Простофиля

Взгляд Ожемы сразу вонзился в сторону задумчивого Нтада, что вопросительно смотрел на своего товарища. В управлении “деятельниц” было обычной практикой поинтересоваться, прежде чем броситься в руки самого умного и необремененного целью,– “Заполучить с процентом”,– сразу вспомнились слова тети Уоли уже опытной Дозы.

Как и мальчики, девочка Ожема родилась и выросла в городе, ведущему к центру Шаливанского царства Натане. Ее любимой игрушкой с детства стал проводник по имени Адвем, это была мягкая набивная игрушка с большими глазами, маленькими ногами, огромными ушами и вёсельноподобными руками, словно могучий дободон вдруг уменьшился в размерах непропорционально для разумного восприятия, но очень благожелательно для детских умов и фантазий. Эту роскошь принесла в их дом пасмурным утром тетя Уоли, любившая образ жизни спутницы и склоняющая всех желающих присоединиться к ее мироукладу. Ожема нигде не расставалась с любимым Адвемом, в плаваницах плавала с ним, в куставицах кустила его, в ведомствах ведомствовала им; иногда послушав наставления ненаставляющей Уоли накладывала и поливала на него. Так и развивалась ее скучная жизнь, пока в ней не появился недруг по имени Перчаток, являвшийся врагом всего наземного и неземного, что могло заинтересовать многопользовательскую Уоли и незатейливую по тем временам Ижему. Как разбить стену непонимания она придумала сразу, выставив вперед свободную ногу, так как руки были заняты Адвемом; не сразило это Перчатка, ушиб он о нее локоть, выставила она вперед вторую ногу, вынес и этот удар непробиваемый Перчаток; на последний заход вышла протеже Уоли, отпустила Адвема и обеими руками ухватилась за неуступчивую натуру Перча, как потом снисходительно она его назвала, прорвала защиту опасного соперника, что своим видом заставлял колебаться всех, только не Ижему Дозы, пробивающую на своем пути все непроходимые преграды, но без Адвема в руках. Затем были долгие поиски истины и счастья, которые неизменно приводили к закономерному результату, воспоминаниям о внезапно поверженном Перчатке.

В высшей организации ведомственного роста в рамках приписанного ведомства ее знания и навыки в отношении отпускателей игрушек выросли. Ее рассудок уже не мог сдерживать подступающий опыт, поэтому для самой себя и в отношении таких же как и она держателей Адвемов, победительница решила организовать самостоятельную структуру в рамках “деятельниц Перчаток”. С трудом и упорством ее ученицы стремились не уронив чести и достоинства припасти для маленьких друзей заготовленное место счастья, победа в главном продвижении не была их основным целеустремлением. Исключением была только невзрачная Пати Клаус, всеми силами старающаяся превзойти учредительницу в манерах, ужимках и средствах постижения. Близких отношений между Ожемой и Пати остальные участницы не наблюдали, но почувствовать эту невесомо-невидимую связь труда не составляло.

Именно с этой незакомплексованной парой и столкнулся Пова Нтад, тихо подозревая что-то неладное, но так хорошо замаскированное целой организацией деятельниц.

– Можете.– произнес уверенный Пова.

– Он динамическая система запорных механизмов,– подумала вслух Ожема, медленно расчехляя гардероб путешественника.

После свидания с такими девушками забываешь обо всем, даже о главном, “не смейся при появлении опасности!”– вдруг вспомнил забывчивый Арно, посмотрев на Пова. Его друг был поглощен, неизвестно чем и когда, возможно воздух заставлял все клеточки мозга переключиться в режим путешественника, возможно мальчишеский возраст не мог позволить дать отпор очередному неизвестному, но понять его чувства, а тем более сопоставить их со своими, еще не опытный, но уже просветленный по части Держателей Арно, смог, чего не удалось Пова. Окунувшись в ловко расставленые механизмы по привлечению и приближению того, что можно ощутить и вообразить, пленник Ожемы сразу понял безвыходность ситуации. Уповая на ум и свежесть носителя фамилии Дольд, он ласково и нежно посмотрел на друга, что взирал на всю эту красоту с чувством взаимной привязанности, только кого Арно решил прокрутить между своих отточенных Рифмой сомнений для него оставалось тайной.

Арно Дольд: Не показалось.

Ожема Дозы: Не показалось.

Пова Нтад: О чем.

Арно Дольд: О Рифме.

Ожема Дозы: Какой.

Арно Дольд: Пова.

–Меланхолической,– с улыбкой в голосе заметил запинающийся друг.

После этого их пути посмотрели в обратном направлении, как внеземной транспорт ориентируется в межзвездочном пространстве, находя дорогу только по велению Астрофизиков хорошо знакомых с данной наукой, так и Арно с Пова ждали подсказки свыше.

Ожема, понимая что может опустить честь “деятельниц Перчаток” в направлении чувства расставания с любимой игрушкой стала мысленно сжимать в руках невидимого Адвема. Казалось, что ситуация безвыходная, но отступить, дать волю тому ужасному Перчу, та просто не имела права. Силой мысли или каких-либо других чувств, она, как и мальчишки, взглянула в направлении научного подхода, на горизонте появилась сомнительная Пати Клаус.

Пати Клаус: Привет.

Ожема Дозы: Привет.

Арно Дольд, Пова Нтад: А вы кто?

Ожема Дозы: Кому.

Пати Клаус: Нам.

Арно Дольд: Понятно.

Пова Нтад: Приятно.

Ожема Дозы: Кому.

Пати Клаус: Нам.

После этого ребята коротали свободное время в окружении своей компании и того дивного мира, что перед ними открывался благодаря Держателю ключей от всех пространственных и внепространственных, ключу Махсмею. Конечно любознательного Арно не мог не привлечь этот странный мир науки, что не подвластен ни приближенным, ни отдаленным к понимаю всего сущного и насущного, что может пролить в чашу знаний хоть какое-либо учение. Ключ Махсмей давно овладел этим страшным познанием, которое будоражило умы и волновало суть самого человека. Еще во времена отцов Великого Ремнона сложилась легенда о начальном Держателе, что своей волей и силой мог починить любой ключ.

Сотворив и узаконив мощью Великого Ремнона заповеди несогрешимости, решили отцы найти напор к другим благам жизни и не подчиняющейся той силе и ее противнице, чтобы не отпирать при каждом перемещении смежных уплотнений смысл секретов, сокрытых в их единстве, отложенном положить конец. Поняв, что самим им не справиться с существами тленности, которые их окружали и постигали путем планомерного подчинения своей власти и скорби, решили они обратиться в бегство, что приводило в движение все миры, пространства и вселенные. В точке сложения, повстречался на их пути однорогий, моноусый Улан, что своим видом повергал всех зашедших к нему в бесприступную мантию Скрещивания. Поняв, с кем имеют дело, отцы попросили избавить их существование от будоражащего нутро и дух посланников Великого Гемала. Согласился на их условия Улан, снарядил себя всем необходимым для Гемальской битвы, забыв при этом указать путь правды и веры, что ведет в необходимом направлении поверженных уныний, что могли властью своей все пути перекрыть и сложить сложения. Добился победы Великий Улан, поверг в неистовство посланников Гемала, счастье свое сохранил, чтобы отцам доложить и предложить продолжить дорогу справедливости без мести, но оступился в мраке отступающих остатков тлена и оставил отцов всего сведущего и неподвластного в единстве точки сложения. Сколько времени прошло с тех пор не считали, но выход им не подчинялся, пока в один из дней не решился Нижний по рангу составлений от вершины, званием которого был Напор, ударить высшим клубом, учтя все предпосылки к появлению и отстранению, по мантии Скрещивания, что их оберегала. Поддалась мантия, распахнула свои края перед “заветными”, с уверенностью соступили они в пространство поверженных Уланом, введя запись о появлении нового Напора по званию Ключ.

Ключ Махсмей был одним из продолжателей славного сообщества, что своим напором и неугомонным ростом продвигалось по серпантиновидным ущельям жизни, приоткрывая и наставляя для будущих поколений зарождения жизни и идей.

К нему на обучение попал и Арно Дольд, что своей расточительной скоростью только что сбежавшего от неминуемой смерти агнца, смиренным взором наблюдал за телодвижениями мастера ключа. Днями и ночами Арно и Махсмей практиковали мастерство зубами, древнее искусство выставлять приоритеты и задачи не открывая рта, также юному ученику очень нравилась практика по залипанию, словно “мантия Скрещивания” никуда не исчезла и ему приходилось чувствовать себя тем самым ключом, о ком написаны легенды.

Арно Дольд: Как выжать.

Махсмей: Выжидать.

Арно Дольд: Как сосать.

Махсмей: Без истории.

Арно Дольд: Как остаться.

Махсмей: Выжидать.

Спустя много лет, уверенный Держатель с легкой иронией вспоминал данные занятия, присвоение первых званий и должностей, от простого Сосателя до невиданных высот Держателя, минуя на ходу все Выпрямитель, Носитель, Учитель. Имея многоходовый механизм навыков, полученных от Махсмея, с уверенностью отдельно удаленного от приближенных, что может подчинить себе любую роскошь, он направился по пути ключа, что выдал ему на прощание Махсмей.

Махсмей: Братство примет.

Арно Дольд: Кого.

Махсмей: Только ключа.

Арно Дольд: Пова.

Махсмей: Кого.

Арно Дольд: Ключа.

Махсмей: Сколько.

Арно Дольд: Не считаю.

Махсмей: Братство считают.

Арно Дольд: Сколько.

Махсмей: Примет.

Арно Дольд: Куда.

Махсмей: В историю.

Братство Капителей насчитывало многовековую историю появления своих слухов в умах и сердцах существ, населявших огромную часть пространства; что как заготовленная истина, копившаяся на протяжении многих сотен лет, легла сквозь толщину непроницаемого восприятия от высокооблачных проблесков и до невиданных широт всего межпространственного царства. Запись о происхождении и росте данной организации, могла быть подвергнута детальной экспертизе только при возникновении опасности для запоминания чего-либо упомянутого вне рамок данной рукописи. Арно удалось узнать лишь небольшой фрагмент, рассказанный по бумаге, что не имела места происхождения, но так удобно расположившаяся напротив его взгляда.