышел из машины и подошел к ней. Она бросилась мне на шею и поцеловала в губы. Повиснув на мне, она прошептала:

– Я так соскучилась!

Ее запах пьянил. Она источала девичью свежесть и молодость, дыша мне в лицо.

– Ты это делаешь специально? Исчезаешь, затем неожиданно возвращаешься – спросил я, обняв ее за талию и прижав к себе.

– Не обижайся, Старик. Так будет всегда, и я не в силах что-то изменить.

– Ты говоришь какими-то загадками, Анна. Если у нас честные отношения, то так нельзя. В конце концов, это неэтично по отношению ко мне.

Она посмотрела мне в лицо яркими изумрудными глазами, находящимися в нескольких сантиметрах от моего лица, и вновь поцеловала в губы. Затем, вырвавшись из объятий, она взяла рюкзак и пошла к машине. Почувствовав, что я не иду за ней, она обернулась и сказала:

– Старик, мы едем на Севан. Я подготовилась к поездке, и в этом мешке все необходимое. Ты что, против поездки?

– А что, у меня кто-то спрашивает?

– Пожалуй, ты прав, Старик. Но такова участь всех рабов! – и она рассмеялась. Бросив рюкзак на землю, она подошла ко мне и, чмокнув в щеку, повела меня за руку к машине. Положив вещи в багажник, мы тронулись в путь.

Я свернул на мост Победы и, проехав мимо стадиона «Раздан», вышел через Киевский мост на проспект Комитаса. Проехав Радиомачту, мы оказались на Севанской трассе. Погода была солнечной, что всегда приятно при поездке на озеро.

Когда мы подъехали к горе с разломом из обсидиана, Анна попросила остановиться. Мы вместе спустились с дороги к разбросанным камням и стали искать красивые образцы. В Анне было столько восторга от этого занятия, что мне оставалось лишь любоваться ею. Найдя понравившейся ей камень, она подбегала ко мне и требовала подтверждения о его красоте. Выбрав несколько камушков, она передала их мне, и мы вернулись к машине. Бросив на заднее сидение, она их стала перебирать, и я увидел перед собой очаровательного ребенка. Поскольку с моей стороны не было особого восторга, она обиженно сказала:

– Ни черта ты не смыслишь в красоте! Обрати внимание – они абсолютно черные. В этом их главная красота. Там были разного цвета, многие куски с прожилками, но черные – лучшие. Так во всем. Все прекрасное эгоистично, отрицает конкуренцию. Если бы к моим изумрудным глазам примешался бы еще какой-либо цвет, они бы ничего не стоили. Я пью кофе без сахара, потому что люблю вкус именно кофе. Это же относится и к чаю. Не понимаю смысла различных добавок. Короче, я признаю лишь все натуральное. Ты обратил внимание, что я не пользуюсь косметикой?

– Анна, ты меня обижаешь. Я изучил тебя всю!

– Еще не всю, Старик, но изучишь! А косметика была придумана для уродливых дам, чтобы скрыть их недостатки. А чаще – чтоб обмануть мужчину. Кстати, по этой же причине были придуманы столовые ножи и вилки – для компенсации утерянных зубов. Кстати, если ты такой внимательный, то мог бы заметить, что в ресторане я ими не пользовалась. Тебе ведь понравился пережеванный мною шашлык? Когда кушаешь по первобытному образцу, удовольствие от еды неописуемо.

– У меня часто остается впечатление, что ты задалась целью все отрицать. Даже если это так, не запрещать же косметику или принятый этикет за столом. Да и еще многое другое. Что касается твоего шашлыка – он действительно фантастичен.

– Старик, ты опять забыл о главном: я говорю о моем мире, о мире, в который я допустила тебя. Миру вне нас я всегда отдаю должное почтение. Я специально изучала правила этикета, и, при случае, ты удивишься, сколь виртуозно я владею ножом и вилкой, когда ем рыбу. Но если мы вместе одни, будет мой мир.

Я сел за руль и собирался поехать дальше, но Анна попросила подождать. Она вышла из машины и, обойдя ее спереди, открыла мою дверь и, устроившись между моих ног, взялась за руль.

– Ну и что дальше? – спросил я.

– Я хочу, чтобы ты научил меня водить машину.

– Но это делается не так. Обещаю, что мы займемся этим, но позже.

– Нет, сейчас! – капризно приказала она.

– Анна, ты ведешь себе как дитя. Мы не имеем права такое делать, тем более на скоростной трассе.

– Ну, пожалуйста, я буду лишь держать руль, и все будет под твоим контролем!

Анна прекрасно знала, что я не смогу противостоять ее желанию. Она уперлась спиной в мою грудь и вытянула руки на руле. Запах, исходящий от нее, усиливал мою слабость перед ней. Я уступил, и мы поехали. Передо мной сидел восторженный ребенок, не скрывающий своего удовольствия. Чтобы избежать недоразумений, я решил свернуть на параллельную старую дорогу, которая начиналась через несколько километров, но не успел. Нас обогнала полицейская машина и приказала остановиться.

Пока полицейский подходил к нам, Анна вышла из машины и захлопнула дверь. Полицейский представился и вежливо попросил у меня документы. Ни слова не говоря, я выполнил его указание. Ознакомившись с документами, он сказал, что должен составить акт о нарушении мною правил дорожного движения. Возражать было нечему, и я лишь пожал плечами. Но неожиданно заговорила Анна:

– Господин офицер, а в чем Вы обвиняете моего дедушку?

– Странно, что Вы задаете такой вопрос, – ответил молодой лейтенант.

– А я ничего странного в этом не вижу. Не отрицаю, что держала руль, но в чем провинился дедушка? Я сейчас хожу на курсы вождения, и в Правилах не встречала пункта, где запрещено такое поведение.

– Простите, девушка, но я выполняю свой долг и обязан общаться лишь с водителем.

– Но дедушка не виноват! Он меня очень любит и уступает мне во всем. Это моя вина, накажите меня.

Полицейский улыбнулся и попросил меня выйти из машины. Но Анна не собиралась уступать:

– Молодой человек! Я к Вам обращаюсь так, поскольку, судя по вашим словам – вы являетесь полицейским лишь по отношению к водителю. Почему Вы не хотите рассматривать меня как свидетеля?

– Гражданка, Вы мешаете мне работать! – сказал лейтенант и предложил мне пройти тест на наличие алкоголя. Я не возражал, а Анну попросил успокоиться. Но ее было не остановить:

– Офицер, неужели полицейских обучают так бестактно обращаться с девушками? Я журналистка и обязательно напишу об этом.

– Пожалуйста, пишите! Только напишите честно, как вы сидели за рулем на коленях своего деда, мешая ему управлять автомобилем, а затем препятствовали официальному лицу исполнить свои обязанности.

– Не понимаю, вы человек или робот? Вы даже не поинтересовались, что произошло. Мало ли по какой причине я взялась за руль. Как можно подходить ко всему формально?

– Мне кажется, что вы хотите заморочить мне голову, пользуясь своей внешностью.

– Слава Богу, хоть это заметили! А я уж было потеряла надежду. Своим женским умом я полагаю, что в первую очередь надо быть мужчиной, а потом все остальное. Вам жена об этом не говорила?

– Еще не успела, мы только поженились.

Анна своего добилась, вызвав лейтенанта на разговор. Безусловно, сработала ее красота. Я смотрел с любопытством, как она искусно владела собой, выставляя напоказ свою женственность и превращая полицейского в молодого человека. Ее показная наивность обескураживала. Думаю, схожее поведение вырабатывается у всех красивых девушек с детства, для которых кокетство является их естественным образом существования.

– Поздравляю! И вы поженились по любви? – допытывалась Анна.

– А разве бывает по-другому? – спросил в ответ полицейский.

– Странно, что Вы задаете такой вопрос. На Кавказе это частое явление, когда молодых людей венчают по договоренности родителей, или подбирают пары через родственников и знакомых.

– Не спорю, но это не в моем случае! Однако я обязан составить акт на Вашего дедушку.

– А если я попрошу этого не делать? Вина-то моя. В случае составления акта, меня будут мучить угрызения совести. Пожалейте девушку!

– Вы хотите, чтобы я нарушил закон?

– Да, хочу! По праву обращения красивой девушки к молодому мужчине. Бог это зачтет.

В разговор вмешался я:

– Анна, не мешай человеку работать! Нет ничего страшного в том, что будет составлен акт.