через десять минут он уже спешил к базе,
счастливый донельзя – ему выписали валенки,
которые он долго клянчил, целых двадцать пар,
на улице резко похолодало и навалило снегу,
у Степанова лежала на столе пачка заявок,
заводу требовалось пар триста, не меньше,
вопрос был на контроле у директора —
оказывается, вокруг царил тотальный дефицит,
Степанов на своей шкуре узнал теперь,
что это такое – в институте таким вещам не учили.
– Грузи осторожнее! – скомандовала кладовщица.
Степанов опешил – начальница за каким-то хреном
выписала ему какие-то бракованные унитазы
непонятной системы, с краниками в странных местах,
он бережно перетаскал все десять обрешёток,
выставил их поближе к кабине, чтоб не прыгали.
Водила примерял валенки, напевая от удовольствия,
он был тот ещё жук, с вороватыми глазёнками,
Степанов кое-как отобрал у него полученное,
ЗИЛ взревел – они успевали вернуться засветло.
По дороге он проклинал себя за уступчивость,
вот ведь дурак, взял какую-то ломаную сантехнику,
кому она сто лет нужна, такая некомплектная,
Евдокия Степановна непременно откажется принять…
Потом успокоил себя – зато выпросит ещё валенок.
Всё довезли нормально, а наутро грянул скандал —
все добытые валенки, не дожидаясь выписки,
забрал со склада бывший замдиректора Ройба,
разжалованный за большие грехи в начальники цеха,
Лимберг подписал ему – они были старыми друзьями,
Евдокия Степановна, конечно, валенки выдала,
Степанов был в шоке, коллеги хихикали —
он чувствовал себя использованным презервативом,
решил устроить начальнику истерику,
но быстро скис и решил махнуть рукой,
что поделаешь – судьба,
кто он таков, простой инженеришка,
жизнь бекова – все имеют его, а ему некого…
«Опять искать валенки…» – закручинился Степанов.
– Где они? – страшным голосом заревел
на него с порога маленький человек в дублёнке,
седой, с чеканным лицом, ростом почти лилипут,
из-за плеча которого испуганно выглядывал Лимберг.
Степанов подскочил, вытянулся – он догадался,
что это не кто иной, как директор завода Авдеев:
– Так уже всё забрали…
– Кто забрал?! Когда? Кто посмел? Кто отдал?
Степанов ткнул пальцем в ненавистное лицо,
Лимберг побелел, директор развернулся к нему:
– Опять Ройбе отдал? Ты снова за своё? Ну, хватит!