Я тебя не предавал

– Один раз съездила, и весь долг списали…

Напрягаюсь сильнее. Откуда узнал? Я ведь ничего не говорила. А кто говорил? Что ещё он знает. Мысли лихорадочно мечутся в сознании и врезаются друг в друга.

Асад совсем рядом. Его дыхание шевелит волосы на затылке, но дотронуться он не решается. И слава богу. Если трезв, то, возможно, получится договориться.

– Я ничего об этом не знаю, – осторожно отвечаю и нервно веду плечами.

– Да брось. Я же не идиот, – хрипло шепчет муж и склоняется к шее, едва касаясь губами. – Всё-таки ноги раздвинула перед кем-то, да? А может, и не одним?

– Хватит, – вешаю полотенце на крючок и, не выдержав натиск, отхожу на безопасное расстояние.

Если утром я ещё сомневалась, то теперь мне всё совершенно ясно. Асад считает, что я переспала с кем-то за его долг. Какой же пипец. И как теперь выруливать? А если согласиться? Что мне это даст? Побрезгует ко мне прикасаться? Вряд ли.

– Может, и с другими кредиторами так поступим? – продолжает издеваться он. – Не велика печаль – неверная жена. Подстилка.

Пытается вывести меня из себя. Надавить на больное. Но его слова не ранят, даже не проникают под плотную броню. У меня просто нет столько ресурса, чтобы дать жёсткий отпор. Но и промолчать, оставив всё как есть, я тоже не могу.

– Что ты несёшь?

– Договорились уже? – Асад хватает меня за запястье и дёргает на себя. – Ты всегда была шлюхой, ведь так? – шипит в лицо, а глаза полыхают. Знаю, что он имеет в виду, но не ведусь. – Когда следующего ублажать поедешь?

– Что ты сказал, урод? – грозный рык сына словно эхо прокатывает по кухне.

Только не это! Вырываю руку и оборачиваюсь. Егор летит прямо на нас, едва успеваю перехватить его.

– Егор, нет! – упираюсь в грудь ладонями, успокаивая и смиряя крутой нрав. – Не надо. Оно того не стоит.

Сын смотри мне в глаза и тяжело дышит. Вижу, как непросто ему приходится, но нельзя поддаваться эмоциям. Асад только этого и ждёт. Нужно контролировать себя и не позволять играть на слабостях. Но Егор слишком молод и горяч, чтобы всё это понимать.

– Ну давай, ублюдок, – ехидно тянет Асад, нарочно провоцируя. – Покажешь, на что способен или за мамкину юбку спрячешься?

Мгновение, и Егора срывает. Молодой совсем, неуправляемый. Отталкивает меня в сторону и набрасывается на «отца». Всё слишком стремительно, что я не успеваю предотвратить этот взрыв. И не только я. Кулак Егора с характерным звуков впечатывается в скулу Асада.

Тот не успевает увернуться, но быстро возвращает позиции. Он заведомо сильнее и опытнее. От следующего удара уворачивается и зажимает сына в болевой. Егор рычит и морщится, а меня сносит волной ярости.

– Не смей трогать моего сына! – цежу сквозь зубы и кидаюсь на мужа, едва не вцепляясь в лицо когтями.

– Как заговорила, – скалится Асад, но всё же выпускает Егора из плена. – Может, напомнить…

– Егор, выйди! – кричу зло, не хватало ещё, чтобы рассказал ему правду.

Сын психует и сбегает к себе в комнату. Понимаю его, но не могу помочь. Я не справляюсь с накалившейся ситуацией. Конфликт давно назревал и, видимо, всё-таки рванул. Как же невовремя.

– Он живёт в моём доме и будет выполнять то, что я ему говорю, – рычит предупреждающе Асад. – Иначе…

– Да пошёл ты, мразь! – доносится из-за двери.

– Щенок, я тебе…

– Я сказала, хватит! – рявкаю и толкаю мужа, что есть силы. Асад отлетает к стене и приземляется на табурет. – Только попробуй, и я за себя не отвечаю.

– Ты, кажется, кое-что забыла, – ехидно усмехается он.

– Это ты забыл, что тоже не бессмертный, – с вызовом смотрю в глаза. – Осторожнее Асад. За сына я тебя загрызу лично, и ничто, никакие компроматы меня не остановят.

Видимо, что-то в моём взгляде не даёт ему усомниться в словах. Асад примирительно поднимает руки вверх, а я немного выдыхаю. Не уверена, что это конец войне. Но хотя бы передышка, и на том спасибо.

Всю трясёт от переизбытка адреналина. Всем нам нужно успокоиться. Ухожу в комнату к сыну. Тот складывает вещи в рюкзак. Господи, ну зачем так? Нервно кусаю губы и думаю, как поступить. Откладывать дальше некуда.

– Егор, ты что задумал? – перехватываю его решительный взгляд и понимаю, что всё. Это финиш. Больше удерживать его я не смогу. И оберегать тоже.

– Мам, прости, я больше не могу здесь жить, – качает он головой, а у меня сердце кровью обливается.

– Но…

Он обнимает меня и шепчет в ухо.

– Я очень тебя люблю и обязательно заберу. Как только сам устроюсь, вернусь за тобой.

– Мальчик мой, – улыбаюсь сквозь слёзы, смотрю на него и поправляю непослушную чёлку. – Может, и к лучшему, ладно…

– О чём ты? – хмурится Егор.

Мой сын вырос. Пришло время вскрывать карты. Надеюсь, это пойдёт ему на пользу.

– Подай мне книгу с верхней полки, – указываю расположение.

– Эту?

Егор достаёт и небрежно раскрывает, из неё вылетает высохший цветок. Пока он кружится в воздухе и медленно падает на пол, я успеваю в подробностях вспомнить всё, что с ним связано. И первый поцелуй, который Ворон просил оставить ему. И свои обещания. Целая жизнь прошла, а я так ничего и не забыла. Хватит держаться за прошлое, одна боль от него.

– Что это? – Егор осторожно поднимает сухоцвет, рассматривает и протягивает мне.

– Мусор, – небрежно швыряю в сторону, намереваясь выкинуть чуть позже. – Другую подай. «Мастер и Маргарита».

– Держи.

– Дверь закрой.

Послушно исполняет. Открываю книгу и выдыхаю. Всё на месте.

– Слушай меня внимательно, – перехватываю настороженный взгляд сына. – Это твой паспорт и загранник. Пока ты не сможешь им воспользоваться. Асад сделал запрет на выезд. Но как только тебе исполнится восемнадцать, сразу уедешь. Я позже скажу куда. У меня есть однокурсники за границей.

– Зачем?

– Так надо. Дослушай, – пересчитываю купюры. – Здесь деньги. Сколько есть, сразу все не трать. Позже найду ещё. Вот телефоны людей, которым можно доверять. Сейчас позвони Ольге, переночуй у неё. Завтра я как-то всё это разрулю.

– Мам, да ты чего, – Егор виновато улыбается. – Я же уже не маленький.