Дублин

– Так же, как слышу человеческие голоса? Нет, Орландо. Хотя некоторые его слышали. Голос Бога обычно тих, и его лучше слышно в тишине.

Когда они добрались до святого источника, Уолш опустился на колени и какое-то время молча молился, а Орландо, не желая ему мешать, встал на колени в стороне и тоже попытался молиться. Наконец Уолш закончил молитву и несколько мгновений задумчиво смотрел на колодец, а потом, жестом позвав Орландо, медленно пошел обратно. Они почти не разговаривали, потому что Уолшу хотелось продлить тихое, отстраненное состояние, но уже на полпути к дому он протянул руку и положил ее на плечо сына.

Наконец они добрались до дома. Уолш, велев Орландо подготовиться к долгой поездке на следующий день, прошел в свой кабинет и, взяв чистый лист бумаги, начал писать. Писал он тщательно, потратив несколько часов на эту работу, а потом аккуратно сложил и запечатал письмо восковой печатью. После этого Уолш почувствовал себя настолько усталым, что даже не стал ужинать, а сразу отправился в постель.

Однако на следующее утро он встал с первыми лучами солнца, чувствуя себя отдохнувшим.

Когда Орландо выслушал распоряжения отца, он был в высшей степени изумлен. Никогда прежде его не просили сделать что-то подобное.

– Ты поедешь в Дублин, к твоему кузену Дойлу. Скажешь, что я сам приеду около полудня. А пока вот моя записка к нему с просьбой снабдить тебя всем, что тебе может понадобиться. Ты попросишь крепкую отдохнувшую лошадь и смену одежды. После этого ты покинешь Дублин так, чтобы тебя никто не заметил, и поедешь на юг. – Тут Уолш дал сыну запечатанное письмо, которое написал накануне вечером. – Это постоянно держи при себе. Ни при каких обстоятельствах оно не должно попасть в чужие руки. Когда к вечеру доберешься до цели, останься там до утра. Потом можешь вернуться той же дорогой.

– И куда я еду? – спросил Орландо.

– В Ратконан, – ответил отец и отдал дальнейшие распоряжения.

День был прекрасным, небо чистым, и сердце Орландо пело, когда он отправился выполнять задание отца. Орландо не знал содержания письма, однако уже то, что его отправили с таким заданием, да еще с предписанием никогда в жизни ни единой душе не говорить о том, что он сделал, весьма его волновало. Тайные послания, которые в детстве он передавал своей сестре, были чудесным приключением, но то, что отец, которого Орландо почитал, доверил ему столь важное дело, – это переполняло юношу гордостью и счастьем.

Он без труда сменил одежду в Дублине и, наполовину скрыв лицо под поношенной шляпой с широкими полями, выехал из города и поскакал через Доннибрук к горам Уиклоу. Никто из Дублина не наблюдал за ним, когда Орландо миновал фруктовые сады на юге. Никому, скорее всего, и в голову не могло прийти, куда именно он направляется. Орландо иногда пускал лошадь легким галопом, иногда шагом и так пересек равнину и поехал дальше к горам. В полдень он отдохнул около часа, а к концу дня уже был в Ратконане.

Следуя указаниям отца, он не назвал своего имени, но когда вышел О’Бирн и спросил, что ему нужно, отдал ему письмо и пояснил, что ему приказано убедиться в том, что О’Бирн его прочитал. Бриан с легким недоумением пригласил юношу в дом, и они вошли в зал.

Орландо был удивлен, увидев, что О’Бирн совсем молод, всего на несколько лет старше его самого, а с взъерошенными светлыми волосами и вовсе казался мальчишкой. Но главное впечатление на Орландо произвел властный взгляд странных зеленых глаз. Сев за большой дубовый стол, О’Бирн медленно и внимательно прочел письмо, и раз-другой на его лице отразилось удивление. Потом он встал, принес бумаги, перо и чернила и написал несколько слов. Закончив, посмотрел на Орландо:

– Ты его сын?

– Да.

– Ты знаешь, что в этом письме?

– Отец сказал, что мне лучше не знать.

– Он прав, – кивнул Бриан О’Бирн.

Содержание письма всерьез потрясло его. Ему вкратце сообщалось, что его наследство может оказаться под угрозой, и далее следовал совет принять немедленные меры. Мартин Уолш был изумлен не столько наглой алчностью Пинчера – видит Бог, адвокат встречал и не такое в человеческих душах, – сколько абсолютной политической глупостью, допускавшей законное воровство земель у таких уважаемых ирландцев, как Бриан О’Бирн. Это была именно такая глупость, которая могла однажды сделать остров неуправляемым. И именно из высокого чувства долга адвокат, после долгой молитвы, решил нарушить конфиденциальность и вмешаться.

Английские власти совсем нередко нарушали право владения землей в отношении людей вроде Бриана О’Бирна. Но Уолш знал в Дублинском замке одного-двух чиновников, которые смотрели на все так же, как он сам, и их имена он сообщил в письме к молодому О’Бирну. А также по осторожной подсказке Дойла на помощь Бриану могли прийти джентльмены-протестанты. Но, учитывая мнение парламента и его сторонников, не говоря уже о докторе Пинчере, который выискивал подобные возможности, Уолш советовал О’Бирну немедленно и без шума отправиться в Дублин, пока гончие не унюхали его след. Однако по причинам, которые он не мог назвать, его собственное участие в деле должно было остаться в тайне. «Я нарушил клятву адвоката, чтобы сообщить это вам», – честно признавался он.

– Передай своему отцу, Орландо Уолш, что О’Бирны из Ратконана навеки в долгу перед ним, – с чувством произнес Бриан.

– Я должен убедиться, что вы сожгли письмо, – сказал Орландо.

– Убедишься.

О’Бирн подвел юношу к очагу, и они вместе смотрели на письмо, пока оно не превратилось в безобидный пепел.

– Ты должен поужинать со мной, – заявил Бриан.

– Я переночую в конюшне и никому не назову своего имени, – возразил Орландо.

– Ах да, конечно. – Бриан улыбнулся. – Но обещаю тебе, Орландо Уолш, ты всегда будешь моим другом.

На рассвете следующего дня Орландо отправился в обратный путь. Небо над горами Уиклоу оставалось ясным. С моря дул легкий бриз. Орландо так гордился собой, так радовался тому, что благополучно выполнил задание, что не мог дождаться встречи с отцом, желая наконец рассказать ему все.

К середине утра ветер переменился и задул с севера, слегка похолодало. Когда Орландо добрался до высокого склона, с которого открывалась панорама Дублинского залива, он увидел длинную серую полосу облаков, надвигающуюся со стороны Ульстера и уже бросающую густую тень на Фингал вдали. Но Орландо быстро продвигался вперед и еще до полудня въехал в город и поскакал к дому кузена Дойла.

Дойла с женой дома не было, но слуга сообщил Орландо:

– Он сказал, чтобы ты отправлялся дальше, как только прибудешь.

А поскольку Орландо и сам собирался поступить именно так, то тут же пересел на собственную лошадь и покинул дом кузена.

Облачная тень повисла над ним сразу после того, как он пересек Долину Лиффи. И день становился все темнее и мрачнее, хотя раз или два справа от Орландо над серебристым простором моря прорывались солнечные лучи. Сердце Орландо было переполнено счастьем, пока он скакал по знакомой равнине. Он улыбнулся, глядя, как стая серых чаек внезапно взлетела с равнины перед ним и с громким криком унеслась в свинцовое небо. И юношу охватило теплом, когда, миновав знакомый маленький лесок, он увидел свой дом.

А потом Орландо с удивлением заметил стоящую в дверях сестру.

– Привет, Энн, – сказал он.

– Слава Богу, ты приехал! Он тебя ждал.

– Знаю. – Орландо улыбнулся, но сестра бросила на него странный взгляд:

– Нет, Орландо, ты не знаешь… – Орландо шагнул к дому, но Энн взяла его за руку, останавливая. – Подожди еще несколько минут. С ним сейчас Лоуренс. – Энн глубоко вздохнула. – Твой отец плохо себя чувствует, Орландо. Очень плохо.

Орландо почувствовал, что бледнеет.

– Когда?..

– Сегодня, рано утром. Он послал нам сообщение в Дублин, и мы сразу приехали. Но никто не знал, где ты.

– Я выполнял одно поручение отца.

– Он так и сказал. Сказал, что ты должен будешь заехать к кузену Дойлу, и мы отправили туда сообщение, чтобы ты сразу ехал домой. И где только тебя носило? – Энн покачала головой. – Ну, это уже не важно. Он хотя бы может говорить, пока что. Подожди внизу. Я им скажу, что ты приехал.

И Энн ушла.

Орландо ждал в одиночестве. Дом казался до странности затихшим. Прошло какое-то время. Потом по лестнице спустился Лоуренс.

Брат был в черной сутане. И выглядел мрачным. Увидев Орландо, он не улыбнулся, а просто подошел и сжал его руку:

– Ты должен подготовиться. У отца сейчас кризис. Это был апоплексический удар, и ты увидишь, что он сильно изменился со вчерашнего дня. Ты к этому готов? – (Орландо молча кивнул.) – Хорошо. Я молился вместе с ним. Но твое присутствие его утешит. – Лоуренс помолчал, с интересом глядя на Орландо. – Кстати, а где ты был?

– Я не могу тебе сказать, Лоуренс. Я делал кое-что по поручению отца.

– Мне-то ты уж точно мог бы объяснить свое отсутствие, так? – Вопрос был задан вполне благодушным тоном, и все же в нем звучало некоторое неодобрение.

– Я обещал отцу.

– Понимаю. – Легкая морщинка собралась на его лбу, но иезуит тут же ее прогнал. И посмотрел на лестницу, где появилась Энн. – К нему можно?