Сказочница: провoдник

С тех пор прошло три года. Ведьма многому научила Вадима, а он впитывал знания, как губка, сам удивляясь тому, как он много всего умеет. Конечно, не всё давалось ему легко и просто – запоминать, какие травы для чего нужны, оказалось просто адской рутиной, а помимо обучения Тихомире нужно было помогать, и задания её стали ещё сложнее. Конечно, теперь ведьма объясняла, зачем всё это нужно, и даже охотно отвечала на вопросы Вадима, но от обилия информации голова к вечеру просто раскалывалась, не говоря о том, что в жизни мальчишки появилось очень много бессонных ночей. Он немного подрос, став явно выше Тихомиры, окреп и перестал совсем болеть – уж что-что, а за таким ведьма следила.

Вадим лежал в кровати, вытянув перед собой руку и рассматривая метку лешего. Сейчас она выглядела лучше, чем когда была свежей, но всё равно жутковато – кожа была неровная, цвет её темнее, а след от ладони чётко просматривался. Зато оно больше не болело. Тихомира объяснила, что это метка даёт ему разрешение тоже приводить кого-нибудь в лес на своё усмотрение, но лешему каждый месяц нужно приносить жертву. Обычно это сердце человека, имевшего злые намерения. Вадим просил метку как-то убрать, но ведьма лишь развела руками и показала свою на ноге. Пришлось смириться с таким уродством.

Вадим повернул голову. Рядом с ним тихо сопела Дарина. За эти три года девушка тоже успела похорошеть, по крайней мере внешне, а вот внутри, как оказалось, она так и осталась с гнильцой. Вадим теперь понимал, что это не староста её никуда не отпускал, это она сама со всеми в деревне перессорилась, вот с ней дружить никто и не хотел. Это было как-то даже опасно. Но он и не дружил. Вадим осторожно откинул в сторону тонкое пуховое одеяло и принялся искать свою одежду. Он был бы и рад ещё поваляться в дорогущей кровати Дарины, но он и так слишком задержался – Тихомира рассердится. Как же так вышло? Просто нравилось ему над Дариной издеваться в отместку за то, как она с ним когда-то поступила. Вадим надел рубаху, заправил её в штаны и подошёл к зеркалу, чтобы поправить растрепавшиеся волосы. После той злополучной ночи они стали абсолютно белыми и ничто уже не могло это исправить, но Вадиму на это было плевать. Он направился к окну, не издавая ни звука, но само окно предательски скрипнуло, когда он попытался тихонько его открыть.

– Вадим? Ты куда? – Дарина приподнялась на локтях и принялась потирать глаза.

– Вопросы глупые не задавай, – он хмыкнул, наблюдая за тем, как одеяло соскользнуло с её обнажённого тела.

– Я думала, что ты ещё со мной полежишь, – Дарина немного потянулась, ожидая, что это действие привлечёт парня назад в постель.

– Выйди замуж и командуй своим мужем, – хохотнул Вадим, распахивая окно.

На улице стояла прекрасная летняя погода, но Дарина всё равно подтянула на себя одеяло, скрывая от взора Вадима своё тело. Обиделась.

– Никто меня порченую не возьмёт, – буркнула она.

– Никто тебя и не порченую брать не собирался, – Вадим рассмеялся. – Да и под меня тебя никто не заставлял ложиться.

И это была чистая правда. Дарина обрадовалась, когда узнала, что он жив, а как поняла, что ведьма его магии учит, так снова принялась соблазнять, считая, что сможет обмануть и использовать в своих целях, но теперь Вадима было не так-то просто провести.

– Дурак ты! Видеть тебя больше не желаю! – прикрикнула она и швырнула в него подушкой.

Вадиму даже уворачиваться от этого неуклюжего броска не пришлось. С тех самых пор Дарина в цель больше никогда не попадала. Он поспешил вылезти через окно на козырёк, откуда прошёлся вперёд, балансируя на краю крыши, и в итоге спустился по яблоне, попутно сорвав себе один плод в качестве лёгкого перекуса. Несмотря на то, что внешность его теперь привлекала внимание, Тихомира научила его, как от себя взгляд отводить, поэтому Казимир и его слуги так ни разу и не смогли его во дворе поймать, и мог безнаказанно к Дарине пробираться, когда сам того пожелает. Вадим вышел с территории поместья старосты и посмотрел на солнце, чтобы понять как сильно его Тихомира накажет теперь? Решив, что терять ему всё равно больше нечего, он отправился прогуляться по деревне. Ноги сами привели к старому дому. Ничего тут не изменилось с тех пор, разве что мельник теперь пить много стал. Никто из семьи Вадима не помнил, будто и не существовало его вовсе, но с Есенией он подружился быстро. Девочка тоже не помнила, что он её брат, но тянулась к нему, сама не зная почему.

– Вадим! – радостно воскликнула она, выйдя из-за дома с пустым ведром.

Вадим слегка поморщился – к беде.

– Привет, – улыбнулся он, доедая яблоко и швыряя огрызок в кусты.

Ему хотелось знать, что хотя бы с Есенией всё хорошо, ведь она единственная, кто в этой семье о нём беспокоился. К слову, остальные жители деревни не придали никакого значения тому, что семья мельника про сына забыла – никто ведьме перечить не смел, так что все странности принимали как должное. Раз мельник и вся его семья говорили, что сына у них никогда не было, значит так оно и было. А сам Вадим теперь в деревне был известен, как внук ведьмы, так что относились к нему с осторожностью и даже уважением, чем юноша не раз пользовался.

– Давно ты в гости не заглядывал, – девочка поставила ведро на землю и поспешила обнять Вадима.

– Прости, прости, – он слегка потрепал её по голове.

Девочка надула губки от обиды. Она тоже успела подрасти и уже вовсю помогала матери по хозяйству, как и Олеся, только та теперь стала мрачнее тучи, и Вадим ей совсем не нравился. Он и не претендовал.

– Держи, в качестве извинения, – он вытянул руку перед Есенией, и на ладони из ниоткуда появилась конфета в яркой обёртке.

В деревне такие диковинки трудно было добыть. Глаза Есении тут же засветились от счастья, и она поспешила закинуть конфету в рот, чтобы никто не увидел. Матушка строго-настрого запрещала хоть что-то из рук Вадима брать, боясь его теперь до смерти, а отец… Отца Вадим теперь разве что в местной таверне иногда встречал, но тот сына не узнавал, а сам Вадим говорить с ним не стремился.

– Как у вас тут дела? – поинтересовался Вадим, облокотившись о плетень.

– Всё как обычно, – Есения отмахнулась и тут понизила голос до шёпота. – К Олесе тут недавно жених сватался.

– Неужели? – Вадим ухмыльнулся и вскинул брови.

– Ага, – Есения тоже ухмыльнулась. – Только вот батюшке он не очень понравился. Теперь Олеська ночами к нему сбегает, пока батюшка спит или…

Она осеклась, не смея закончить мысль. Но Вадим и без неё знал, что скрывается за этим “или”.

– Если Стоян тебя обижать будет, ты мне скажи, – в который раз предупредил он.

– Да он не бьёт никого, – девочка пожала плечами. – Только пьёт много. Староста уже не раз приходил, грозился мельницу у нас отнять за такое…

– Даже так, – а вот о таком Вадим не слышал.

Не хотелось бы, чтобы его семья, пускай и бывшая, голодать стала. Надо будет в книгах Тихомиры покопаться, кажется, Вадим видел там зелье полезное, которое от алкоголя навсегда отучает.

– А ты ещё мне фокус покажешь? – попросила Есения смущённо.

Очень уж ей нравилась магия, которой Вадим обучиться успел.

– В другой раз, – пообещал он. – Я на минутку зашёл, а теперь мне дальше пора – дела ждут.

– Жалко, – Есения вздохнула. – Но ты заходи почаще! А то мне совсем тут скучно одной… Может, на рыбалку вместе сходим?

– Посмотрим, – кивнул Вадим и потрепал девочку по волосам на прощание.

Он направился в сторону таверны, хоть и знал, что Стоян днём должен на мельнице быть, но что-то подсказывало, что найдёт он мельника в неположенном месте. И правда – мельник сидел за самым дальним столиком в углу, где даже окна не было, чтобы с улицы его никто не заметил. Впрочем “сидел” слово не совсем верное. Он спал, сложив руки перед собой и опрокинув пустую кружку – разливать алкоголь для него было бы непозволительной роскошью. Вадим лишь тяжело вздохнул, вспоминая, как Стоян его не раз колотил за то, что Вадим напивался, а теперь и сам выглядел куда хуже. Он поборол желание подойти и пнуть его так же, как мельник когда-то его пинал. Вместо этого Вадим направился к хозяйке заведения.

– Здравствуй, Прасковья, – улыбнулся он.

– Вадим? Ты чего же днём решил зайти? – она явно была рада его видеть. – А бабушка не заругает, если учует, что ты пил?

– Так я от неё с поручением и пришёл, – заверил Вадим, выложив на стойку перед женщиной пару золотых монет. – Бабуле самогон для настоек понадобился, а ты говорила, что тебе из города скоро завезут?

Забавно было, что все деревенские Тихомиру бабушкой его называли. Если ведьма в деревню приходила, то притворялась старушкой, так что никто и не знал, что помолодела она, но, наверное, и не удивился бы никто таким изменениям. Конечно, по поводу самогона Вадим соврал, Тихомира и без городского настойки делать могла, но надо же было как-то логично объяснить своё появление тут?

– Да, было такое, – кивнула Прасковья и быстро сгребла монетки в фартук. – Сейчас принесу пару бутылочек!

Она удалилась, а Вадим закатил глаза к потолку – две золотые монеты очень уж дорого за самогон, но жадность здешних жителей не знала границ. Впрочем, Тихомире такие эмоции только на руку. Вадим облокотился о стойку и окинул таверну взглядом. В такое время все торговцы на рынке были, так что пусто внутри, но помимо пьяного Стояна за одним из столов сидел ещё кое-кто. Судя по телосложению явно мужчина, возможно, даже солдат, так как плечи больно широкие. Он был в грязном сером плаще, надвинув на лицо капюшон, и сильно склонился над миской с супом, трапезничая, но пытаясь этими действиями скрыть лицо от Вадима. Даже через такой наряд Вадим смог увидеть меч, который путник хотел спрятать под лавкой, но скорее всего впопыхах, так как гарда выглядывала наружу. Вот значит его проблема на сегодня?

– Вот, держи! Самый лучший для тебя припасла! – похвасталась Прасковья, выставляя перед Вадимом две бутылочки.

– Искренне благодарю, – кивнул он и хлопнул в ладоши, отчего покупки тут же пропали.

Прасковья тихо пискнула от неожиданности и захлопала глазами, уставившись в то место, где только что стоял самогон. Вадим магию не часто применял вот так открыто, но сейчас хотелось кое-что проверить.

– На этом прощаюсь, – он слегка поклонился, будто общался с какой-то важной особой, и поспешил выйти, отметив, что путник слегка привстал, поняв, что Вадим уходит.

Вадим направился на выход из деревни. Он мог бы ещё и по рынку прогуляться в надежде найти что-нибудь интересное, но решил, что хватит с него на сегодня. Насвистывая весёлую мелодию под нос, Вадим зашагал к лесу. Он прекрасно слышал, что кто-то за ним следует, и даже знал кто, но он ведь только и ждал этого. Он зашёл в лес и принялся вилять меж деревьев, запутывая преследователя. Вадим усмехнулся, слыша, как тот пыхтит позади, усердно продираясь через заросли, которые Вадим легко проходил, потому как они послушно его пропускали. В итоге Вадим забрался на дерево, уселся на ветку, свесив вниз ноги и стал наблюдать за тем, как незнакомец внизу в панике заметался, потеряв юношу из виду. Зрелище было всегда забавным. Можно вечность наблюдать, как они испуганно мечутся из стороны в сторону, как пытаются сами найти хоть какую-то дорогу, но неизменно возвращаются на одно и то же место, но сегодня как-то не было на это настроения. Поэтому Вадим позволил незнакомцу пройти всего пару кругов.

– Эй? Ты чего? Заблудился никак? – окликнул он его, заставив задрать голову вверх.

Капюшон свалился, позволяя теперь чётко рассмотреть внешность мужчины – мало того, что хорошо сложенный и достаточно высокий, так ещё и темноволосый, бородатый, на вид куда старше Вадима. Услышав голос с дерева, мужчина поспешил ухватиться за гарду меча, но противник был слишком уж высоко, чтобы его зарубить. Помимо меча на поясе путника болтался мешочек, который подозрительно звякнул, давая понять, что там какие-то бутыльки.