Сводные. Стану первым

Машина приезжает через двадцать минут. За это время про меня никто не вспоминает. Или делает вид…

Не знаю, что хуже: когда в тебя всё время тыкают тем, что ты лишняя, или когда совсем не видят.

Сажусь в тёплый салон автомобиля и еду домой. Точнее, к Ивану. Дома у меня капец, и жить там стало очень сложно. Как Коптель ещё не стал тыкать в меня этим? Родители не сказали любимому сыну, почему я вдруг приехала именно сейчас?

Вот пусть так и остаётся. Иначе к Хвосту, Чудовищу и другим обидным прозвищам добавятся новые, типа дочери алкаша и так далее. А оправдываться и объяснять ему, что всё совсем не так, у меня нет ни сил, ни желания.

Разуваюсь и сразу ухожу в комнату. Запираюсь изнутри, убираю одежду в шкаф и сажусь искать книги, которые понадобятся для учёбы. Настроение не то что ниже плинтуса, оно пробило дно. Упав на спину, жмурюсь, чтобы не разреветься, но пара жгучих слезинок всё же скатывается по вискам.

Если бы отец не прогорел и не отдал остатки своего бизнеса за долги по кредитам, если бы около двух лет назад он не начал прикладываться к бутылке по этому поводу и это не переросло в зависимость, с которой я перестала справляться. Был бы и одиннадцатый класс, и универ, и потом работа с папой. И жил бы сводный своей привычной жизнью дальше, навсегда забыв о девочке, которую часто обижал в детстве.

Но, наверное, я устала спотыкаться о пустые бутылки и смотреть на то, что стало с нашей когда-то уютной квартирой. Мне очень остро захотелось к маме несмотря на отсутствие близости между нами. Я фактически сбежала к ней, а оказалась тут.

Смахнув слёзы, возвращаюсь к заказу учебной литературы. Пожалели себя и хватит. Поживу с Коптелями до восемнадцати, а там решу, как быть дальше.

Оплатив заказ, достаю конспекты из своего уже бывшего колледжа. Листаю, вспоминая материал, пройденный в начале года. Мне же сессию сдавать на пятёрки.

Дверь в прихожей хлопает, а потом сразу раздаётся очень подозрительный шум, будто что-то упало.

Выхожу посмотреть. Ваня уронил на пол свою куртку, а заодно смёл всё с комода. Прислонился к стене, но даже так его заметно качает.

– Пьяный придурок! – взрывает меня на фоне собственных воспоминаний о папе. – Ты как добрался в таком состоянии?! – кричу на сводного.

– Нормаль-но, – икает он.

– Пошли, – вздохнув, ныряю ему под руку и тяну от стены.

Тяжёлый, пипец просто!

– Я сам, не трогай, – возмущается, пытаясь отстраниться. В итоге нас обоих заносит в бок, и я ударяюсь рукой о дверную ручку.

– Чёрт, – зажмурившись и зашипев, локтем толкаю Коптеля в рёбра, ловлю за футболку, и мы идём дальше. – Это ты так нажрался от радости, что к тебе сестра приехала? – язвлю и ещё раз толкаю его в рёбра, чтобы сильно не наваливался.

По дороге из кармана его штанов выпадает подаренный мной леденец. Улыбнувшись, толкаю дверь и сажаю Ваню на кровать.

– Всё, дальше сам.

– Угу, – кивает он и, закрыв глаза, просто заваливается на бок, засыпая ещё в полёте.

– Дрова, – вздыхаю и сваливаю к себе, предчувствуя, что Ванина попойка мне завтра ещё аукнется, и я обязательно пожалею, что не оставила его спать прямо в прихожей.

Глава 9

Иван

Мне кажется, я умираю. Жестокий будильник бьёт по голове тяжёлым металлом, чтобы я наверняка проснулся. Открываю глаза, и комната начинает кружиться. Зашибись мы вчера пивка попили. Маршрут от паба до кровати выпал из памяти напрочь. Я пьяный ещё, и об универе сегодня точно можно забыть.

Пробормотав себе под нос «прости, пап», осторожно отворачиваюсь от окна и снова закрываю глаза. Спа-а-ать…

Второй раз просыпаться ни хрена не легче. Башка болит по всей окружности, сушняк, озноб и ломота во всём теле.

Чё мы там вчера намешали?

Пиво, какой-то прикольный коньяк со вкусом шоколада и, кажется, на спор был ещё абсент. Им меня и добило.

Думать больно, желудок бунтует. «Кайф»!

Но мы реально вот так, чисто мужской компанией не собирались уже давно. Все ж по парам, ещё учёба, проект, работа. Вот и понесло нас вчера во все тяжкие после весёлого аукциона. Надеюсь, пацаны живы. Недостриптиз выдался угарный.

О! Ещё леденцы же эти дебильные вчера курьером рассылали. Пацан поржал, но вроде всё развёз.

Мля, тяжко-то как.

Медленно переворачиваюсь на спину. Жрать охота и тошнит одновременно.

Не, на хер столько пить. Это, конечно, весело, но такие вот последствия не в кайф от слова «совсем».

Натянув на себя покрывало, снова пытаюсь вспомнить, как добрался до кровати. Меня прошибает в холодный пот. Тачка! Не прощу себя, если где-то зацепился.

Надо как-то встать, выйти и посмотреть, что с ней. Но что-то я очень сильно сомневаюсь в своих способностях водить в таком убитом состоянии. Есть надежда, что адекватность просочилась сквозь пьяную пелену и вернулся я всё же на такси.

Телефон снова звонит.

– Мля, что ты громкий такой? – со стоном беру его в руку и смотрю, кто звонит. – Да, Илюх…

– Жив? – хрипло смеётся он.

– Нет, – закрываю глаза. – А ты?

– А я с вами абсент не пил, но башка трещит, – признаётся друг. Он у нас в принципе самый не пьющий, представляю, как ему погано сейчас. – Ты сестру свою нашёл?

– Какую…? Ой, бля-а-а! Полина! – резко сажусь и понимаю, что это был очень тупой поступок. Комната начинает вертеться с бешеной скоростью. Мне едва удаётся проглотить приступ тошноты.

Впившись пальцами в матрас, тяжело дышу, пережидая эту историю.

– Ты чего там? – напрягается Илья.

– Встал «удачно», – не тороплюсь открывать глаза.

– Ясно. Так что с девочкой?

– Да хер её знает, Илюх. Сейчас пойду в комнате проверю. А мы её искали вчера, да?

– Ты сказал, что всё решишь, и уехал, – напоминает он.

– А на чём я уехал? – в груди неприятно скребётся.

– На такси. Машина твоя у паба осталась. Ты охране денег дал, чтобы присмотрели.