Заклинатели Бер-Сухта

– Не сегодня, Джар, – улыбнулся Лан. – У меня закончились деньги,

– Что? – удивилась она. – Куда ты их дел?

– Да вот, совсем забыл, – Лан неожиданно подмигнул мне, похлопал себя по карманам. – Соле, у меня для тебя маленький подарок, еле нашел.

На его ладони лежала очень изящная серебряная подвеска в виде цветка, с крупной жемчужиной. Я замерла.

– Что это? – спросила очень глупо.

Лан заулыбался шире.

– Это тебе. Мы недавно так раскритиковали твои бусы, ты так расстроилась, что я решил все исправить. Это настоящий жемчуг и хорошая работа.

В это невозможно было поверить. Почему?

Лан взял за цепочку, попытался застегнуть на моей шее. Я вздрогнула, попятилась.

– Нет, Лан, я не могу. Ты что…

– Не говори глупостей, – Лан уверенно поймал меня за талию, притянул к себе. – И стой спокойно. Я даже слышать ничего не хочу.

Я знала – Лан сын сенатора Такакту Латаре, «золотой мальчик»… Я понимала, такие жесты, скорее всего, ничего не значат для него, он привык так поступать. Но я так же знала, что он разругался с отцом, бросил Литьяте, после второго, кажется, курса и теперь пытается жить самостоятельно. У него есть только то, что может заработать он сам.

Цветок приятной тяжестью повис на шее. Я осторожно дотронулась пальцами.

– Нравится? – спросил Лан, на его лице играла блаженная улыбка.

– Да, – сказала я.

– И ты спустил на эту дурь все, что у тебя было? – Джара покачала головой.

– Угу. Мне даже скидку сделали, глядя, как я собираю мелочь по карманам.

Лан был очень доволен собой.

Но Джара этой радости не разделяла.

– У тебя нет денег, ты все потратил. У тебя нет стипендии. Скоро начнутся занятия, и ты не сможешь работать. Что ты собираешься делать, Лан?

После Литьяте его не хотели брать сюда, не дали стипендии, и Лан платит за свое обучение сам.

– Что-нибудь придумаю, – он беспечно пожал плечами.

– Надеешься, папочка пришлет тебе денег?

– Нет.

– Надеешься, что я буду просто так кормить тебя?

– Джар, не будь такой занудой. Ты мне не жена, чтобы пилить.

Джара поджала губы.

– Хорошо, – с вызовом сказала она. – А слабо подарить мне такую же, но из золота? Я не люблю дешевые побрякушки.

* * *

Я не видела Лана несколько дней, почти до самого начала занятий, он не появлялся, не приходил спать. Да, я волновалась. И отчего-то чувствовала себя виноватой, хотя уж я-то точно ничего не сделала. И не нужно мне никаких украшений, если все выходит вот так. Я не просила. Зачем? Я даже готова была отдать свой цветок Джаре…

Лан разберется сам, он большой мальчик, на три года старше меня, между прочим. Мне будет ровно столько, когда я закончу Бер-Сухт, когда начну жить самостоятельно. Тогда уже никто не будет бегать за мной и переживать. И все же…

Это из-за меня.

С Джарой мы почти не разговаривали. Не ссорились, она не говорила мне ничего плохого, но каждый раз рядом с ней я чувствовала напряжение, она так смотрела на меня… Джара всегда была занята, что-то шила, вышивала, украшая бисером, а я только слонялась без дела. Старалась поменьше времени сидеть рядом с ней. Единственное развлечение – мы с Иной раскладывали пасьянсы. Но Ина больше времени проводила с Кером и Регаром, парнями с нашего курса, близнецами из небольшой эторской деревушки, ей было интереснее со своими. Ина вообще была очень практичной, спокойной и основательной девушкой.

Без Лана нашей дружбы не выходило, мы слишком разные.

Хагена я тоже почти не видела, он уходил рано утром, пропадал где-то весь день и возвращался только ночью, когда все спали. Мне казалось, он тоже чувствовал себя неловко, совсем как я. Иногда мне хотелось подойти, поговорить, я прекрасно знала, что такое – быть одной. Я и сейчас была одна. Но я боялась, что если начну как-то особенно дружить с Хагеном, меня тоже начнут избегать. Я думала даже, что если бы я не пошла с ним тогда гулять в город, все было бы нормально, ничего бы не случилось. И мне было немного стыдно за эти мысли.

Казалось, скоро вернется Лан и все изменится, мы снова будем всем вместе… все вместе.

Но нужно выбрать, на какой я стороне.

Лан появился неожиданно, поздно вечером. Мы с Иной уже легли спать, Джара еще сидела…

Он вошел. В первое мгновение я не узнала его, хотя, казалось бы, Лан совсем не изменился. Но что-то было в его лице – совсем чужое, взрослое. Я замерла, испугалась.

Не говоря ни слова, он подошел к Джаре, положил ей на колени маленькую блестящую вещичку. Глянул в глаза. И вышел. Все так же, без слов.

Золотой цветок с черной жемчужиной.

Я видела, как Джара закусила губу, долго неподвижно смотрела на украшение. Потом вдруг швырнула ее в сторону, вскочила на ноги и выскочила за дверь, вслед за Ланом, наверно.

Этой ночью она больше не возвращалась.

Увидела Джару только утром… их вдвоем с Ланом, на кухне.

Лан жарил яичницу на двоих.

* * *

Над старой набережной плыли рыбы.

Когда-то уровень моря был ниже, а теперь набережная, старые доки и даже некоторые дома, оказались затоплены водой. Мостовая покрылась илом и галькой, заросла ракушками, уличные фонари покосились, стайки рыбок шныряли сквозь проемы окон.

Город поднялся выше, отгородившись от моря массивным каменным валом.

– Давай руку.