Ну вот, я уже сама начинаю врать. Зачем? Неужели я в чем-то виновата?
– А пока ты спала? Он… ну, он нет? – Флир пыталась понять. – Он ничего не сделал с тобой?
– Нет, – резко сказала я.
Мне начинало казаться – лучше пустота, чем это.
– Ты уверена?
Еще немного, и я… сама убью ее.
– Оставь меня, Флир. Я хочу побыть одна.
Она заулыбалась вдруг, словно поняла это как-то по-своему.
Я не могу.
Почему я должна оправдываться?
Что я должна объяснять? Что он не тронул меня? Почему? Потому, что не хотел причинить мне боль? Потому, что он…
Он любит меня? Или я не знаю чего-то важного?
На глаза навернулись слезы.
Он убил моего брата. Иногда душу можно ранить сильнее, чем тело.
– Оставь меня, Флир, прошу тебя, – попросила я. – Не сейчас.
Я вышла на балкон.
Там, внизу, вдалеке, шумело море. Белые барашки пены на сияющей лазури, еще не шторм, лишь легкое волнение. Небо синее-синее, и лишь у горизонта, почти у самой кромки воды, шла черная туча. Надвигалась гроза?
Ветер нес запах мирта с каменистых склонов. И аромат кипарисов – такой густой и терпкий. Камни нагрелись на солнце…
На берегу пусто.
Дым погребальных костров уже иссяк, пепел собрали.
Все кончено.
И еще отсюда видна Соленая башня над воротами, ведущими к набережной, кусок стены, и головы на стене. Даже отсюда я вижу их. Из своего окна. Каждый раз, глядя на море, я вижу мертвые головы.
Сначала две, потом добавилась еще одна.
Мародеры, как сказал Эрнан. Я не знаю этих людей, кто-то из тех, что пришел с ним. Да, он жесток даже к своим. Я ужаснулась, попросила снять, но он только покачал головой. Пусть остаются, чтобы все видели.
«Если хоть раз позволить им и закрыть глаза, город будет разграблен за пару дней».
Теперь это его город. И он никому не позволит портить свое.
Так будет с каждым.
Наверно, он прав. Но каждый раз, глядя на них, я понимаю, что он убийца. И пусть даже эти головы он срубил не своей рукой. Он не тот мальчик, которого я знала. Того Нарина больше нет. Все изменилось.
Нужно помнить об этом и никогда не забывать.
Пока он сдержан и даже добр со мной, но не стоит забывать о том, зачем он пришел.
Захватчик.
Нужно понять, чего мне ждать.
* * *
– Тиль?
Он поднялся мне навстречу.
– Не помешала? – спросила я.
Эрнан занял отцовские комнаты. Просторный светлый зал, рабочий стол у окна весь завален бумагами, с краю примостился одинокий кувшинчик вина.
– Нет. Заходи, Тиль.
Не знаю, правильно ли я поступаю?
– Я пришла поговорить. Хочу понять, чего от тебя ждать. Обсудить. Ведь даже с врагами нужно уметь договариваться, правда?
– Правда, – сказал он. – Я бы тоже хотел кое-что узнать у тебя. Ты обедала?
– Немного. Я не голодна.
– Хорошо, – сказал он. – Тогда просто посиди со мной, я как раз собирался. Хочешь виноград? Или соленые оливки? Вина?
– Вина, пожалуй, – согласилась я.
Эрнан усадил меня за небольшой столик, в кресло. Удивительно, но я никогда не сидела здесь, никогда не обедала с отцом, он не звал меня. Я даже не уверена, что вся мебель стояла именно так, как раньше. На столе уже ждала миска с изрядно остывшим рагу, немного нарезанного мяса, сыра, оливки и свежая зелень. Мальчик, слуга Эрнана, принес мне еще один бокал и кувшинчик вина, Эрнан отослал его.
Сам налил мне немного, себе взял бокал, стоящий у него на столе, среди бумаг. И, наконец, сел напротив.
– У тебя много дел? – спросила я. – Некогда даже перекусить?
Он улыбнулся.
– Раз уж мы об этом, скажи, насколько ты вообще в курсе состояния дел? Казна? Долги? Важные договора? Я так понимаю, отец не посвящал тебя? А Хаддин? Что ты знаешь?
Я пожала плечами.