Тайны Французской империи

Ромен Роллан говорил, что Камиль был очень похож на нашего Бухарина. И правда, как Николай Бухарин, Демулен был блестяще образованный человек с нежнейшей душой, писавший… беспощадные статьи! Он призывал граждан стать Брутами и, если понадобится революции, Неронами.

Поход «Юдифей» на Версаль. Гравюра. XVIII век.

Этот непреклонный революционер был безнадежно и нежно влюблен в девушку по имени Люсиль Дюплесси.

Недалеко от театра «Одеон» и сейчас стоит дом богача Дюплесси, куда столько раз приходил влюбленный Камиль.

Это был роман в стиле «Новой Элоизы» Руссо.

Несчастные влюбленные почему-то не подозревают о любви друг друга и глубоко страдают.

«О ты, живущий в глубине моего сердца, ты, кого я не осмеливаюсь любить, вернее, не осмеливаюсь признаться, что люблю, о мой Камиль», – пишет Люсиль в дневнике. И ходит целовать дерево, на котором вырезала его имя.

А как страдал сам Камиль!

И наконец-то! Наконец они узнают, что любовь взаимна! Но тут, конечно же, новая беда – непреклонный отец. И они опять страдают-страдают-страдают…

Камиль Демулен

Но стремительная карьера революционера Демулена заставила отца стать сговорчивым. Отец счастливо побежден. Они могут сочетаться браком! О счастье, о радость! О, победа великой и вечной Любви!..

Впрочем, революционные аскеты подозрительно отнеслись к пылкой любви Камиля.

«Кровать, в которой упивается любовью супружеская пара, так же опасна для Родины, как все аристократы, которых мы арестовали или повесили. Чтобы быть крепким телом и духом, каждый гражданин должен на время отказаться от сластолюбивых желаний супруги или любовницы и даже спать в отдельной постели», – писал революционный журналист.

Праздник. Гравюра. XVIII в.

Однако идея двух республиканских кроватей не нашла поддержки у «крепких телом и духом».

Бракосочетание Демулена и Люсиль прошло в знаменитой церкви Сен-Сюльпис. Они поселились в великолепном доме напротив театра «Одеон», совсем недалеко от отца Люсиль и этой церкви. Сохранились и дом, и квартира, и окна ее по-прежнему глядят на знаменитый театр.

В этой квартире состоялся брачный пир.

Собралась знаменитая тогда революционная братия – и блестящий оратор Бриссо – вождь депутатов, депутат от департамента Жиронды, и, конечно же, он – ближайший друг Камиля Демулена…

Максимилиан Робеспьер. Аделаида Лабиль-Жирар.

1791 г. Версаль

В тот вечер, по старинному брачному обычаю, именно он надел подвязку на ножку красавицы Люсиль.

Он учился вместе с Демуленом в лицее Святого Людовика, он был свидетелем во время бракосочетания… Он – маленький человечек со срезанным лбом, с глазами, утонувшими в глазных впадинах. Его имя тогда часто путали в Национальном собрании, над его слишком патетическими речами и слишком напудренным париком часто насмешничали… Да-да, это был Робеспьер, который гильотинирует всю эту революционную братию. Шестьдесят веселящихся гостей потеряют головы на эшафоте. Не забудет он и про Камиля, и про его прелестную жену…

Многих священников из церкви Сен-Сюльпис, где сочетались браком счастливые влюбленные, убьют во время революционного истребления священнослужителей в Париже.

И эту кровавую оргию будет приветствовать все тот же господин, который надел подвязку на ножку Люсиль.

Но вернемся в тогда, в марш революционных «Юдифей».

Они приближались к Версалю. За толпой женщин следовала Национальная гвардия – чтобы охранить порядок.

Во главе Национальной гвардии – прославленный герой войны за свободу Американских Штатов, генерал маркиз Лафайет. Но маркиз Лафайет все чаще ощущает – он теряет власть над своей гвардией. Ибо заработал новый движок революции и революционеров-маркизов слушют все меньше.

В тот день король, несмотря на ненастье, занимался любимым делом – охотился.

Охоту пришлось прервать, к неудовольствию монарха. Из дворца приехали гонец из Парижа и министр Сен-При. Прямо у их кареты состоялось совещание. Гонец сообщил королю о приближающейся огромной толпе. Министр Сен-При подытожил:

– Ваше величество, вполне вероятно, они постараются отвезти вас в Париж. – И, помолчав, добавил: – Но тогда, сир, корона будет потеряна.

У короля оставалось только два выхода.

Первый – велеть гвардейцам стрелять в толпу Юдифей, что совершенно исключалось, добряк не мог пойти на это. Он был потомок Людовика Четырнадцатого, который говорил: «Женщину можно ударить, но только цветком».

Но был второй, самый здравый выход – покинуть Версаль вместе с Фландрским полком. Удалиться подальше от мятежного Парижа, как уже делали не раз короли во французской истории. Чтобы потом вернуться с армией и усмирить мятежный город. Но этот король был «заторможенный». Дело здесь не в простой нерешительности. Как и наш последний царь, он ощущал себя агнцем на заклание.

Маркиз Лафайет. Жозеф Дезире Кур. 1791 г.

Версаль

Николай говорил: «Я рожден в день Иова многострадального… Я обречен на страшные испытания».

И у Людовика была присказка: «Что бы я ни делал – будет несчастье».

История выбирает подобных персонажей, чтобы легче свершать великие перевороты!

Король вернулся во дворец и начал ждать. И они пришли в Версаль.

Промокшая под проливным дождем, голодная, злая толпа сначала направилась в Национальное собрание.

Депутаты повели нескольких представительниц «Юдифей» в Версальский дворец.

Состоялась встреча: французский король и рыбные торговки да веселые девушки из Пале-Рояля.

Король был галантен. Пообещал отправить в Париж все запасы муки из подвалов дворца. Сообщил, что для членов депутации будет подана королевская карета, которая отвезет их домой. Он готов был сделать что угодно, лишь бы они покинули Версаль. Дамы пришли в восторг. Одна была настолько тронута королевской галантностью и заботой, что лишилась чувств.

Дамы вышли к толпе и сообщили о своей победе. Но «Юдифи» заорали: «Долой! Изменники!» Ибо в толпе были люди, имевшие совсем другой план.

Между тем подошедшая Национальная гвардия окружила толпу. В наступивших сумерках «Юдифи» начали расходиться на ночлег.

Как провели эту ночь пришедшие дамы? Ответим скромно: по-разному…

Кто помоложе – нашли очень гостеприимный приют в теплых казармах Фландрского полка и королевской гвардии. Те, кто постарше, провели ночь менее галантно – спасались под арками, ибо дождь прекратился только под утро.

Глава Национальной гвардии Лафайет отправился в гостиницу – поспать.

Но в революцию не спят. У революции бессонные ночи. И пока глава Национальной гвардии, герой Американских Штатов сладко почивал, огромная толпа затопила двор Версальского дворца. Самое удивительное – эти люди, никогда не бывавшие прежде во дворце королей, абсолютно точно знали нужные лестницы и тайные входы.

Юдифи». Гравюра XVIII в.