Мой долг потребовал слегка больше недели,
И время поглотило результат.
Я разобьюсь, закончу дело ради цели,
Гранит испортят жалким словом космонавт.
О судьбах
Большие руки палача
Поднимут лезвие гильотины
И оборвется жизнь врача,
Что от чумы спасал картины.
Хотя он многим помогал,
Бывало, мчал за горизонт,
Из рук костлявой вынимал,
Когда капризы проедали зонт.
Он крики чувствовал больных,
С глухими говорил до тьмы,
Выслушивал под чай немых
И забывал вовсе про сны.
Он жил, даруя жизнь другим,
Надеясь каждого спасти,
В мечтах, что страхам всем своим
Не суждено на земь сойти.
Но день проткнул скрипучий плач,
И не успел наш врач дойти,
До них, до поседевших матч,
Позволил маленькой уйти.
Большие руки палача
Поднимут лезвие гильотины,
Потухнет старая свеча,
Заплесневеют вмиг картины…
Извечный вопрос
Быть или не быть?
Избитый вопрос – избитый ответчик,
Вся эта полемика в пределах вечности,
Новый оборот делают часы беспечно,
Остался с носом, без печени,
Но это проблемы будущего,
а будущее не прошлое,
будущее еще не изувечено.
Пробираться сквозь паутину мироздания,
Складывать на антресоль накопленные знания,
Ждать нового прихода, задаваться вопросами,
Баловаться гиперболой и доносами.
Или не быть?
Жить в сплошь нарисованном мире,
Засыпать за таблицей экселя, просыпаться в прожженной квартире,
Тонуть и тонуть в сахарном изобилии:
В своем пряничном доме,
С вафельной крышей,
Рядом с большим Луна-парком,
Скрыться за чаем с Капоне, Фишер, апостолом Марком