Семена Перемен

– Луций, я очень тебя прошу, – Эрик схватил друга за руку. – Помнишь, ты говорил, что должен мне. Вот сейчас самое время вспомнить про это.

Некоторое время либер молчал. Эрик пытался поймать взгляд, но тот отводил глаза. Огромная Башня за его спиной беспристрастно наблюдала за происходящим. Сколько таких просьб видела она на своем веку? Сколько несправедливости? Обманов? Убийств? Имеет ли Эрик право вставать на пути правосудия? Имеет ли право просить друга о таком одолжении?

– Ладно, Эрик, договорились, – севшим голосом прошептал наконец Луций, словно каждое слово давалось ему с огромным трудом.

***

– Маленький господин!

В паре шагов стоял старый садовник. Как и при первой встрече, он был одет в просторные одежды с широкими рукавами, а лицо лучилось добродушием.

– Дагэ Веньян, – обрадовался Луций.

– С вами опять ваш друг. Приветствую, юный Эрик, сын Герхарда, – улыбнулся Веньян дружелюбно.

– Здравствуйте, – ответил Эрик.

– Какими судьбами снова в наших краях? Слуги шепчутся, что ты живешь аж у городского рынка.

Мальчишки переглянулись. Эрик решил промолчать и позволить отдуваться Луцию.

– Дагэ Веньян, это не важно. У нас дело куда более серьезное. Мы только что были свидетелями убийства.

– Убийства? Здесь? В этих кварталах?

– Не совсем. Недалеко от Префектуры.

– Та-а-ак. Кто-то уже знает? Вы сообщили кустодиям?

– Нет, нам не попался ни один от самой Префектуры. Так ведь, Эрик?

– К-кажется, да…

Эрик задумался. А ведь действительно, они не встретили ни одного стражника за все это время. Даже телохранителей-ликторов не было видно около поместий, хотя обычно кто-нибудь да прохаживался около ворот или стоял под аркой входа. Богатые районы Патеры словно замерли в напряжении и каком-то тревожном ожидании. Жители попрятались по домам, улицы опустели и только около целл кое-где стояли погруженные в благочестивые разговоры служители Культа.

Мальчик отмахнулся от тревожных мыслей. Он просто испуган, и поэтому казалось, что испуган весь город.

– Нужно сообщить о случившемся вашему отцу.

– Дагэ Веньян, не мог бы ты сделать это сам? У нас еще дело, я обещал помочь Эрику и боюсь, что если отец узнает о произошедшем, то сегодня уже никуда меня не отпустит. А я дал слово.

– Слово – это важно. Словами разбрасываться нельзя. Можно, я так и сообщу вашему отцу? Он человек чести. Слово значит для него много, и он, я уверен, хотел бы, чтобы оно много значило и для вас.

– Конечно. Я не хочу, чтобы из-за нас у тебя были проблемы.

– Хорошо, но мне нужны подробности. Что там все-таки произошло?

– Мы проходили мимо переулка и видели, как какие-то гуддары, – с этими словами Луций глянул на Эрика, – убили целлита и акколита. Зарезали ножами.

Луций говорил спокойно, но Эрик заметил, что его кулаки крепко сжаты.

– Нас увидели, – продолжал либер, – но мы убежали. Думаю, нам повезло. Те люди были настроены очень воинственно.

– Тревожные вести вы принесли, мой господин. Стоит ли ходить по городу одним в такое время?

– Веньян, ты обещал, – Луций строго посмотрел на старого садовника.

– Верно, и я не буду вас задерживать. Но пообещайте и мне, что, сделав дело, вы сразу вернетесь.

– Можешь мне поверить, Веньян. Я тоже не в восторге, что не могу сам поговорить с отцом.

Мальчишки откланялись и пошли дальше. На углу улицы Эрик обернулся. Старый садовник стоял, задумчиво разглаживая бороду. Тень от соседнего здания падала ему на ноги, отчего они сливались с камнями мостовой. Верхняя часть фигуры, подсвеченная лучами Светил, искрилась множеством разноцветных пятен. Эрик понимал, что это всего лишь игра света и тени, но ему все равно казалось, что старик был укутан волшебным плащом и парил над землей, не касаясь ее ногами. Он словно бы пропускал через себя потоки той энергии, о которой рассказывал им несколько дней назад, и она источалась вовне удивительным хороводом странных метаморфоз, которые каждое мгновение происходили с его одеждой.

Эрик залюбовался зрелищем и остановился.

– Ты что? – одернул Луций. – Пойдем, нам нужно торопиться.

***

До Башни добрались без приключений. Только что слева и справа стояли высокие здания особняков, и вот дети уже были на пустом и безжизненном пологом склоне, усыпанном обломками камней и разрезанном прямоугольниками многочисленных полуразрушенных фундаментов.

Прямо перед ними уходила вверх темная громада Башни. Построенная так давно, что рассказы об этом сохранилась только в сказках, она казалась нерушима, как сам мир. На Башню Эрик смотрел с вожделением, он хотел проникнуть в ее суть, разгадать скрывавшиеся в ней тайны. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Его интересовали рассказы матери и мастера Фроуда, проповеди целлитов. Но во всех других историях не было того, что задевало бы до самой глубины души. Мальчик не мог разобраться, что конкретно тянуло его сюда и почему раньше он не испытывал этого чувства. Но точно знал, что надо быть здесь.

– Ну что, мой друг? – Луций, казалось, пришел в себя от потрясения и снова заговорил своим обычным тоном. – Что мы ищем здесь на этот раз?

– Все, что только сможем найти, – неопределенно махнул рукой Эрик. – Все необычное, что поможет узнать что-то новое. Или задать новые вопросы.

Они медленно пошли вверх по склону к подножию Башни. Эрик во все глаза глядел по сторонам, надеясь увидеть девочку, о которой думал с момента прошлой встречи. Что он хотел ей сказать? Что хотел узнать от нее? Может быть, все и сразу?

– Смотри-ка, – привлек внимание Эрика Луций. – Знаки на этом камне похожи на письмена, но не либерские, совсем другие.

– Руны гуддаров? – предположил Эрик. Он знал, что у гуддаров есть свои руны, но здесь, в Патере, никогда их не видел.

– Может быть.

Луций наклонился к камню и начал водить по нему пальцем, повторяя очертания знаков.

– Я как-то видел гуддарские руны, – наконец сказал он. – Мне показывал их учитель. Рубленые, острые, правильной формы. Какие-то квадраты, треугольники, палочки. Эти похожи, но не совсем. Смотри, здесь много округлых форм, как в алфавите либеров.

– Я ведь не умею читать, Луций.

– Ты не умеешь читать, но надписи-то на лавках и мастерских видел?

Все эти надписи казались Эрику полной бессмыслицей: завиточки, зигзаги, крючки. Они выглядели здорово, но вызывали у него зависть, что кому-то доступно то, что сам он не умеет.

– Ну видел, да, – недовольно бросил Эрик, делая вид, что его не задевает надменный тон друга.

– Было бы интересно узнать, что это за письменность. Жаль, у нас нет с собой бумаги, чтобы срисовать их. Давай вот что. Запомним какое-нибудь слово. Например, это, – Луций ткнул пальцем куда-то в середину камня. – Здесь шесть знаков. Первые три запоминаю я, следующие – ты.