Задание: Лунная девушка

– Я должен с ним встретиться?

– Думаю, это разумно. – Безумная ярость Хануха поутихла, и сейчас он пребывал в нерешительности. Дав бегущим полицейским знак остановиться, он им резко отдал какие-то команды. Дарелл держался к полицейским спиной, так что те не могли заметить оружия, наведенного на их командира. Потом Дарелл отвел браунинг от горла Хануха.

– Я арестован официально?

– Нет, если согласны встретиться с Рамсуром Сепахом.

– Разговор пойдет о Тане и Хар-Бюри?

– Не знаю. Я простой человек, Дарелл. И выполняю приказы. Ваши обвинения Сааджади чудовищны. Если это правда, весь мой мир перевернется вверх дном.

– Можешь мне поверить, это правда.

– Не пора ли отправляться?

Дарелл спрятал пистолет за пояс и прикрыл его пиджаком. Потом поправил очки и с улыбкой повернулся к окружавшим их полицейским.

– Скажи им, что ты доставишь меня в Тегеран, как и было приказано.

Ханух кивнул и быстро заговорил на фарси, отослав своих людей в фургон.

– Дарелл, ведите машину. Я не нашел общего языка с вашей китаянкой. Она понимает по-французски?

– Лотос, ты понимаешь? – по-французски спросил Дарелл.

Та казалась смущенной.

– Все в порядке, – усмехнулся Дарелл. – Во всяком случае, она на нашей стороне. Я расскажу тебе про нее на обратном пути.

По дороге он успел рассказать Хануху обо всем. Когда стемнело, они все еще находились в горах, направляясь на юг. В первый раз они остановились из-за Лотос, которая жаловалась на недомогание, во второй – чтобы поесть в маленьком горном постоялом дворе. Ханух послал своего сержанта на кухню за ужином. Дом казался пустым. Полицейские ели в фургоне, а Дарелл, Лотос и Ханух устроились на обочине, где и прикончили блюдо баранины с рисом. В горах похолодало, и сидевшая рядом с Дареллом Лотос стучала зубами. Дарелл рассказывал Хануху о предательстве Сааджади в деле Хар-Бюри, про Та-По и мадам Ханг, про то, как Лотос его спасла.

– Доказать я ничего не могу. При каких обстоятельствах вы обнаружили тело?

– Нам сообщили по телефону. Мисс Сааджади – та, что работает в вашем посольстве, у Ханнигана – была в истерике. Боюсь, больше мы не сможем ее использовать.

– Все равно от нее не было проку, раз она связалась с мятежниками.

Ханух вздохнул. В вечернем сумраке он выглядел очень молодо. Ему не понять было мотивы богатых, облеченных властью мужчин, играющих на нуждах и надеждах бедных. Он признался Дареллу, что сегодня днем в ряде южных городов и деревень внезапно начались волнения. Непродолжительный бунт имел место и на тегеранском базаре, толпу людей, несших знамена Хар-Бюри, разогнали. В уличной схватке застрелили двоих мужчин и ранили женщину.

– Похоже, реакцию Хар-Бюри спровоцировали вы, – предположил Ханух. – Будем надеяться, что она непродумана и с ней справятся. Мне сейчас трудно. Твердая почва, по которой я ступал, на поверку оказалась зыбучим песком. Если то, что вы рассказали о Сааджади, правда, кому тогда можно доверять? Ведь я хочу просто делать свое дело и служить на благо своей страны. Наверное, всем тем движениям, которые стремятся добиться изменений силой, нельзя доверять с самого начала. Может быть, когда-нибудь это и необходимо, но сегодня в моей стране подобные лидеры руководствуются только личными амбициями.

– Тебе повезло, что прошлой ночью тебя не убили, – подчеркнул Дарелл. – Сааджади уже решил устранить тебя за излишнюю честность. Потому я тебе и доверился. Ты был опасен для Сааджади – значит, честен со своим правительством.

– Вчера ночью меня не было дома, – подтвердил Ханух. – Я встречался с отцом Айка Сепаха – Рамсуром Сепахом, настоящим джентльменом старой школы, как вы бы выразились. Нужно было выразить соболезнования и объяснить, что произошло в Дашт-и-Кавир. Это оказалось очень нелегко. Но он все понял. Я чувствовал себя виноватым, оставшись в живых и рассказывая ему, как его сына убили изменники родины. – Ханух поглядел на часы. – Пора двигаться в Тегеран.

– Я хотел бы позвонить Ханнигану, – напомнил Дарелл.

– После того, как расскажете мне о штаб-квартире Хар-Бюри.

Дарелл вздохнул.

– И ты туда же?

– Иначе вы официально окажетесь под арестом.

– И меня снова передадут какому-нибудь агенту Хар-Бюри?

Ханух прикусил губу.

– Хорошо, мы спросим Рамсура Сепаха, что делать. По крайней мере, ему-то доверять можно.

– Не слишком надейся, – не согласился с ним Дарелл.

* * *

В полночь они добрались до Тегерана. Лотос примостилась в узком багажном отсеке за передними сидениями. Казалось, она заснула. Дарелл прикидывал, как с ней быть. Лучше всего, если Ханниган оформит ей в посольстве политическое убежище, но вряд ли она согласится оставить его, пока все не кончится. Сейчас она доверчиво и трогательно погрузилась в сон, никому не нужная в этом неспокойном, жестоком, чуждом мире, управляемом только самыми незамысловатыми мотивами. Она избавилась от рабской зависимости от мадам Ханг, и ответственность за нее его смущала. Но все можно устроить позже, в будущем – если такое вообще будет, – мрачно подумал он. Если Хар-Бюри бросит в атаку революционные массы, может произойти что угодно.

Нельзя было забывать и о заблудившейся и растерянной Тане Успанной, скитающейся во мраке в поисках спасения от охотящихся за ней корыстных мужчин, стремящихся использовать ее в своих целях. Слова ее отца Дарелла удовлетворить не могли. Но он вынужден был согласиться с отдельными его высказываниями. Здесь сталкивалось такое множество разных интересов, что постичь их было просто невозможно. Все же в первую очередь следовало отыскать Таню – задача, которая казалась невыполнимой. Найти, доставить в посольство и обсудить с Советами условия ее благополучного возвращения. Найдутся, конечно, бюрократы, которые в желании подчистую выжать из нее информацию будут чинить этому препятствия, не обращая внимания на дипломатические осложнения. В наши дни никому нельзя доверять безоговорочно. Потому-то лишь отыскав Таню он предоставит Хануху информацию о Хар-Бюри. Иначе, если иранцы станут действовать слишком поспешно, Таня будет потеряна навсегда.

Однако без помощи Хануха ему не обойтись. Время мчалось стремительно, и если Хар-Бюри вдруг затеет переворот, козырная карта Дарелла может оказаться битой.

Замелькали огни тегеранских проспектов. Ханух объяснил, как проехать к дому Рамсура Сепаха.

– Сегодня вечером он устраивает дипломатический прием, – сказал Ханух. – Мы сможем затеряться в толпе. Дарелл, я думаю, будет несложно отправить в пустыню самолеты и танки и расправиться с Хар-Бюри. Тогда мятежи сразу прекратятся – тело без головы недееспособно.

– А Таня Успанная?

Ханух пожал плечами.

– Моему правительству нет до нее никакого дела.

– Но я обязан ее спасти.

– Это сейчас не главное.

– Но не для меня. Если вы примените военную силу – при условии, что сможете подыскать надежных офицеров, в чем я нынче сомневаюсь, – тогда Таня, если она опять в руках у Хар-Бюри, погибнет.

Ханух был раздосадован.

– И что вы предлагаете?

– Полагаю, мне следует вернуться в Дашт-и-Кавир и самому все сделать.

– Однажды она уже была у вас, и вы ее упустили. Теперь будем следовать моему плану. – Ханух был неумолим. – С вашим предложением я согласиться не могу. Мятеж Хар-Бюри требует безотлагательных мер. Сегодня вечером состоится совещание властей на высшем уровне. И если вы расскажете там все, что знаете, удар будет нанесен быстро и эффективно.

– Ты говорил, что дашь мне позвонить Ханнигану.

– Да. Но после разговора с Рамсуром Сепахом.