Мортем Сакердос

Мортем Сакердос
Эйлин Вуд

Что может быть хуже, чем застрять ночью на безлюдной трассе с севшим аккумулятором? Продирать себе путь сквозь поросшее терновником кладбище? Участвовать в жертвоприношении? А что если все произошедшее окажется сном? Или нет…

Эйлин Вуд

Мортем Сакердос

– Ты только моя, детка, да, ты только мояяяяя… – ритмично постукивая пальцами по кожаной оплетке руля, Джек бессовестно фальшивил.

Он усмехнулся себе под нос, вспоминая, как хотел сколотить группу в старших классах: у их творчества даже нашлись поклонники, в основном из ближайших родственников и слабослышащих в домах престарелых.

Устало потирая глаза, он взглянул на электронные часы, горящие неоновым светом на приборной панели.

"Сейчас два сорок", – вяло подумал он. "Ещё четыре часа и я окажусь в Вашингтоне, а пока надо сделать музыку погромче и не спать, мать твою, не спать!"

Указательным пальцем он вдавил кнопку регулировки громкости на правом подрулевом лепестке. Тускло моргнув, подсветка приборной панели потухла, вместе с ней затихла и музыка, а в следующее мгновение грозное урчание трехлитрового турбированного двигателя угасло, и машина лишь по инерции продолжала двигаться вперед.

– Что?.. – пробормотал мужчина, хаотично тыкая во все кнопки управления системой. – Какого, на хрен, хрена?!

Вмиг лишённая электроэнергии, машина замедлила ход, и, осторожно вырулив на обочину, Джек бессильно уткнулся лбом в руль. Его малышка была японской легендой, и пусть ей немало лет, он всегда с педантичной придирчивостью заботился о ней – вряд ли в штатах можно было найти экземпляр в лучшем, чем у него, состоянии. Но проблем с электрикой у неё не случалось никогда, поэтому Джек находился в полном смятении.

– Твою ж мать! – при повороте ключа не срабатывало даже первичное зажигание.

Бросив бесполезные попытки добиться от машины хоть какой-то реакции, мужчина потянулся за мобильником, обдумывая, кому позвонить первым: родителям или службе эвакуации. Но и тут его ждало разочарование: экран сотового оставался равнодушно тёмным, не реагируя ни на прикосновения, ни на тряску, ни на угрозы и уговоры. И если своей машиной Джек дорожил, то бесполезный телефон мигом отправился в открытое окно, издав неприлично громкий в оглушающей тишине звук приземления на гравий. Решительно не зная, что делать дальше, Джек вышел из старенькой Тойоты и огляделся по сторонам. Непроглядный мрак ночи окружал его. Усыпанное звёздами небо безмолвно наблюдало за попытками разглядеть хоть что-то дальше пары десятков метров. По обеим сторонам дороги возвышался тёмный массив деревьев, казавшихся мрачными великанами, заставшими путника в дороге. Животный страх заползал в Джека, смешиваясь с холодным ночным воздухом. Он почувствовал, как волосы на голове встают дыбом от приближающихся, нарастающих, визгливых криков обитателей ночи. Его взгляд метался из стороны в сторону, мужчина пытался разглядеть хоть что-то в пугающей тьме, дыхание вырывалось изо рта облачками белёсого пара, мурашки сковали спину. Чем больше он старался увидеть, тем плотнее его окутывала мгла. В голове пульсировала настойчивая мысль: "беги!", вспыхивая, словно яркое табло в тёмном коридоре.

– Куда, чёрт, кудааа? – почти жалобно проскулил он.

Никогда Джек не был трусом, никогда не бежал от своего страха так позорно, как теперь. На секунду, а может и меньше, ему почудилось, что за деревьями с правой стороны от дороги блеснули огни. Завораживая, они манили его. Он боялся моргнуть, потерять их из виду и навсегда остаться в непроглядной мгле. Словно мотылёк, он летел на яркий свет к теплу, не зная, что его ждёт…

Продираясь сквозь заросли рододендрона и можжевельника, хвои и дикорастущих роз, Джек раздирал руки в кровь, но продолжал прокладывать путь к спасительным огням. Едва растительность сдала позиции, он смог разглядеть под ногами какие-то странные каменные возвышения. Внезапная догадка выбила последний воздух из его лёгких: всё это время камни, о которые он разбивал ноги, были надгробиями. Подняв обезумевший взор, он оглянулся по сторонам: позади абсолютный мрак, а впереди залитое лунным светом кладбище. А за ним на небольшом холме, с горящими в темноте призывным светом оконцами, стояла церковь, окружённая массивным кованым забором. На подгибающихся ногах, собрав остатки мужества, Джек устремился к спасительному церковному свету. Блеклые каменные статуи словно следили за ним, уставившись мёртвыми глазами на его стремительный бег. Ему казалось, что на их лицах застыла усмешка, презрительная и жестокая. Стремясь как можно скорее скрыться от их укоряющих взглядов, Джек бежал, петляя между могил и кустарников.

Наконец, запыхавшийся, он остановился возле золочёных ворот, искусно украшенных фигурками ангелов. Ощутив внезапное спокойствие, толкнул металлическую створку, и она на удивление легко поддалась, словно ждала, когда он захочет дотронуться до неё. Взойдя по массивным каменным ступеням, Джек оказался перед дубовой дверью, из-за которой виднелся манящий свет. Осторожно приоткрыв её с тихим скрипом, он проскользнул внутрь, стремясь как можно скорее оказаться в спасительном упокоении. Свет тысяч свечей резал привыкшие к темноте глаза, поэтому не сразу он увидел, что зал полон людей. Одетые во всё черное, они выглядели немного старомодно. У самого креста на высоком алтаре стоял гроб, возле которого священник читал молитву на незнакомом Джеку языке.