Ведьма. Укротившая тьму. Книга 1

– Ты уже это делаешь. – Ева демонстративно уткнулась в меню.

Быстров улыбнулся.

– Ты мне приглянулась. Бойкая, яркая. И я знаю, что ты была в момент ареста брата там, на крыше. Расскажешь, что случилось и почему вдруг богатый и весьма успешный бизнесмен, а по совместительству, патриарх, нырнул оттуда вниз головой? Расскажешь правду, и я похлопочу за твоего брата.

– Может, лучше минет, следователь Быстров? – спросила девушка с кривой усмешкой.

– Тебе палец в рот не клади, да? – улыбнулся Никита, – ты подумай, лапуля.

В этот день они выпили много. Несмотря на неприятное общество, Ева попыталась заглушить боль отвержения алкоголем. Быстров наблюдал за ней, не требовал отвечать на вопросы, вообще даже говорить не вынуждал. В один момент следователю стало жаль Еву. Она выглядела крошечной, потрепанной, словно уличный котенок, который при любой попытке погладить ощетинивался и царапался.

Когда они вышли к машине, уже темнело. Ева поняла, что сильно пьяна по тому, с каким трудом удавалось управлять собственным телом. Ей стало жарко, и девушка быстро стянула темную куртку, обнажая худые плечи. Следователь хотел было открыть ей дверь машины, но она оттолкнула крупную руку Никиты, не позволяя помочь.

– Не признаешь мужскую галантность? – спросил Быстров.

Пить он привык, поэтому чувствовал себя относительно нормально. Гнать Никита не планировал, но и отказываться от машины из-за выпитого не хотел. Место работы позволяло избегать регулярных проверок, чем он успешно пользовался. В один миг Быстрову страшно захотелось стащить с Евы джинсы, усадить на себя сверху, затем поиметь, но мужчина подавил столь неприличное желание.

– Куда едем, лапуля? Так уж и быть, отвезу тебя домой.

– Где здесь ближайший парк? – внезапно спросила девушка, – отвези меня туда.

Быстров не стал задавать вопросы, лишь выполнил просьбу строптивой спутницы. Благо, рядом находился большой лесопарк. Припарковав машину, он вывалился на свежий воздух. Ева же, шатаясь, двинулась ко входу через высокие кованые ворота. Быстров следовал за ней, не теряя из виду. Что эта чертовка задумала? Вокруг почти никого не было, лишь ровно-высаженные деревья и покрытые золотыми листьями ровные дорожки. Ева двигалась, словно тень, постоянно ныряя между деревьями. Она будто что-то искала. Затем девушка повела следователя к одной из глухо расположенных беседок. Круглая скамейка под массивной крышей, которую не было видно с основных маршрутов для гуляющих.

Ева огляделась и мутным, пьяным взглядом посмотрела на спутника. Быстрову снова стало жаль эту отщепенку, захотелось укутать ее в теплую куртку и оставить жить у себя. Его сотовый зазвонил. Ткачев? Сбросив звонок, мужчина сунул телефон в карман джинсов. Ева медленно подошла к нему и опустилась на колени, начав расстегивать штаны. Никита от неожиданности схватился за пах и попытался поднять девушку.

– Ты же хочешь, – сказала она, – вы все хотите.

Он убрал ладони. Хмель ударял в голову раз за разом, когда она касалась его прохладными губами, доводила до исступления, при этом заставляя чувствовать себя последним негодяем.

– Да, лапуля, продолжай. – прошептал он, понимая, что совершает ошибку, но не может остановиться.

Завершив его страдания, девушка поднялась, стянула обтягивающие джинсы, узкие трусики и повернулась спиной, выгибаясь. Он вошел в Еву быстро, без прелюдий. Ее стоны разрывали тишину дикого парка. Синеглазка не позволяла ему себя поцеловать, дотронуться до груди или приласкать, хотя Быстров этого неистово жаждал. Дойдя до вершины исступления, они оба плюхнулись на холодную деревянную скамейку, спешно застегивая джинсы.

– Лучше тебе не лезть во все это, – сказала вдруг Ева, пока Никита доставал сигарету, – закончишь, как твой напарник.

– Тебя сейчас это волнует? – не понял Быстров, – мы только что…

– А что? Ты разве не этого хотел? – спросила девушка.

– Это было конечно прекрасно, но почему? Я думал, ты нос от меня воротишь.

– Я напилась, плюс у меня фиаско по всем фронтам, – сказала девушка, – но не думай себе ничего, я люблю только одного мужчину.

– И почему у меня чувство, что только что поимели меня? – спросил Никита, пока они шли обратно к машине, также молча и порознь.

Он довез девушку по указанному адресу, а когда повернулся, чтобы спросить телефон или имя, то она просто исчезла. Точно также, как и накануне. Быстров выругался себе под нос и с силой нажал на педаль газа. Оказавшись в своей квартире, Никита долго стоял под душем, пытаясь осмыслить события двух прошедших дней. Эта синеглазка завладела его вниманием, чуть не убила, а потом позволила себя отыметь. Ах да, еще дала очень важную информацию, которую некому было доверить. Быстров работал в органах достаточно долго, чтобы понять: правосудие – не самоцель. По сути, руководство уже закрыло это дело и было готово все склеить в единую красивую картину.

Выйдя на балкон, следователь выкуривал одну сигарету за другой, чувствуя, как его заполняет гнев. Если в состоянии Муратова виноват не Вуд, то кто? Синие глаза девушки и ее громкие стоны никак не выходили из головы, вызывая новый прилив возбуждения. Внезапно следователь вспомнил о звонке начальника. Что Ткачеву понадобилось в столь поздний час? Набирая номер майора, Быстров терзался мерзким, неприятным предчувствием.

– Быстров, где тебя носит? – голос начальства звучал обеспокоенно.

– Гулял, – соврал Никита.

– Твоего подозреваемого завтра выпускают, – сказал Ткачев.

– Какого хрена?

– Каин Вуд прислал своего адвоката. Как ты понимаешь, завтра этот человек будет свободен. Еще она требует снять обвинения с Братства. Думай, Быстров, ищи улики, иначе нашему отделению конец. И еще, Муратов очнулся.

Глава 3

Часть 1

Раны от любви, в отличие ран от пуль, никого не убивают, но и не заживают никогда.

© Альбер Камю

Пять месяцев спустя…

Утренний весенний ветерок ворвался в спальню через открытую дверь. Пять месяцев я провела в Японии, в доме семейства Хошимура. Открыв глаза, прогнала мрачные мысли, преследующие уже почти полгода, и прыгнула в душ. Свежая вода смывала больные ощущения неспокойного сна, заставляя сосредоточиться на предстоящем дне. Каждое утро я просыпалась, завтракала и шла на тренировку с Хару. За почти полгода постоянного общения мы сильно сблизились, можно даже сказать, стали друзьями.

Он оказался весьма веселым, приятным молодым мужчиной, хотя порой в разговоре промелькивала откровенная неприязнь к Каину. Что ж, его можно понять. Каждое утро, день и вечер я по миллиметру стирала образ властного хозяина клуба «Venefica» из головы. Обида, которую он нанес мне, кровоточащей раной отпечаталась на сердце. Ночь была тем временем, когда она открывалась и не позволяла полностью забыться. Не знаю, пропадет ли эта боль когда-нибудь полностью. Юки стала мне настоящим другом, почти сестрой. Вопрос о том, кто они такие, я похоронила глубоко в душе, ведь это уже казалось неважным.

Также не спрашивала, почему Каин Вуд считает их семьей, как они познакомились. Госпожа Хошимура стала чуть приветливее, но со временем в ее глазах все яснее отпечатывалась одной ей понятная грусть. Как и Юки. Я неоднократно замечала, что девушка, не мигая, смотрит в окно словно в ожидании кого-то важного. Но спросить не решалась. Апрель встречал яркими весенними красками и свежим запахом распускающейся весны. Хару уже ждал на спортивной площадке, недовольно попивая воду из бутылки. Его запястья были перевязаны тугим бинтом.

– Ты опоздала, – протянул он, – плюс два круга вокруг сада.

Сад дома Хошимура занимал довольно большую площадь. С самого начала Хару заставлял меня бегать. Пока ноги не окрепли, он давал небольшой круг, а сейчас, спустя месяцы, я наворачивала ежедневно по нескольку километров. Удвоенное расстояние вызвало лишь протяжный стон.

– Я пришла на полчаса раньше. – взглянула на свой смартфон, – за что еще два круга?

– Будешь препираться, побежишь еще, – отрезал мой наставник, – но ради исключения, расскажу. Ты проснулась час назад и какое-то время пробыла в доме. Не знаю, что делала, но вряд ли что-то полезное, то есть, могла прийти на полчаса раньше.

Вот уж утро началось бодро! Буркнув что-то нечленораздельное, я побежала. Поначалу было легко, да и приятная музыка в телефоне бодрила и помогала не думать о нарастающей боли в бедрах и икрах. Но чем дальше, тем сложнее. Хару говорил, что в момент сильнейшей усталости открывается второе дыхание, только вот пока его не было, а я уже еле-еле волочила ноги. Молодой брат Вуда оказался жестким тренером. Он не давал халтурить, не позволял переходить на шаг, даже тогда, когда была готова упасть.

– Твой враг не даст тебе передышку, – всегда говорил он, – многие демоны чуют усталость. Будешь ее показывать – умрёшь.

Вот такие со всех сторон позитивные наставления давал Хару. Про каких демонов он говорил, неясно, но очевидно, что нечисть существует в любой стране. Про упырей я прекрасно помнила. После четырех кругов он протянул свежую бутылку прохладной воды, которую я осушила почти залпом. Хару вновь смерил меня недовольным взглядом.

– Нельзя после тяжелого упражнения сразу пить много. Сердце посадишь, – причитал он.

Тем временем к нам подошла Юки и заговорщически мне подмигнула.

– Послезавтра я хочу тебя кое-куда отвезти. Развлечешься, забудешь на секунду о моем брате.

– Он просил не выводить ее никуда, – сказал Хару, подготавливая пару манекенов для отработки ударов.

Уже долгие месяцы новоиспеченный наставник обучал меня основным ударам и приемам самообороны, но признаться честно, не особо выходило. По его словам, я должна освоить гораздо больше, но внутренняя дисгармония мешала сосредоточиться и подчинить тело полностью своей воле. Медитации он планировал начать только с этого месяца, поскольку я только-только разобралась с мучившими меня кошмарами. Либо так уставала, что не было сил даже бояться.