Синее пламя Юга

Отер фыркнул. Впрочем, фыркнул он тоже очень мрачно. У него круги под глазами, и сам какой-то осунувшийся.

– Нет, не этим, – сказал он. – Об этом я пока не думал. Только… о своем.

– Ты теперь герой.

Он скривился. Промолчал.

Что-то еще случилось? Его геройство вышло зря и мальчик умер ночью? Я слышала женский плач сквозь сон, но…

– Как мальчик? – спросила осторожно.

– Нормально, – сказал Отер тихо. – Очнулся даже. Еще слабый очень… но живой. Обошлось.

Поджал губы, словно и не рад.

– А что не так? – спросила я.

Он качнул головой.

И указал мне на стул напротив.

– Садись. Хочешь пирог? – пододвинул нетронутый кусок.

Я возражать не стала. Села.

Заметила – у него запястья замотаны и сквозь повязку проступает кровь. И я даже знаю, что это…

– Ты ходил за ним? – спросила я.

Отер поймал мой взгляд, вздрогнул снова. Одернул рукава, прикрывая. Нахмурился еще больше.

– Да, – сказал глухо.

Воздух носом втянул. Так, словно не знал, как поступить дальше. Сбежать? Но он сам пригласил сесть.

Значит, Отер ходил на Пустоши, вслед за душой ребенка. И смог вернуть. Успел, пока душа не пересекла реку. Я слышала, что такое возможно, но никогда не встречала человека, который бы справился. Слышала, что возможно, но не встречала. Смерть держит крепко.

– Кто ты такой? – спросила я.

Он чуть скривился, пожал плечами.

– Это не имеет значения.

– В твоей крови огонь, – сказала я.

– Да, – сказал он. – В твоей тоже.

Быстро глянул мне в глаза и снова уставился в тарелку.

И его глаза больше не сияюще-синие, а мутно-серые – это след Пустошей на нем. Это пройдет, но…

– И все же, кто ты? – я не могла оставить это так, мне нужно было знать.

– Отер из Мьёльвуда, – сказал он. – Да, в моей крови огонь. Но мало ли таких? Кровь перемешивалась веками, младшие ветви, побочные дети… ты ведь и сама знаешь. Огонь иногда проявляется и через поколения. Мне досталось тоже. Жизнь сложилась так, что большую часть ее я провел в Уэйсвике, но теперь вернулся домой.

– И что собираешься делать? – спросила я.

Он пожал плечами.

И как-то почти через силу подвинул миску с рагу ближе к себе, зачерпнул, медленно перевернул ложку, глядя, как все стекает обратно в тарелку.

– Для начала верну себе землю, – сказал он. – Потом… буду разводить овец и возделывать поля. Построю дом, найду себе жену, заведу детей… Как все.

И вдруг глянул на меня так, что обожгло.

А ведь отец так долго искал человека, в котором была бы сильная северная кровь. И вот он, сидит передо мной.

– Возделывать поля? – повторила я. – Ты не из тех, кто может просто тихо спокойно жить и ковыряться в своем огороде.

– Как знать, – сказал он. – Я был в Тарве. И… не раз на войне. Если король позовет, то пойду снова. Но моя кровь тянет меня сюда. Моя земля. Всегда думал, что здесь я смогу сделать куда больше, чем в Мидсворде. Больше пользы.

– Ты убил хигга, – сказала я.

– Кажется, убил, – он усмехнулся, потом вздохнул. – Или просто испугал, и он сбежал. Не знаю, меня тоже ослепило вспышкой. Я как-то оказался к такому не готов. Да, мы недооценили. Я не думал, что твари Севера так сильны, думал, это будет проще. Все те истории, которые я помню с детства… Когда-то даже простые люди могли отогнать тварей огнем. Я думал, что для меня это будет легко.

Неожиданно искренне у него вышло. Честно.

– Но ты все равно справился, спас ребенка.

– Да, – согласился он, скривился как-то болезненно.

– И что же не так?

– Все так, – вздохнул. – Устал, наверно. Нелегко далось.

Особенно Пустоши, я понимаю.

– Знаешь, – он вздохнул снова, словно собираясь с силами, – глупо все это вышло. Я просто хотел на тебя впечатление произвести. Я когда тебя увидел… еще вечером, во дворе, когда вы с братом приехали… Не знаю, что в тебе такого, но зацепило.

– Ты почувствовал огонь? – я хотела усмехнуться, но голос вдруг подвел, дрогнул. – Тех, у кого в крови есть огонь, всегда неуловимо тянет друг к другу.

Поняла, что горло пересохло и говорить вдруг тяжело. Пожалуй, меня зацепило тоже.

Взяла кружку с элем на столе, отхлебнула… кажется, это его эль, но он простит.

Он смотрел на меня… наблюдал.

– Тянет, – согласился. – И заставляет совершать… странные поступки.