Любовь бабочки. Оазис

Майкл вернулся в кафе «у Смитти» около полуночи. Зал почти опустел. Чарли ждал его. Они с Майклом были очень похожи. Невзирая на его внешность и увлечения, Чарли был серьезным студентом, он прилежно занимался и особого времени на дурачества у него не было. Они с Майклом познакомились вскоре после начала учебного года, а Чарли как раз искал соседа по комнате, чтобы поделить аренду за свой лофт на двоих. Оба они не увлекались алкоголем и куревом. Для Майкла Чарли стал прекрасным приятелем, он чувствовал себя свободнее, чем, когда жил со своими родителями. Кроме того, Лонг-Айленд – свет не ближний, избегая ежедневных поездок на поезде, Майкл экономил массу времени.

Пока они добирались до дома, Чарли расспрашивал, как прошло свидание. Он подшучивал над Майклом, ведь было очевидно, что он втрескался по уши в эту девчонку с первого взгляда. Чарли пока не приходилось видеть его настолько счастливым.

– Эта девушка – просто нечто, – заявил Майкл. – Говорю тебе… Я никогда ничего подобного не испытывал… Знаешь, похоже, я влюбился…

Вот так, мальчик был околдован. Чарли понимал, спасать приятеля уже слишком поздно, но он был поражен. Будучи сдержанным в отношениях с девушками, он не планировал ничего серьезного, по крайней мере, до окончания университета.

– Понимаю тебя, мужик. Она очень милая, вижу, что ты серьезно настроен на отношения. Свезло тебе приятель, точно говорю!

Чарли задумался, верил ли он сам тому, что сейчас сказал. Сам он в любовь верил, но для него это была, в первую очередь, морока. Сегодня заморочился, а завтра, черт знает, что случится. Кроме того, его семья не была идеальной. Не было ни особняка на Лонг-Айленде, ни Роллс-ройса или Лимузина, чтобы колесить по округе. Его детство прошло заурядно, а жизнь дала ему понять, что брак и семья – это не сказочки, скорее чреда головных болей и обязательств. Следовательно, Чарли не разделял энтузиазма приятеля, когда речь заходила о таких скороспелых романах.

Они добрались до квартиры и сразу завалились спать. Было поздно, они устали за день и, кроме того, с самого утра нужно было идти на учебу. Но, оказавшись в кровати, Майкл не мог уснуть. Образ Вики преследовал его, он продолжал вертеться с боку на бок. Парень чувствовал себя счастливым и смущенным одновременно. До этого жизнь была вполне практически предопределена. Судьба ему благоволила. Его родители надеялись, что Майкл с братом Адамом станут преуспевающими студентами, когда они поступили на Юридический факультет. Их планы были предсказуемы. Стать юристами или адвокатами, а потом, одному из них, надлежит перенять семейный бизнес, а другому, начать работать у одного из влиятельных друзей отца. Ну, а далее – выгодные браки с девушками из преуспевающих династий, выбором которых, так или иначе, займутся их родственники. Ни Майкл, ни его родители не могли и полагать, что любовь перемешает все карты и порушит их планы.

Майкл все размышлял, он не просто неожиданно влюбился, а влюбился в девушку, словно, с другой планеты. Казалось, будто его жизнь была набором слайдов, а родители решали в каком порядке их проецировать, а он только что вставил слайд по своему усмотрению, без их позволения. Пока что Майкла это не сильно заботило, он был окрылен напором чувств и свойственным молодым сердцам воодушевлением, что придает жизни столь непредсказуемую остроту, но смущен он был не на шутку. Плавно мысли унесли его далеко и он, наконец, уснул.

Утро взошло над городом и птицы заливались трелями, приветствуя восходящее солнце. Майкл уже был в душе, наслаждаясь бодрящей прохладой, отрезвляющей и пробуждающей. Он полагал, что проснется измученным после четырех часов беспокойного сна, но чувствовал себя полным энергии, как ни странно. Он легко оббежал бы весь штат Нью-Йорк, пересек бы пустыню или покорил гору, просто чтобы увидеть Вики. Принимая утренний душ, он с увлечением освежал в памяти истории о доблестных рыцарях, что он читал в детстве. Его всегда забавляло, как исполненные благородства воины готовы были перевернуть весь мир вверх дном ради их возлюбленных, мчась как ветер на их верных скакунах, расправляясь с каждым презренным злодеем, осмелившимся преградить им путь. В наш век лихих скакунов заменили мотоциклы, спасибо Харлей-Дэвидсон, а рыцарство и галантность были упразднены и теперь сводились к интрижкам на одну ночь…

Майкл резко пришел в себя, взглянув на циферблат часов, повешенных за ремешок на шторку душевой.

– О, Боже мой, мы опаздываем!

Он выскочил из душа, громко стукнул по двери Чарли, пока бежал за своей одеждой. Увы, даже землетрясение не разбудило бы Чарли в тот день, поэтому Майклу пришлось прибегнуть к более действенным мерам. Он рванул на себя дверь, и направился к кровати. Лишь копна светлых волос различалась среди простыней. Майкл принялся трясти Чарли, пока этот увалень, наконец, не открыл один глаз.

– Чарли, шевелись, мы опоздаем! Белая Ведьма ждет нас на лекцию, если ты не в курсе! Двигайся, ты, ленивый осел! Я внизу, жду тебя в авто…

Майкл вылетел из квартиры, которую они арендовали на Гринвич-Стрит, вниз по Три бека. Типичный многоквартирный дом с площадкой для машин и лестничными пролетами, идущими от тротуара до самой крыши. Майкл сел в машину и запустил двигатель, рев которого можно было услышать за пару миль. Он все ждал, терзаясь вопросом, сколько времени потребуется Чарли, чтобы навести марафет и предстать перед Белой Ведьмой во всей красе. Он дал по газам, не трогаясь с места, давая Чарли понять, что пора поспешить. В следующие пять минут Майкл лицезрел шоу, похлеще чем у Чарли Чаплина – будто все Чарли во всем мире дружно начали валять дурака.

Итак, это был выход Чарли.

Тщетно пытаясь просунуть левую руку в рукав его пальто, правой он отчаянно пытался удержать свои штаны, которые упорно отказывались держаться на поясе и съезжали чуть не до колен. Он был обут лишь в одну кроссовку, вторая болталась в зубах. Он почти упал, но, произведя невероятный кульбит, все-таки удержался на ногах, схватившись за ручку двери авто. Рухнув на сиденье, Чарли первым делом включил радио, чтобы услышать, как диктор объявляет о начале выпуска утренних новостей.

– Слава Иисусу – только восемь утра, Майкл!

Майкл расхохотался: – Ох, старина! Водок у тебя тот еще… Ладно, сегодня я хочу увидеть Вики. Мы сделаем так, сначала заедем в кофейню, куплю тебе кофе и беги, идет?

Чарли был потрясен таким предложением, недоумевая, ни канун ли Рождества нынче?

– Бойл, приятель? За беги я на все согласен, а как насчет бегло с лососем, дорогой Санта? – Чарли ерничал, и давился смешками.

– Хорошо, но не смей превращать это в традицию!

Майкл припарковал авто с присущей ему резкостью, Чарли чуть не вывалился из окна, впрочем, нет худа без добра – встряска эта способствовала его окончательному пробуждению. Они направились в кофейню твердой решительной поступью, как два налетчика, входящие в банк перед ограблением. Чарли сидел на барном стуле с гордой и торжествующей улыбкой в ожидании обещанного вознаграждения. Не прошло и минуты, как Майкл поставил перед ним бесподобный эспрессо и бейгл со сливочным сыром, с хрустящей корочкой, только из печи. Не успел Майкл выйти, чтобы донести два бумажных стакана эспрессо до минимаркета, а Чарли уже допивал свой кофе, проглотив добрую половину бейгла.

Майкл торопился и по мере приближения к магазину, чувствовал будоражащее волнение. Заметив Вики за прилавком, он почувствовал, как сердце начало биться быстрее, а дыхание перехватило. Улыбаясь, он направился к кассе, не оставляя попыток вернуть самообладание.

– Доброе утро, моя бабочка.

В этот момент на Майкла снизошло озарение.

– Позвольте, что со мной происходит? Неужели это я несу этот сентиментальный бред, похоже, я совсем размяк, просто таю рядом с ней – наверное, вчера переел мороженого!

Однако он был вновь покорен ее улыбкой, когда с гордостью подошел к прилавку с кофе.

– Уверена, ты говоришь это каждой девушке! Обольститель!

Майкл парировал: – Нет, только тебе, лишь ты способна порхать с легкостью бабочки…

Видимо, она была в игривом настроении, с театральным укором обвиняя Майкла в том, что он лишь высмеивает ее.

– Высмеиваю?! Сэр Майкл, докажите ей серьезность ваших намерений!

Словно рыцари в старинных эпосах, Майкл опустился на одно колено и исполненный галантности, спросил обескураженную девушку: – Виктория, будьте моей женой!

Слишком много потрясений сразу после завтрака. Вики не знала как отреагировать и попросту потеряла дар речи.

– Прекрати, Майкл. Мы едва знакомы!

Он все еще стоял на одном колене и, схватив Викторию за руку, начал покрывать ее поцелуями. – Все это не важно. Я – Ваш покорный слуга…

Папа Лоренсо развеял чары. Майкл смотрел Вики прямо в глаза, и внезапное вмешательство извне нарушило всю идиллию момента.

– А ну-ка, господин Валентино, благоволите оставить девушку в покое!

Майкл рухнул с небес на землю, отрезвленный мощным голосом с итальянским акцентом. Он обратился с приветствием к Папе Лоренсо, исполненный дружелюбия.

– Доброе утро, Папа Лоренсо, я могу чем-нибудь помочь?

Это могло окончательно вывести Папу из себя, он с трудом удерживал коробку, набитую жестяными банками с консервированными фруктами. Коробка накренилась практически до пола, но предложение Майкла придало ему сил.

– Хорошо, молодой человек, можете расставить банки на ту полку. Но, не вздумайте разбросать мой бесценный товар по всему магазину, как вчера. Вы хоть помните, что натворили?! Я все еще не пришел в себя. Проявите уважение к старику со слабым сердцем…

Майкл начал расставлять банки по полкам со скрупулезностью пластического хирурга из Беверли-Хиллз. Папа Лоренсо с удовлетворением перевел дух, наблюдая за работой Майкла, словно за Гераклом на веслах его галеры. Тем временем ошарашенная Вики, все еще приходила в себя после слов Майкла.

– Стать его женой? Конечно, отношения влюбленных сводятся к свадьбе… Но любит ли он меня? И насколько сильны мои чувства, чтобы выйти за него?

В груди словно защемило, сердце, будто само дало ответ.

– Ну ладно, твоя взяла, – прошептала она.

Дверь открылась, на пороге показался молочник и прокричал стандартное: – Как обычно?

– Как обычно, плюс еще одну! – прокричал Папа Лоренсо.

– Как обычно плюс одну! – Повторил молочник своему помощнику. Гордо пригладив пышные усы, он вошел, на ходу делая пометки в блокноте.

“Бонжорно, синьорита. Как ваши дела?

Виктория покраснела и перевела взгляд на Майкла. Получив счет, что молочник вручил ей, она открыла кассовый аппарат.