Дасквинг и Отмеченный Драконом

– Что за отвратительное место! Сплошная грязь, да коряги!

Дасквинг едва слышно хмыкнул в ответ на это высказывание. Это не укрылось от взгляда Яна.

– Что смешного!? – потребовал объяснений он. – Может, тебе по душе это место? Наверное, такое же отвратительное, как и твой дом.

– Нет, просто подумал, что знай ты историю этого места, то, почему, Терадорос стал таким… Я думаю, тогда бы ты никогда бы не решился украсть Дыхание, – пояснил дасквинг.

– Всмысле? Я знаю, как образовался Терадорос! Это все знают! – вызывающим тоном произнес Ян.

– Неужели? Ну, тогда просвети меня, неграмотного, – огибая очередную корягу, с едва заметной иронией произнес Толга.

– Еще чего! Делать мне больше нечего!

– Что ж, я так и думал…

По Яну было видно, что он мечется между желанием доказать свои знания и нежеланием разговаривать с дасквингом. Однако, спустя пару минут желание доказать свои знания перевесило, и он затараторил:

– Когда-то существовало всего четыре могущественные расы: Аштены, Фаринаи, Силитосы и Тайфы. Они являлись потомками великих драконов и служили им верой и правдой, исполняя возложенные на них драконом обязанности. Но однажды среди Тайфов появился тот, кто не подчинился воле своего покровителя и захотел изменить устои, по которым жил мир. Возжелав достичь бессмертия, Теренидон Мудрейший, один из самых могущественных чародеев народа Тайфов, нарушил приказ Катесии, дракона—покровителя его народа. Могущественная драконица прознала об этом, изгнала его и заточила в потайных темницах глубоко под землей. Однако идеи Теренидона о переустройстве мира и жизни без указки драконов нашли отклик в сердцах тайфов. За великим чародеем последовали многие из его народа, и произошел раскол. Именно тогда дракон Катесия изгнала вольнодумцев с их земли за неповиновение. Изгнанники, которых назвали Отрешенными, и были теми, кто основал первый вольный город Тур здесь, на земле друидов.

Сказав все это, юный чародей замолчал, переводя дух.

– И это все? – спросил его Толга.

– Я только начал, – сверкнув глазами, парировал Ян. – Итак, Отрешенные поселились здесь. Друиды, местные жители, оказались не очень довольны, что чужаки, к тому же лишенные Дыхания, решили поселиться на их земле, но не стали предъявлять претензий. Друиды были потомками Силитосов, одной из самых миролюбивых рас, поэтому приняли изгоев на своей земле. Однако, как оказалось, Тайфы были не единственным народом, где были те, кому не нравилось жить под правлением Драконов. Со временем появилось немало тех, кто не желал подчиняться своим покровителям. В поисках иной доли они покидали свои родные края и уходили в добровольное изгнание в город Тур. Так шло время, народы и их покровители все больше отдалялись друг от друга. Драконы все меньше обращали внимания на своих подопечных и мирские проблемы, а потому росло и множилось число тех, кто не хотел более служить им и следовать их законам. Среди народа Аштенов таких было больше всего. Те из Аштенов, кто отвернулись от драконов, назвали себя Террами, и именно от этого слова пошло появилось название вольного государства Терадорос.

Ян снова замолчал, чтобы сделать небольшую передышку, поскольку говорить и быстро идти было не самой простой задачей. На сей раз дасквинг ничего не сказал, терпеливо ожидая продолжения рассказа. Отдышавшись, его спутник продолжил:

– Идея независимого народа и страны, где никто никому не подчиняется была весьма привлекательна и соблазнительна. Однако, там, где нет порядка, вскоре возникает хаос. Так и произошло с Терадоросом. Из-за отсутствия системы управления, к власти стали приходить бандитские группировки. Они раздробили Терадорос на зоны влияния. Жители страдали от постоянного террора и страха, они молили Драконов прийти им на помощь и разрешить вернуться. Однако те остались глухи к их мольбам. И тогда появился он, Варитос Безжалостный. Этот загадочный Терр был отлучен от Дыхания также, как и все аштены, кто посмел пойти наперекор Генемону. Однако, несмотря на это, Варитос обладал огромной магической силой. Население Терадороса увидело в нем надежду, и многие последовали за могущественным чародеем, чтобы избавиться от тирании разбойников. Чародей, собрав вокруг себя всех недовольных и обездоленных, основал Культ Крови, членов которого стал обучать особым видам магии, доступным только ему одному. Загадочный волшебник не раскрывал своих секретов, но каждый, кто становился одним из его приближенных, становился могущественным чародеем. Однако, разумеется, за все силу нужно платить. Использование магии крови навсегда связывало неразрывными узами чародея и Варитоса. Воля Варитоса становилась целью жизни для чародея, что испробовал магию крови. Культ Крови стал карающим мечом Варитоса. Но даже несмотря на это, многие из лишенных магии Дыхания готовы были заплатить такую цену за возможность вновь почувствовать силу, струящуюся по их жилам. Обладая армией могущественных и послушных ему магов, Варитос освободил Терадорос и стал его единоличным правителем.

Ян закончил рассказ и остановился, чтобы отдышаться. Дасквинг также остановился, давая возможность магу передохнуть. Мужчина был практические уверен, что парень не знает всей правды, которая были известна совсем немногим. Но он терпеливо ждал, желаю узнать, насколько много на самом деле известно драконорожденному.

Спустя минут десять, Толга, поняв, что парень, вероятно, закончил свой рассказ, произнес:

– И это все?

– Всмысле? – не понял Ян.

– Это конец истории? Больше не было ничего важного, про что стоит упомянгуть? – уточнил Толга.

– О чем ты? – раздраженно, но заинтересованно спросил парень.

– Я просто пытаюсь понять, знаешь ли ты действительно всю историю до конца, – пояснил дасквинг.

– Всмысле…

– Видимо, не знаешь, – сам себе кивнул дасквинг. – Дело в том, что все это время друиды не вмешивались в жизнь своих непрошенных соседей и старались держать нейтралитет. Но магия крови, которую использовали члены Культа Крови, извращала землю и все живое там, где эта магия применялась. Друиды решили высказать свое недовольство и послали делегацию к Варитосу, чтобы заставить отказаться от использования столь разрушительной магии. Однако Первый Маг Крови не собирался прислушиваться к друидам, его не интересовал ущерб земле, как и мнение друидов на сей счет. Он просто убил всех, кто приехал к нему, таким образом лишив друидов совета старейшин и могущественных чародеев. Теперь друиды не могли противостоять ему и не представляли угрозы. Да, собрав армию обученных и лояльных ему чародеев, Варитос действительно смог объединить Терадорос и одолеть всех, кто долгое время правил на этих землях, это правда. Но, придя к власти, он без колебаний расправился со всеми, кто мог иметь хоть малейшие притязания на власть. И расправой над бандитами он не ограничился, нет. Внезапно стали исчезать те, кто помог Варитосу прийти к власти. Так продолжалось до тех пор, пока на политической арене Варитос не остался единственной значимой фигурой. Избавившись от всех конкурентов, чародей провозгласил себя Спасителем и единственным правителем Терадороса. Так он и получил свое прозвище – Безжалостный. Теперь вся власть была сосредоточена в руках Варитоса Безжалостного и его Культа Крови.

Ян посмотрел на него с недоверием и возразил:

– Неправда! Друиды просто разделили свои земли с Варитосом! Он настоящий спаситель этих земель и справедливый король!

– Как бы не так, – отвечал ему Толга. – Война за Терадорос и все жестокости, что творил Варитос и члены его Культа, насквозь пропитали смертью священную землю друидов. И хотя они и потеряли множество своих старейшин, отправив их на встречу с Варитосом, хранители жизни были не готовы просто отдать свои священные леса на растерзание безумному чародею и его культу. Они стали вести с ним подпольную войну, лишая средств к существованию. Друиды ушли из этих мест, но забрали с собой и остававшиеся еще на тот момент в земле силы природы. После этого животные начали покидать эти места, ведь земля стала практически непригодной для жизни. Пропитания стало мало, и постепенно здешние леса, некогда пышущие зеленью, стали умирать, пока не пришли к тому плачевному состоянию, в котором находятся сейчас сейчас. Да, Варитос Безжалостный завоевал Терадорос и освободил от бандитов, но он же и превратил этот процветающий край в безжизненную пустошь. Именно поэтому в этих лесах почти ничего не растет и живет. Вот теперь ты знаешь подлинный конец этой истории.

Закончив рассказ, дасквинг посмотрел на своего спутника. Тот остановился и о чем-то сосредоточенно думал. Ян открыл было рот, желая что-то сказать, но тут же закрыл. Парень выглядел так, будто его огрели по голове чем-то тяжелым.

– Я не верю тебе… – тихо сказал он, но свою мысль так и запнулся. Свою мысль он так и не продолжил.

Дасквинг покачал головой:

– И все же, я говорю правду. Теперь ты понимаешь, почему мне было смешно? – спросил Толга. – Варитос – жестокий тиран, забравший власть ценой огромной крови. Поверь, я догадываюсь, что ты украл Дыхание не для личных нужд. Так вот, можешь ли ты попытаться представить, что бы произошло, попади артефакт такой мощи в руки к такому, как Варитос?

Ян напряженно посмотрел на Толгу, но снова ничего не сказал. Лишь стиснул зубы и продолжил шагать. Дальше разговор у них не клеился. Драконорожденный сосредоточенно думал о чем-то, и дасквинг не мешал ему. Нет, он не питал иллюзий и не считал, что сможет хоть что-то доказать этому парню. Однако, думал мужчина, возможно, рассказанное сможет заставить его хотя бы задуматься о возможных последствиях своих действий.

Так они и шли долгое время, размышляя каждый о своем.

Спустя несколько часов пути Толга, кинув мимолетный взгляд на двухэтажные мешки под глазами Яна, решил, что все-таки парню нужно немного времени переварить сказанное и передохнуть. Тем более, они как раз вышли на вполне себе приличную полянку, откуда неплохо просматривалась окружающая местность.

– Сделаем привал, – объявил дасквинг. – Я буду первый на стреме.

Юный маг тут же оживился.

– Ты же вчера тоже не прилег ни на минуту, – сказал Ян, мгновенно выйдя из состояния оцепенения. – Я буду сегодня на стреме, а ты иди спать.

Дасквинг поморщился.

– Давай ты перестанешь играть в героя и молча уляжешься, хорошо? – бросил Толга, уже приглядывая себе место с наилучшим обзором.

Однако Ян решил почему-то стоять на своем.

– Нет, – твердо произнес он. – Ты посмотри на себя, так и валишься с ног Какой толк от уставшего воина?

Дасквинг хотел было возвести глаза к небу, но передумал. И ему неожиданно пришел голову единственный вариант, при котором он гипотетически мог выиграть этот глупый и никому не нужный спор.

– А какой толк от чародея, который так и норовит врезаться в дерево? – парировал Толга. – В случае, если нападут работорговцы с Большой Дороги, нам будет нужна магия. Один дасквинг не так эффективен против толпы, как волна огня, не находишь?

Было видно, что парню опять хотелось возразить что-то просто из принципа. С минуту он стоял, хмуро глядя на Толгу усталыми глазами. К счастью, благоразумие и усталость победили, и Ян все же счел аргумент дасквинга достаточно веским и, не проронив больше не слова, молча устроился около узловатого основания дерева.

Толга, удовлетворенный тем, что в этот раз не пришлось вступать в долгую полемику, выбрал себе место с отличным обзором и занял выжидающую позицию.

Спустя буквально несколько минут мужчина услышал, как дыхание его спутника стало слишком ритмичным и размеренным для бодрствующего, из чего можно было сделать вывод, что парень впервые за много дней наконец-то уснул. Дасквинг протер глаза кулаком и проморгался, чтобы скинуть оцепенение. Отвернувшись от спящего мага, мужчина вперил свой взгляд в даль и стал наблюдать.

***

Он очнулся от едва слышного шороха.

Черт! Как он мог позволить себе задремать! Толга, не делая резких движений, чтобы не выдать факта своего пробуждения потенциальному противнику, слегка приоткрыл глаза и стал одним только взглядом обшаривать пространство перед собой. Одно дерево, второе дерево, третье дерево. Шевеление!

Дасквинг ничем не выдал того, что заметил неестественно трепыхающуюся листву молодого кустарника. Вне его поля зрения кто-то очень аккуратно их обходил. Толга украдкой бросил взгляд на Яна – тот действительно заснул. Вот ведь незадача, единственный раз, когда им по-настоящему что-то угрожало, парня сморил сон! Превратности судьбы, что тут скажешь.