Космический турист

Космический турист
Екатерина Александровна Горбунова

Дойти до ручки, отправиться в космос, пройти испытания, пережить обломы. Так себе рецепт личностного роста. Но главный герой не ищет легких путей. Зато в погоне за адреналином находит нечто куда большее.

Екатерина Горбунова

Космический турист

Завтра старт корабля. Точнее, уже сегодня, часы показывали четверть первого. Отказаться?! Но в этом случае вместо славы Слава покрыл бы себя несмываемым позором. Макаров дрейфил, боялся, паниковал – это мягко выражаясь. Паническая атака была для него, что называется, новым опытом. Едва встав на лыжи или ролики, Вячеслав Макаров тут же съезжал с горы. Для первого восхождения на вершину он выбрал самую высокую точку – Эверест. В армии он был одним из самых отчаянных, а бизнесе – шел по головам и верил, что все средства хороши, если они дают эффект. Фортуна всегда баловала героя, и в конце концов его эго разрослось до космических масштабов.

Для того, чтобы купить себе “билет” на МКС, Макарову пришлось сделать огромный телескоп. Вернее, поучаствовать в его строительстве финансово. То есть, строго говоря, эта конструкция вообще не была телескопом, она как-то использовала радиоволны, а потом собранные данные визуализировались. Более того, это даже был не один аппарат, а сеть телескопов, связанная между собой. Наш космический турист мало что понимал в этом, зато точно знал, что сумма, которую он заплатил, имела восемь знаков. Но это еще не все, полгода ушло на предполетную подготовку. Тренировки, нагрузки и снова тренировки. Плюс теоретическая часть. Макарова не покидало смутное ощущение, что все, что он изучает, основывается на скудных знаниях и предположениях. Что впереди – неизведанное. Как моряки называют остальных сухопутными крысами, так, должно быть, космонавты презрительно относятся к не нюхавшим пороху землянам.

Нет, все-таки он превзошел сам себя – выкинуть кучу денег, чтобы теперь, когда цель близка, не спать и трястись от страха. Неизвестность – вот что пугало. И невозможность контролировать то, что с ним будет происходить. Даже личный самолет он пилотировал сам, управлять Макарову не удавалось только одним – областью чувств. Здесь все попытки добиться успеха накрывались большим медным тазом.

По мере восхождения по социальной лестнице, у Славика не осталось настоящих друзей. Не было человека, который бы мог ему сказать: «Остановись, ты ведешь себя, как последняя сволочь. Ты совсем растерял себя. Деньги – это не больше, чем космическая пыль». Впрочем, у него был такой человек: Лика. Она так и сказала: «Ты ведешь себя, как полный кретин». Девушка до последнего пыталась видеть в любимом прежнего Славу, но в конце концов и она не выдержала. После расставания Макарова совсем понесло: игрушки становились все дороже, женщины все моложе, увлечения все экстремальнее. А предстоящий полет в космос должен был стать апогеем его погони за адреналином, с этим вообще мало что могло сравниться.

Пару дней назад на «Байконуре» Вячеслав попытался наладить международные отношения с другим туристом, из Китая. И хохмы ради, выяснить, взял ли он с собой алкоголь жестами. Растопырил пальцы, показывая «пузырь» и щелкнул по шее указательным пальцем. Китаец энергично закивал, порылся в котомке и протянул Славе игральные карты. Потом немного подумал, и выудил из колоды то, что, по всей видимости, было шестеркой червей. Попытка провалилась. Но тут на помощь пришел английский язык. Выяснилось, что китайца звали Конг. Правда имя это или фамилия, осталось неясным. Но в целом Конг был отличным парнем, сдержанным правда. Интересно, какой у него бизнес?

Экипаж корабля, разумеется, состоял не только из двух туристов. Командовал парадом опытный космонавт и летчик-испытатель Георгий Власов. Опытный – означало побывавший на орбите дважды. С ним Макаров познакомился давно, еще во время тренировок, и уже называл его по-свойски, Герой. В случае внештатных ситуаций, вся надежда была на капитана корабля. И это придавало Гере колоссальный вес даже в условиях невесомости.

Час икс настал, и ракета с туристами на борту взмыла в небо. Несмотря на все опасения, полет проходил гладко. Макаров подумал грешным делом, что для его доставки на МКС использовали грузовой шаттл, так тесно было внутри, и все набито мешками. Но нет, просто заодно положили космонавтам снеди и вещичек, а также кое-какое оборудование, чего корабль зря гонять. Как только первая ступень двигателей отделилась от ракеты, экипаж смог насладиться великолепными видами. Макаров понял, что Земля – это то, на что можно смотреть бесконечно. Сколько оттенков, сколько восхитительных для глаза переходов. Все плывет, все постоянно меняется. Розовая дымка рассвета, материки, океаны, полоска атмосферы и то, что, по мнению Вячеслава, было северным сиянием, – произвели на туристов неизгладимое впечатление. Мало по малу сон и усталость одолели Макарова. В неудобном скафандре, облепленный датчиками, в люльке, в позе зю он все же умудрился сомкнуть глаза и стал первым космонавтом, проспавшим сближение и стыковку.

На Международной космической станции корабль и его экипаж встретили орбитальный старожил и русский бортинженер Иваныч. А так же двое американских астронавтов Бэн и Гарри. Встреча была теплой. Неизвестно чему больше радовались обитатели станции – новым лицам или фруктам и человеческой еде в посылках, собранных дома. Если бы не невесомость и Земля в иллюминаторе, Макаров ни за что не поверил бы, что он в космосе. Скорее уж на подводной лодке или в какой-то секретной лаборатории-бункере. Ан нет, несколько сотен километров отделяли теперь его от голубой планеты

Кажется, впервые с момента старта, подал голос китаец.

– Георгий, чего он там мурлычит, не разберу. По-китайски я ни бельмеса, – решил уточнить Иваныч.

– Константин Иваныч, так это английский, – ухмыльнулся Гера.

– С таким английским, он может с тем же успехом на родном шпарить.

– Конг спрашивает, может ли станция упасть, – решил вступить в разговор Макаров.

– А, ну так мы уже падаем.

–Нет, кроме шуток?

– Я и не шучу, мы все время падаем, только падение происходит по круговой орбите.

Первые дни проходили жестко. Адаптация к микрогравитации стала для Макарова задачей не из легких. Его постоянно мутило, мозг сходил с ума. Славе с трудом удавалось управлять своими руками и ногами. Макаров не мог нормально есть, еда не желала проваливаться в желудок, и это было настоящее мучение. Спасть по-человечески тоже было невозможно. Граница между днем и ночью абсолютно стерлась. Солнце вставало чуть ли не каждый час. Это великолепное зрелище, если видишь его впервые, но с каждым новым восходом картина все больше напоминала день сурка. Немного отвлекали от физических мучений виды из иллюминаторов, особенно из стеклянного купола с круговой панорамой. Мириады звезд. Повсюду, куда только хватало глаз, черное неприветливое небо, усыпанное огнями. То там, то здесь происходят вспышки, но все это не могло поколебать невозмутимость вселенной. Слава, тот Слава, что на Земле был королем и мог позволить себе любую прихоть, здесь почувствовал себя маленькой песчинкой, такой ничтожной, что даже странно, что у нее было такое претенциозное имя – Вячеслав. Человек – вершина творения – не значил в этом пространстве ровном счетом ничего. И все же он был на орбите! Один из немногих счастливчиков, который сумел приоткрыть завесу тайны, что там, вовне, какая она, наша галактика?

Только китайцу, казалось, все было по барабану. Может, тот, напротив, думал, что он пуп Земли, раз смог полететь в космос. Конг постоянно делал фото и снимал видео. Нашел какой-то коврик и изображал на камеру, как парит на ковре-самолете. Слава готов был придушить этого Алладина.

Впрочем, скоро и русский турист освоился: мог бадяжить себе суп в пакетике, греть еду в чемодане, спать в мешке, прибитом к стенке, мыться с помощью влажных салфеток, заниматься на тренажерах и даже от скуки помогать космонавтам в научных экспериментах. Вопреки всем романтическим представлениям, жизнь на МКС была довольно прозаичной. Орбитальный комплекс – не санаторий и не отель, более всего станция напоминала улей. Космонавты много трудились, весь день был расписан по минутам. Подобно пчелам они летали. А довершали сходство гул и жужжание фильтров, систем и насосов.

Развлечений было немного, только однажды Бэн и Гарри плохо закрыли кузнечиков, и их пришлось ловить всей международной команде. Иначе насекомые могли здорово попортить жизнь астронавтам, попав в нос, рот или глаза. Гера расценил это, как атаку пришельцев и принялся за дело, на лету выбрасывая фразы: «центр, вижу неопознанный летающий объект», «повторяю, вижу цель», «приближаюсь», «начинаю захват», и тому подобное.

У каждого на борту были личные вещи. Жалкая горстка, но своего багажа. Иконы, книги, открытки с рисунками детей и внуков – в случае Иваныча – и фотографии близких. Слава взял с собой фотокарточку Лики. Бред, конечно, все кадры у нормальных людей давно уже хранились в смартфоне. Кроме того, их роман теперь стал историей. И почему он должен в угоду ей отказываться от больших возможностей, своих амбиций и тех удовольствий, что так щедро дарит жизнь? Если любишь, принимай таким, какой есть! Бизнес это бизнес, здесь не ты так тебя. Сожрут и даже не подавятся. Он создал ей благотворительный фонд, чтоб она могла играть в мать Терезу. Но лезть в его дела – это уже слишком. И все-таки Слава скучал. Ему очень не хватало близкого и родного человека рядом. Он остро переживал свое одиночество и в этом смысле космос только усугубил дело. Печальные мысли в конце концов были прерваны созревшей идеей. Макаров взял портрет, выбрал впечатляющий фон, сфотографировал это на телефон и с подписью «Лика в космосе» выложил в Сеть. Благо, связь с Землей на станции была.

В то же время в Москве Анжелика стояла на балконе и смотрела в небо. Говорят, что МКС с Земли похожа на звезду, и девушка пыталась разглядеть движущееся светило, на котором мог быть сейчас Слава. После старта ракеты, его лицо мелькало на всех каналах. Сначала Лика злилась, но потом злость уступила место тревоге. Она совсем не была обделена ухажерами и мужским вниманием. Только почему-то выбирала всегда не тех. Ее привлекали альфа-мужчины. Не будем называть их самцами. Такие парни не созданы для семьи и серьезных отношений. Она же, влюбившись. Требовала от них верности, честности, надежности. Лика не курила и вообще осуждала вредные привычки.Теперь же она взяла сигарету, надеясь, что это средство ее успокоит. Прикурила, посмотрела на разгоревшийся огонек, на дымок, струившийся и уходивший вверх, в пространство ночи. Затянулась, закашлялась, скомкала пачку, кинула ее в ведро и отправилась спать с твердым намерением забыть Макарова.

Новый день. На сей раз экипаж орбитального комплекса проснулся по тревоге. ЦУП сообщил о столкновении «грузовика» и отработавшего свое спутника. Выведенный из строя, беспилотный грузовой корабль угрожал МКС.

– Станция. Всем быть готовым к эвакуации, – вещал голос из репродуктора, – Как поняли?

– Поняли вас. Есть готовиться к эвакуации, – ответил за всех Иваныч.

В ту же секунду станция вошла в мертвую зону и репродуктор замолчал. Американцы спешно принялись изучать расчеты, прибывшие с Земли, русские космонавты отправились выполнять приказ, Макаров бросился им помогать.

– Константин Иваныч, нельзя бросать станцию, это ж столько в нее вложено, не можем мы ее оставить.

– А выход-то, какой, Георгий, выход?

– Мы имеем секретный модуль, так? Берем «Ястреба», уничтожаем обломки в космосе, пока они не долетели до комплекса.

Иваныч немного помедлил с ответом:

– У нас туристы, у нас приказ, в «Ястребе» нужны двое, истребитель не испытан, нет, нет и нет.

– Я полечу один. Если справлюсь – станция будет спасена. Если нет – вы успеете улететь.

– Гера, ты летчик, а не спецназ. Одному не потянуть, разделим американцев, пусть выводят корабли с туристами, я с тобой.

Если до этого спор шел между космонавтами Власовым и Иванычем, то теперь к ним добавился турист Макаров:

– Я спецназ! Вернее, в ВДВ служил. Нас учили, что невыполнимых задач нет, сеть слово «есть», что нужно делать?

Бортинженер покачал головой и устало произнес:

– Этого еще не хватало!

– Гера, скажи прямо, нам крышка? – Слава попытался перетянуть на свою сторону одного из космонавтов, спасаться бегством он не хотел.

– Крышка, если как можно скорее не покинуть станцию. Тогда шансы есть. Но в этом случае мы ее потеряем.

– Тогда я собираюсь умереть, как мужчина. Я служил, я умею водить самолет. Бери меня.

Гера, похоже, тоже ухватился за эту идею:

– «Ястреб» еще не испытывался в условиях космоса. Топлива в нем не так много, расстояние большое, можем обратно не дотянуть. Будем мы в этом летательном аппарате, как на пороховой бочке, одно неверное движение, бум, и баллоны с кислородом отправят нас ко всем чертям. Откажись, Слава. Пока еще не поздно. Это будет правильное решение.

– Нет, неправильное. Я готов. Один маленький вопросик. Зачем вообще нужен этот «Ястреб», если его еще ни разу не применяли, кого тут истреблять?

– А это на случай атаки незваных гостей, – подхватил разговор Константин Иванович, – Пришельцев то есть.

– Значит, они есть….

Макаров опустил глаза в пол и несколько секунд вглядывался в донный иллюминатор. Под ним была Земля, если смотреть из космоса, то наша планета прекрасна в любой ее точке. Возможно, совсем скоро его уже не будет на свете, и сам он превратится в космическую пыль. Станет ли жалеть Лика? Вроде бы, он начал понимать, что она хотела сказать. Когда у тебя есть деньги, ты найдешь кучу способов прожигать свою жизнь, более изощренных способ, чем когда денег нет, но сути это не меняет. Что он сделал для других, что успел? Но, собственно, вот он шанс! Русская троица уже напялила скафандры и была готова так или иначе покинуть станцию. Напряжение росло.