Автомат, стрелявший в лица

– Вот, – и Генри протянул первый рисунок, на котором он изобразил большой ровный прямоугольник, закрашенный красным цветом. – Это машина горит.

– Машина? – неуверенно переспросил Марк.

– Ага, мне она во сне приснилась… вот еще, – и перед лицом Марка оказался второй бумажный лист, на котором был начертан овал, перечеркнутый множеством тонкий линий.

– И что означает рисунок?

– Овал – это я. А лини – черви, и они меня едят, потому что я умер.

– Такое лучше не рисовать.

– Почему?

– Плохой рисунок… то есть ты его хорошо исполнил, но в нем заключена негативная энергетика. Понимаешь?

– Не очень…

– Ну, вот почему ты решил нарисовать себя мертвым?

– Мне это тоже приснилось… что я лежу в земле, и по мне ползают черви. Много червей. И так щекотно от них стало, что я даже проснулся.

– Понятно… а вот тут ты что изобразил? – Марк показал на четыре круга, над одним из которых стоял крестик.

– Нашу семью. Папа ведь умер… и это нехорошо.

Больше Марк ничего уточнять не стал.

«Удивительно… и все же он позабыл о дне аварии. Какое счастье, что он сумел-таки забыть тот злополучный день».

– Приемный час окончен, – объявила медсестра, прошедшая по коридору, так что Марк вздрогнул, и мысль его тут же улетучилась.

– Вот меня и выгоняют.

– Ха-ха-ха! Я так не умею шутить, как ты, – снова рассмеялся Генри и, завидев, что брат действительно засобирался, добавил, – подожди!

– Что такое?

– Я написал для мамы письмо. Ты его отправишь ей по почте?

– Обязательно.

– Спасибо, – широко улыбнулся Генри.

– Ну, я пошел. Пока, братишка.

– Пока, Марк. Ты ко мне еще придешь?

– Конечно. Ведь у меня больше никого нет кроме тебя.

– И привет бабуле не забудь передать.

– Само собой.

7

Почти всю ночь Марка мучили кошмары. Одни жуткие образы, возникавшие в его сознании, сменялись другими, не давая никакого отдыха. Одни хищные мысли, вгрызавшиеся ему в голову, чередовались с другими, не давая никакой передышки. Ему против собственной же воли приходилось считаться с ними, ведь как можно не принять во внимание то, что насильно влезло в твою черепушку и во всю мочь заявило там о себе. В голове стоял шум, гул, и то и дело вспыхивали яркие картинки.

Сперва Марк увидел горящий автомобиль, затем разглядел мать, зажатую внутри машины. Языки жаркого пламени съедали ее тело, и он никак не мог ей помочь. От бессилия он почти что заплакал. Очень скоро автомобиль сгорел, превратившись в сплошные черные угли. Где-то среди них остались и угольки его матери. Не желая больше наблюдать данную картину, Марк зажмурился. Зажмурился, не понимая того, что пребывает во сне, и вдруг услышал шаги. К пепелищу подошел какой-то человек. Это был Генри. По рукам брата, лицу и одежде ползали черви. Даже в его густых волосах эти отвратительные создания умудрились обустроить себе жилище – там они кишмя кишели. Марк снова закрыл глаза и, что было сил, постарался прогнать жуткий образ. Вот Генри распылился на миллиард частиц, черви растворились вслед за ним, а пепел разнес ветер, и в сознании наконец образовалась умиротворяющая пустота. Но не бывает так, чтобы на пустое место не приползла какая-нибудь новая скверная мыслишка. Марк всем своим существом силился не допустить возникновения нового кошмарного образа, и, тем не менее, в темноте уже вырисовывались мрачные трубы металлургического завода, на котором когда-то трудился его отец. Сам папа, худой, высохший и бледный, успел появиться лишь на секунду, и на него тут же обрушился гигантский мощный кулак Толстяка, непонятно откуда здесь взявшегося. Толстяк смеялся и курил толстую сигару. Его толстые щеки тряслись от смеха, и сам он трясся, как ослизлый студень. Не пришлось долго ждать, как вокруг него собрались и остальные. Старик. Брюнетка. Мрачный Человек. Даже Девчонка забралась в это сновидение… и тут Марк услышал батарейный звон.

Он тут же проснулся, подскочил в своей кровати и осмотрелся кругом. В комнате стояла гробовая тишина. За окном лил дождь.

– Что, Камешек, тоже не спится? Тоже мучают кошмары? – спросил Марк, посмотрев на Камень, едва заметный в темноте. – И снова дождь, – вздохнул он, переведя взгляд на окно. – Когда это уже наконец прекратится, не знаешь? Если никогда, то уж лучше пускай наша планета поскорее сгорит в ядерном пламени. Невыносимо жить, когда с неба бесконечно льет, как из ведра. Невыносимо жить, когда… – и не успел Марк завершить начатую мысль, как ее вдруг зажевало, и она заела на одном моменте.

«Невыносимо… невыносимо…»

Неотвязная мысль бомбардировала разум раз за разом, как тяжелый бомбовоз – мирный город при каждом новом авианалете. В голове рвались снаряды, и там воняло гарью. А еще там пахло нескончаемым дождем. Уже хорошо зная, как подавлять подобные мысленные бунты, Марк поднялся с кровати, взял со стола ручку и принялся легонько постукивать ею по Камню – своему спасительному оберегу. Почти сразу бомбовоз заглох и рухнул где-то на окраине сознания. И в голове снова установились мир и порядок. Марк выдохнул и, возвратив ручку на место, произнес:

– Раз уж мы все равно не спим, то и солнце могло бы поторопиться с восходом. Чего уж тянуть, как считаешь?

Но время шло медленно, ни под кого не подстраиваясь. Марк успел побродить по комнате, посмотреть в окно, посидеть за столом, а когда ему все это наскучило, то лег в кровать и на минутку прикрыл глаза. Так и не дождавшись восхода солнца, он заснул крепким сном, и под утро ему приснилось чудеснейшее сновидение.

Ему приснилось, будто бы настал новый день, и будто бы он проснулся в черной, как сажа, кровати посреди черной комнаты, все стены и мебель которой тоже были черными. Затем он поднялся с постели, подошел к черному окну и увидел, что ветер разносит по черной улице черный пепел. Пепел заживо сгоревшего мира. И вдруг ему стало легко и спокойно на душе, ведь не осталось больше на всем белом свете ни одного мерзавца. Ни Толстяка, ни Старика, ни Брюнетки, ни Мрачного Человека. Никого! И даже Девчонка перестала существовать. Лишь руины и пепел напоминали о том, что когда-то здесь водился уроборос.

8

Из истории пациента.

Врач. Вам снятся сны?

Марк. Да.

Врач. Это хорошо. Что приснилось в последний раз?

Марк. Огромный великан, который имел сто голов с огненными глазами. Некоторые его головы рычали, как львы, другие выли подобно волкам. Он бежал, куда хотел, все круша на своем пути. Он легко ломал толстые деревья, будто это были тонкие тростинки, топтал и калечил людей, разбирал их жилища на части и при этом постоянно глядел на меня. Затем он пошел в мою сторону, но сон внезапно оборвался – я проснулся.

Врач. Сможете нарисовать великана?

Марк. Нет.

Врач. Почему?

Марк. Я не умею рисовать.

Врач. А что умеете?

Марк. Ничего.

Врач. Совсем ничего?