Ведьма. Укротившая тьму. Книга 1

Он не позволил мне закрыть дверь, подставив ногу.

– Тебе нельзя сейчас оставаться одной в таком состоянии, – сказал мужчина, – пошли на площадку.

Заставив меня быстро переодеться, наставник бодрым шагом двинулся к берегу озера. Снова поставив манекен для отработки ударов, покрытый черной плотной тканью, он повернулся ко мне.

– Вот. Злишься? Вымести на нем. Заодно проверим уровень твоей ярости.

И Хару с улыбкой отошел на безопасное расстояние. Я сжала руки в кулаки, вспоминая все его наставления и приемы.

– Нет, нет! – сказал он, – никакой техники. Только эмоции. Выплесни их. Давай.

Но что нужно представлять? Я непонимающе уставилась на него. В фильмах часто показывают подобное и кажется, что это легко. Однако на деле ты стоишь и совершенно не понимаешь, с чего начать.

– Тебе душно, – сказал мой наставник, – я вижу, что внутри сгустились тучи. Но учись не давить чувства, а делать их катализатором силы. Твои эмоции – это то, что сможет кратно увеличить мощь. Пора просыпаться, колдунья!

Все мое сознание – это хаотичные картины, сменяющие одна другую. С самого детства я училась подавлять чувства. Это было нужно для успешной учебы, повышения на работе. Но за эти годы совсем забыла, что чувствует сама Катя Арефьева. Это состояние – паззл, каждым кусочком которого является привитое кем-то чужое мнение. Но где там я, где мои желания и чувства? Казалось, что внутри вырос бурьян, который не преодолеть, не исцарапав ноги и руки в кровь.

– Не бойся! – Хару повысил голос, – манекен ничего не чувствует. Давай, уничтожь его!

Руки самопроизвольно сжались в кулаки, я закрыла глаза и позволила себе сделать первый шаг за бурьян. Колючая, режущая трава сразу начала разрывать кожу на части. Леша. Каждый сброшенный звонок, каждый одинокий вечер, грубость и постоянные отписки – все обрушилось ледяным водопадом. Смерть отца. Боль и одиночество в пустой квартире, невозможность искупить собственную вину. Александр. Его добрые глаза, нежные руки, успокаивающий взгляд, которые в итоге оказались очередной ложью. Удар, второй, третий. Боль в пальцах, теплая кровь, капающая на землю и впитывающую ее. Каждый лист оказался острым, словно лезвие скальпеля.

Память закрутила в водовороте событий, заставляя потерять равновесие и рухнуть в жесткую, кромсающую траву. Стебли оплелись вокруг рук и ног, затягивая в землю, холодную, спокойную и дарящую безмятежность. Но внезапно повсюду стали вылезать полусгнившие руки, хватающие меня за волосы, тянущиеся к шее. Они подавляли крик, погружая все глубже в ледяную почву. Помогите! Я отбивалась, кусалась, пыталась выбраться. Где Хару? Вокруг лишь стоны и крики умирающих людей.

«Щеночек»

Знакомый голос заставил распахнуть глаза и передо мной нависло лицо наставника. В его глазах отпечаталось беспокойство, граничащее с паникой. Впервые Хару выглядел столь напуганным. Я почувствовала сильную боль в руке и приподнялась.

– Ну ты даешь, – сказал он и плюхнулся на траву, – перепугала меня.

Огляделась и увидела лишь безмятежность сада семьи Хошимура. А чуть поодаль – валяющийся и почти вывороченный наизнанку черный манекен. Это я сделала? Но в голове было пусто, любая мысль отзывалась навязчивой острой болью в висках. Хару помог подняться.

– Прости, – прошептала я, – манекен денег стоит.

– Да плевать на него, – он слегка обнял меня за плечи, – я думал, ты и меня прикончишь.

Мужчина продемонстрировал пару ссадин и царапин на ребрах и смачный укус на руке.

– Ой. Прости. Я отключилась.

– Я понял, что у тебя внутри бушует настоящий шторм. В ближайшее время начнем осваивать медитацию. Силы слишком много. Не думал, что подобное возможно.

Много? Еще утром я жаловалась, что ее нет, однако теперь наставник говорит, что ее слишком много.

Ближе к вечеру вся семья собралась в большом зале вокруг котацу.

– Я слышала от сына, что тебе пришлось пережить, Катерина-сан, – сказала бабушка Хошимура, – это вызывает серьезную тревогу. Ему стоит быть мягче.

Она немного помолчала, затем обратилась к Хару:

– Иначе Каин узнает о том, что ты мучаешь его подопечную.

– Это был лишь тест. Я не думал, что все выйдет таким образом.

Пожилая хозяйка дома метнула в сына суровый взгляд. Он же виновато смотрел в тарелку. Юки тем временем решила разрядить обстановку.

– Ну так что насчет концерта? – Юки обращалась ко мне.

– Юки, – сказал Хару, – Каин запретил выпускать ее в город без его ведома. А после того, что случилось днем…

– Так его же клуб, – бойкая сестра Вуда отправила в рот вареную креветку, – считай, под его присмотром. Пусть она сама решает, не лезь. Тем более, если ей приглянется Кристиан-сан, то наш брат с ума сойдет от ревности.

– Юки! – воскликнула госпожа Хошимура, – так нельзя!

– То есть ему можно, а ей – нельзя? – Юки сверлила взглядом мать и брата по очереди.

– Я поеду, – вяло ответила я, – немного развеюсь. Если вдруг что пойдет не так, вернемся.

– Именно! – Юки бросилась мне на шею, едва не обрушив весь стол.

После вечернего душа я села на расстеленный футон и задумалась. Ведь днем внутри пробудилась такая ярость, захлестнувшая с головой, однако воспоминания почему-то не коснулись Каина. Внезапно зачесалась правая рука. В последний раз этот зуд беспокоил так давно, что и не вспомнить. Отбросив дурные мысли, я разделась и легла, накрывшись тонким одеялом. Ревность все еще терзала, но внутри не было ни ненависти к нему, ни желания мстить. Скорее, беспросветная тоска и желание увидеть этого черствого, грубого человека.

Сможешь ли ты любить его таким?

Я отвернулась. А есть ли выбор: любить или нет? Я вытерла едва выступившие слезы. Все эти месяцы внутри успокаивало чувство, что время лечит. Что оно поможет забыть того, который разбередил душу, дал ощущение безопасности и жестоко его отнял. Но неужели полгода – мало? Навязчивый зуд снова напомнил о себе. Да что же такое! Я встала, взглянула на руку под светом настольной лампы. От ладони и до плеча вся кожа покрылась небольшими красными точками, словно аллергией.

Спустилась на кухню, не в силах унять дрожь и невроз от появления столь странного недуга. В доме стояла тишина. Кое-какие японские лекарства я уже знала. Взяв средство от аллергии, закинула таблетку в рот, запивая водой. Все вокруг казалось каким-то не таким, тяжелым и неестественным. Зуд становился навязчивым, сопровождающимся болью во всем теле, голова потяжелела, словно от высокой температуры. Еле держалась на ногах, глаза закрывались, вынуждая вернуться и лечь.

Как только веки опустились, я провалилась в больной и тревожный сон. Казалось, что вокруг неистово пляшут тени. Они были повсюду: на потолке, за окнами, на полу и рядом со мной. Нечленораздельный шепот вынуждал забраться поглубже под одеяло, чтобы не слышать жуткие голоса. Я чувствовала, что вся горю, от пяток и до последнего волоска на голове. Горло сдавило, словно кто-то надавил коленом сверху. Что происходит?

Пляски теней надо мной продолжались до самого утра. Поднявшись рано утром, я пощупала лоб. Холодный. Ладно, хоть температура спала. Однако показывать плохое самочувствие было никак нельзя. Я сюда не болеть приехала. Взглянув на руку, немного успокоилась. Она все еще была покрыта красными точками, но больше не зудела. Пошевелив пальцами, удостоверилась, что все в порядке и спустилась к завтраку. Юки сделала воздушный омлет и уговорила брата отменить тренировку, чтобы мы поехали по магазинам.

Хару согласился только с условием, что туда и обратно, причем на его машине.

– Шибуя, жди нас! – крикнула Юки и побежала собираться.

– Ты плохо спала? – спросил мой наставник, внимательно осматривая с ног до головы, – ночью произошло что-то странное.

– Что именно? – я старалась придать голосу беззаботности, но выходило плохо.

– Я услышал зов Нараки. Демоны беспокоились, говорили, что врата в Навь открылись этой ночью.

– Навь и Нарака связаны? – я не могла поверить.

– Они смежны, как и любые миры. Навь, Нарака, Хельхейм, Ди-Юй – все связаны друг с другом. Их населяют демоны, тени, души умерших. И врата Нави открылись, впуская их в наш мир. Кто-то или что-то привлекло эти сущности. Или вызвало. Чьей-то силы хватило, чтобы призвать их.

Неужели я стала причиной этого события? Тем временем сестра Каина бодро спустилась со второго этажа, держа в руках небольшую сумку.

– Ну что же, едем по магазинам, Катерина-сама!