Заклинатели Бер-Сухта

Я видела, как он доплыл до покосившегося флюгера, торчащего из воды, как, схватившись за него, встал на крышу. Саму крышу я не видела под водой, но он стоял, ему было, наверно, по колено. Потом он прыгнул с крыши и поплыл назад.

Когда он вылез, я поняла, что почти не дышала все это время, так, что темнело в глазах.

Лан тряхнул головой, словно пес, стер ладонью воду с лица. У него были тонкие белые шрамы на груди, словно кожу резали острым ножом. У него и на спине были шрамы, но другие, словно вцепилась огромная кошка, располосовала когтями.

У него были совсем синие от холода губы.

– Ты ненормальный, – фыркнула Джара. – Быстро одевайся, и домой, греться.

Я видела, как, подойдя за одеждой, Лан наклонился к Джаре и быстро поцеловал ее.

Глава 3

Салотто в огне. Мой родной город. Огонь падает с небес словно горящая гора, словно возмездие богов. Удар. И гигантская воронка на месте Девичьей гавани. Огонь поднимается столбом, падает снова и растекается стремительными волнами. Волны огня заливают все – от здания сената на Вейской площади и золотого дворца Элау, до последней хибары на окраине. Над развалинами поднимается пепел. Облако пепла. Мне кажется, я слышу крики.

Но живых больше нет.

И вслед за огнем приходит море.

Сон. Или что-то большее?

Так будет? Я хочу знать правду.

Этот сон снился мне несколько раз. Началось еще весной. И здесь тоже. Все повторялось раз за разом, пугая…

Я не знала, что думать.

Иногда мне казалось – я здесь именно из-за этого. Они что-то знают обо мне. Что-то должно случиться. Иногда казалось – отец отправил меня в Бер-Сухт желая защитить, чтобы это огонь не настиг меня, он волновался… но никак не мог это разумно объяснить, он всегда был слишком прагматичным для этого. Сны есть сны.

Сны пугали.

Но реальность иногда пугала больше.

Перед началом занятий с нами говорил штатный псионик. Я слышала о нем, но все равно не была готова увидеть это.

Кожаный Человек.

У него были ослепительно зеленые глаза. Большие, круглые, лишенные век, утопающие в провалах под грубой бурой кожей. Кожа прошита мелкими ровными стежками, туго натянута, обхватывая надбровные дуги. Большая часть лица закрыта повязками – чтобы не пугать. У него не было век, не было ушей, губ, почти не было носа. У него не было кожи. Ее содрали. И все же, Олиш Ил-Танка оставался жив, благодаря магии. Собственную кожу заменили точно скроенные шкуры.

В учебном корпусе Бер-Сухта, в кабинете ректора. Он смотрел на меня…

– Вы когда-нибудь сознательно использовали магию?

– Нет, – тихо сказала я.

Было страшно, до тошноты. Я знала – он видит меня насквозь, всю, словно я голая, словно в моей душе не осталось ни одного укромного уголка. И мне нечем закрыться. Каждое событие моей жизни он доставал из глубин памяти, спокойно разворачивал, разглядывал со всех сторон. Он был деликатен. Профессионально деликатен, не позволяя ничего лишнего.

– А несознательно? Соле, скажите, были ли непроизвольные выбросы?

– Нет, – я мотнула головой.

– Почему вы пришли к нам? – спросил он.

Голос у него был на удивление обычный.

– Отец отправил меня сюда.

– Хорошо. А его мотивы вы знаете?

– Нет.

У меня не слишком близкие отношения с отцом. Он всегда был сдержан и строг, а после смерти матери, с каждым годом, становилось только хуже. Последнее время мне казалось, что я живу в одном доме с посторонним человеком.

– Вы знаете, что у вашей матери тоже были способности, но она отказалась от обучения?

– Да, знаю.

– Вы знаете, от чего она умерла?

– Да. Хисирская оспа.

Кожаный Человек вздохнул.

– В наше время не многие выбирают Бер-Сухт. Ваш отец мог бы оплатить обучение в Литьяте, вас ждало бы прекрасное будущее. Почему он не сделал этого, вы знаете?

– Нет.

Я не понимала, чего он хочет. Он же все знает и без меня. Лучше меня. Зачем тогда мучить? Было так плохо, что сводило живот, трясло и немели пальцы.

Зеленые глаза глядели не мигая.

– Соле, вы уже совершеннолетняя и можете сами принять решение. Вы можете отказаться от обучения. Для самостоятельного получения гранта и стипендии в Литьяте вам, к сожалению, не хватает способностей, но вы можете просто отказаться.

Я поджала губы.

Нет, не могу. Если я откажусь – отец не пустит меня домой. Мне некуда идти.

* * *

Мастер Ил-Танка говорил со всеми нами, каждым по отдельности. После такого разговора Ина пришла бледная и притихшая, сразу пошла на кухню, налила стакан самогона.

– Ну и чудище, – сказала она. – У меня до сих пор в голове звенит…

– А что он спрашивал?

Ина хмуро посмотрела на меня, с каким-то недоверием… но подозрений ее я явно не оправдала.

– Он спрашивал, умею ли я колдовать. Какие заклинания выучила.