лишают вас спокойствия,
не дают спать по ночам,
становятся занозой в мозгу,
заставляя забывать обо всём,
день за днём изматывая разум.
Именно таким проклятием
на закате советских времён
стал для Степанова кадмий,
«редкий элемент с атомным номером 48,
мягкий ковкий металл серебристо-белого цвета».
Работал он тогда заводским снабженцем,
и начальство поставило ему задачу
достать этот растреклятый кадмий
во что бы то ни стало, любой ценой.
Сделать это официальным путём
на закате Госплана и Госснаба
уже никак не получалось,
поэтому, попросту говоря,
пришлось банально красть
на чужом заводе пластину кадмия
и прятать её в попутном контейнере.
Степанов, святое дело,
отрапортовал кому следует,
был обласкан и поощрён,
но… в поступившем контейнере кадмия не оказалось!
Это была дьявольщина.
Он обшарил каждый метр,
лично допросил всех и вся,
долго и грязно/цинично ругался,
тайком молил небо сжалиться —
нет, кадмий исчез, сгинул.
Этого не могло быть,
потому что просто быть не могло.
2.
Нет ничего на свете хуже,
чем в одночасье стать неудачником.
Ещё утром Степанов был везунчиком,
баловнем судьбы,
которого ласково журили на совещаниях,
этаким «анфан терриблем»,
которому прощалось всё —
но всё это происходило ровно до тех пор,
пока ему фартило.
Но удача изменила ему,
мало того, что чёртов кадмий
в одночасье рушил его реноме,
он без жалости ломал
его и без того невеликую карьеру,
или, говоря нынешним языком,
отрубал Степанову «социальный лифт».