Пчелиный волк

– Отойди подальше, – посоветовал мне Варгас. – Может задеть. Потом ляжешь на траву, и, как пройдет некоторое время, выстрелишь.

Я так и сделал. Отсчитал положенное количество шагов и лег на травку, прямо как какой-нибудь беспечный кролик на просторах Новой Зеландии. По небу тянулись кучевые облака, все было тихо, спокойно и умиротворенно, как на картинах фламандских художников. Казалось, что время для стрельбы совсем не подходящее…

Хотя для стрельбы всегда подходящее время.

Я снял пистолет с предохранителя, взвел курок, прицелился в облако, напоминавшее большой кувшин, и выстрелил.

В котловане грохнуло так, что я чуть язык себе не прикусил. И все. Тишина.

Странно. Я осторожно подкатился к краю. Заглянул.

Варгас расслабленно стоял в центре, как и минуту назад. Он курил сигару и не спеша перезаряжал револьверы. Десантники валялись по сторонам и маложизненно дрыгались. Варгас увидел меня и подмигнул.

– Все так и должно было быть, – сказал он. – Я сразу им сказал, а они мне не поверили. Время, что ли, такое настало? Людям на слово никто не верит…

– Особачились все, – сказал я, отдавая Варгасу пистолет.

– Как?

– Особачились, – повторил я. – Недобрые, гуманизму не хватает.

– Могу порекомендовать одну дыхательную гимнастику, – сказал Варгас.

– Я слыхал, очень помогает, если каждый день есть суп буайбес, – сказал я. – Вы пробовали буайбес?

– Да, – сказал Варгас. – Это блюдо на любителя, очень сытное.

– А я нет. Не пробовал. И они нет. – Я указал на спецназовцев. – Потому все так и есть. Ожесточаются сердцем.

Гришин сел, прислонился к стене котлована, отстегнул шлем и с грохотом уронил его на цементный пол.

– Что это было? – спросил он. – Как оно…

Остальные десантники тоже стали разоблачаться. Гришин отстегнул от пояса флягу и вылил себе на голову ее содержимое. Отряхнулся. Бросил флягу на цемент.

– Почему? – спросил он. – Почему так никто и не успел выстрелить?

– Я же сообщал вам. – Варгас стряхнул пепел. – Револьвер – самое скорое оружие. Я поразил вас, пока вы тянулись к своим пистолетам.

– Всех девятерых? – спросил я.

– Конечно, – улыбнулся Варгас. – Именно поэтому меня и вызвали. А это первый урок. Теперь собирайтесь и в тир, будем учиться перезаряжать.

– У нас обед скоро, – заметил старший спец.

– Обед впоследствии, – сказал Варгас. – И вообще, друзья, обед вы пока не заслужили.

Варгас направился к лесенке.

– Да, кстати, – сказал он на последней ступеньке. – Не забывайте про наше пари. Потом я сообщу свой счет. Ваши деньги помогут мне.

Десантники ответили скорбным молчанием.

Варгас выбрался из бассейна и отправился в сторону пищеблока. Я с радостью двинул за ним, поскольку вся эта стрельба пробудила у меня зверский аппетит.

Мы пообедали, я собрался бежать в тир, но Варгас меня остановил, сказав, что после обеда каждый приличный боец устраивает себе отдых. Если не устраивать послеобеденный отдых, то тогда зачем вообще жить?

– Я делаю тысячу выстрелов в день. Иногда больше, никогда меньше. Это как плавать. Чтобы развить стрелковое умение, надо упражняться ежедневно. Я стреляю пять часов каждый день. Попробуй.

Варгас подвинул мне револьвер. Револьвер был тяжелым, блестящим, гладким. Блестел матово. Такие я видел в фильмах про Дикий Запад. Он был великоват, под ладонь мне не подходил. Но, несмотря на это, очень удобно в ней устроился. Я поднял оружие, взвел курок и стал целиться. Целился долго. Нажал на крючок.

Револьвер дернулся. Звук был не такой уж и громкий, зато отдача едва не сломала мне пальцы. Все как я и читал. Я попал. Если бы это было в тире, то наверняка оказалось бы, что в десятку. Точно.

– Хорошо, – сказал Варгас. – Но для обычных. Слишком долго. Настоящий стрелок не целится.

– А как тогда?

– Видел состязания по стрельбе? Когда стреляют по летучим тарелкам?

Я кивнул.

– Спортсмен не успевает целиться, на это времени нет. Он просто знает, где находится тарелка. Это не прицеливание, это знание.

Я слушал, я внимал.

– Они годами учатся стрелять из так, – Варгас принял позу стрелка по мишеням – вытянутая рука, прищуренный глаз. – Они попадают в цент, даже меньше. Они стреляют много лучше меня…

Я с сомнением покачал головой.

– Лучше, – уверил Варгас. – Но только вот из так.

Варгас снова продемонстрировал позу стрелка по мишеням.

– И только когда много времени. Моя техника другая. Я сам ее разработал, я не целюсь. В бою целиться некогда. Я нарабатываю скорость. И… – Варгас замялся, – ощущение попадания.

– Как это? – не понял я.

Варгас стал рассказывать:

– Обычный револьвер поражает цель со ста ярдов… с пятидесяти метров. Мой – со ста метров. Но сто – это больше, чем нужно. Пуля из бедного урана пробивает подряд. На ста метрах я бью в сигарету. На расстоянии в двести метров бью в сигару. Но для сигары мне надо целиться.

– А когда вам не надо целиться? – спросил я. – На скольких метрах?

– На пятидесяти. На пятидесяти метрах я могу попасть везде.

После демонстрации в котловане я был склонен этому верить.

– Это достигается годами, – вздохнул Варгас. – Даже десятилетиями. Я не целюсь, я знаю любую точку, в которую бьет пуля. Каждое положение тела и руки соответствует каждому попаданию. Это автоматизм. Я тебя научу…