Король англосаксов

– Нет, нет! – заревели две трети собрания. – Мы тебя не просили вести подобную речь… Этому не бывать! Один из баронов встал с места и сказал:

– В своей стране и в ее обороне мы от души согласны содействовать герцогу. Но содействовать ему в завоевании чужого государства – мы наотрез отказываемся!

Затем выступил рыцарь и сказал в свою очередь:

– Если мы согласимся нести двойную службу, то впредь ее вменят нам в законную обязанность, и мы превратимся тогда из свободных людей в наемных ратников.

За ним вышел купец и произнес решительно.

– Мы и наши дети будем обременены громадными налогами, в угоду честолюбию и воинственным наклонностям, отличающим герцога от остальных правителей!

– Не хотим, не хотим! этому не бывать! – воскликнуло единодушно буквально все собрание.

Составились кружки, все махали руками и кричали неистово, и прежде чем Вильгельм мог совладать с собой, палата опустела.

На синем небе Англии явилась неожиданно лучезарная гостья – а именно комета невиданных размеров. Она показалась восьмого числа перед майскими календами, семь ночей сияла она на небе, и во все эти ночи все в Англии забыли про отдых и про сон.

Воды Темзы казались кровавыми под этим своеобразным светом, и ветер, вздымая волны Гомбера, разбивал гребни их в снопы огненных искр. Волоча за собой три длинных хвоста, пронеслась эта вестница небесного гнева посреди сонма звезд. Она привела в ужас часовых, находившихся на полуразвалившихся башнях на морском берегу, народ толпился ночью на высоких холмах, чтобы взглянуть на зловещее и грозное светило. Боязливые женщины молили небеса отвести наваждение. Могила саксонского вождя-прародителя внезапно загорелась, как будто подожженная молнией, а пророчица видела валькирий, стремившихся за роковой кометой.

Король тоже стоял и смотрел из дворца на чудное явление. Через несколько времени к нему вбежал Гакон и сказал торопливо:

– Спеши! Тостиг приплыл с большими кораблями, он грабит берега и режет твой народ!

Тостиг поторопился отойти от Гардрады со своими кораблями, выпрошенными у Вильгельма и у самого норвежского короля. Разорив остров Байт и Гемпшайрские берега, он поплыл вниз по Гомберу, обольщая себя надеждой приверженцев в Нортумбрии. Но Гарольд не дремал. Моркар, предупрежденный королевским гонцом, выступил против хищника и победил его. Оставленный большинством кораблей, Тостиг спешил причалить к шотландским берегам, но и тут его предупредил Гарольд. Малькольм отказался содействовать ему, и он удалился к оркнейским островам, где и решил ждать прибытия Гардрады.

Таким образом Гарольд, освободившись от одного врага, мог безмятежно готовиться к отражению другого, более страшного. Он принялся ограждать море и берега от Вильгельма норманнского. Таких огромных сил, морских и сухопутных, не имел до сих пор никто из королей. Все лето корабли его курсировали по морю, а сухопутные силы стерегли берега.

Но чем дальше шло время, тем ощутимее становились последствия расточительности короля Эдуарда: не было продовольствия и, что главное, денег. Ни один из современных историков не обращал достаточного внимания на ограниченность средств, которыми мог располагать Гарольд. Последний саксонский король, избранник народа, не мог делать тех поборов и требовать тех податей, которыми преемники содержали войска, а подданные его начали думать, что нечего опасаться вторжения норманнов. Лето сменилось осенью. Вероятно ли было, чтобы Вильгельм осмелился начать завоевание враждебной страны с наступлением зимы? Саксонцы были не прочь сражаться за отечество, но ненавидели приготовления к бою задолго до войны. Успокоенные легкой победой над Тостигом, они говорили:

– Едва ли норманн сунет голову в пчелиный рой! Пусть попробует, если смеет!

Но Гарольд тем не менее собрал большое войско, подвергаясь опасности не угодить народу С вступления на престол он зорко наблюдал за поступками герцога, и шпионы его доставляли ему сведения обо всем, что творилось в Нормандии.

А что же происходило в это время у Вильгельма? Уныние, которое вызвала его неудача на сейме, было непродолжительно. Убедившись в полном бессилии справиться с целым собранием, герцог стал призывать купцов, рыцарей и баронов поодиночке. Побежденные его красноречием, обещаниями и хитростью, они согласились, один вслед за другим, на желание Вильгельма, обязуясь поставить требуемое количество людей и кораблей.

Вильгельм порвал со своими баронами, когда прибыл Ланфранк. Он вошел прямо к герцогу.

– Приветствую тебя, король английский! – воскликнул он. – Я привез тебе помощь Франции против Гарольда к его приверженцев. Привез тебе в подарок английскую державу. Кто дерзнет отказать тебе теперь в содействии? Можешь объявить свой военный позыв не только в Нормандии, но и во всей вселенной.

Когда прошла молва об успешном посольстве Ланфранка, все страны близко приняли к сердцу предприятие Вильгельма. Из Мена, из Анжу, из Пуату и Бретани, из Эльзаса и Фландрии, Аквитании и Бургундии засверкали мечи и поскакали ратники. Разбойничьи охотники, рыцари и бродяги – все стремились под знамена герцога норманнского на разграбление Англии. Огромное влияние имели, разумеется, и слова: «Щедрая плата и обширные земли каждому, кто хочет служить герцогу с оружием в руках!»

Герцог между тем говорил Фиц-Осборну, разделяя заранее богатые английские земли на норманнские лены:

– У Гарольда не хватит духа обещать хоть клочок из того, что принадлежит мне. Я же могу обещать и свое и то, что принадлежит ему. А только тому-то и быть победителем, кто свободен дарить и свое и чужое!

Государство смотрело теперь на английского короля как на клятвопреступника, а на предприятие Вильгельма – как на правое дело. Матери, ужасавшиеся когда сыновья их уходили на охоту, сами посылали теперь своих любимцев вносить свои имена в гербовые листы герцога Вильгельма. Все приморские города Нейстрии волновались и кипели жизнью. Во всех лесах раздавался треск деревьев, падавших под ударами топора и предназначавшихся для постройки кораблей; с каждой наковальни сыпались искры из-под молота, ковавшего шлемы и панцири. Все, видимо, шло так, как хотелось герцогу Граф бретонский, Конан, предъявил было претензию на норманнское герцогство как на свое законное наследие, но он умер спустя несколько дней от яда, которым были пропитаны его перчатки. Новый же граф бретонский послал своих сыновей участвовать в походе против короля английского.

Громадное ополчение собралось при устье Соммы, но погода долго стояла слишком ненастная, для того чтобы переправляться в Англию: шли проливные дожди и дул противный ветер.

Глава XI

В это самое время Гарольд Гардрада, последний и славнейший из морских королей, сел на свой великолепный корабль в Солундаре. Одному из людей, находившихся на палубе этого корабля, Грюдиру, приснился сон. Ему снилось, будто на Суленском острове стояла гигантского роста ведьма, с метлой в руке. Он видел, как она проходила по всему флоту. Видел, что на каждом из трехсот кораблей, составлявших флот Гардрады, сидел ворон, и слышал, как она начала петь:

С золотого востока
Я на запад гоню
Его жизни ладью.
Меня ждет пир широкий
В том привольном краю.
Вижу белые кости,
Чую алую кровь,
Я примчусь быстрым коршуном
На их клич и их зов.
Буйный ветер несет
Над пространством морей
Тучи стрел, звук оружия,
Пар от бранных полей.
Черный ворон глядит
На бой жаркий вдали,
Алчный ворон уж ждет
Своей доли в крови!
Мы плывем – он и я
К трупам павших в строю,
Но полет мой быстрых
Я схвачу, проглочу
Его долю в бою!

Не менее странный сон видел и другой человек, именем Турд, находившийся на другом корабле. Турду привиделось, что норвежский флот приближался к берегу Англии, на котором стояли две громадные армии.

Перед одной из них ехала безобразная колдунья верхом на волке. У последнего в пасти был человеческий труп, из которого текла ручьями кровь. Когда волк уничтожил труп, ведьма бросила ему другой, потом третий и так далее. Волк только пощелкивал зубами да пожирал трупы один за другим. Ведьма же запела:

Прелесть темных лесов
Исчезает из глаз,
Под сверканьем щитов
И победных знамен.
Но взор скалы следит
С высоты облаков
За всем тем, что таит
Ряд знамен и щитов.
И высоко паря
Над живой стеной,
Одевает во мрак
Светлый лик короля.
Исполняя завет
Непреклонной судьбы,
Будь гробом для костей
Павших в битве людей
Ты, ужасная пасть
Моего скакуна,