Невеста Черного Ворона

– Потому, что я люблю тебя. И никому не отдам.

Тихо и просто, словно это не признание. Словно…

Он даже не смотрел на меня. Куда-то в сторону, все так же хмуро, стиснув зубы.

Потом встал, вышел на балкон. Подставил лицо первым каплям дождя.

С улицы пахнуло прохладой.

Мне, наверно, стоит уйти.

Глава 4

Бабочка у окна.

Мертвая бабочка лежала у окна, сложив крылья. Почти высохшая, невесомая.

Когда-то в детстве я умела оживлять бабочек. Я брала их, клала на одну ладошку и накрывала второй. Я представляла, что бабочка сейчас спит, ей снятся сны, какие-то чудесные цветочные сны, в которых небо и солнце, и у нее все хорошо. Сейчас она проснется и полетит. Потом я открывала руки, тихонько дула, и бабочка просыпалась. Иногда взлетала сразу. Иногда долго лежала на боку, подергивая лапками, но потом все равно поднималась, расправляла крылья.

У меня всегда получалось.

Однажды я даже оживила птичку, найденную в саду.

Я так радовалась. Мне было, наверно, пять лет.

Только няня сказала, что птичка просто замерзла ночью, уснула, а я отогрела ее своим дыханием. Ничего особенного не произошло. Никакого чуда.

Отец был в ярости. Он сказал, что если я еще раз, еще хоть раз сделаю что-то такое, он велит запереть меня в башне и не выпустит, пока не придет пора выдать замуж. Потому что принцессе не подобает делать такое. Потому что людям, которые умеют такое, уготована особая судьба. Я должна забыть. Иначе скитальцы заберут меня. И я ему больше не дочь.

Этими скитальцами пугали долго. Но я даже не знаю, были ли они на самом деле, или это все сказки. Древние сказки о древней магии.

Больше никаких бабочек.

Я была послушной девочкой, а потом выросла и забыла.

Теперь у меня нет отца, и уже никто не заберет.

Бабочка у окна.

Я осторожно взяла ее, положила на ладонь. Неужели я правда могла бы сделать это? Представить, что она спит, накрыть другой рукой. Какие сны снятся бабочкам?

Бабочка у меня между ладонями.

Что нужно сделать?

Я пыталась представить изо всех сил. Она спит. Просто спит.

Теперь открыть ладони и подуть?

Открыть… крылышко сломано, на пальцах пыльца.

Если подуть…

Я очень хотела, очень старалась все делать правильно.

Но ничего.

Я дула, но бабочка не оживала никак. Я пыталась повторить все снова, от начала до конца. И снова ничего.

Ничего не выйдет. Я была ребенком, теперь все иначе. Это была игра, не на самом деле. Я просто не помню. Ничего не было. Няня права, я не оживляла их, бабочки просто спали. Мне только казалось, что я оживляю их.

Чудес не бывает.

Вдруг слезы навернулись на глаза.

На что я надеюсь?

Мне все равно никого не оживить. Остался лишь пепел.

* * *

Убийц бросали в море с Костяной скалы. Не Эрнан был первый. Решив казнить его, отец всего лишь следовал традиции.

Так было раньше, а потом море отступило, под скалой обнажились камни и пляж. Можно было продолжать скидывать на камни, с такой высоты это верная смерть. Но отец решил иначе. После Эрнана убийц он вешал без затей. Или рубил им головы, если злодеи были знатного рода. Думаю, ему просто не хотелось снова вылавливать тело и гадать, где оно может всплыть.

Когда рубишь голову – тут уж наверняка.

Эрнану удалось выжить.

Говорят, русалки спасли его.

Может быть, даже сама Ингрун, дочь Тоура, морского царя. Я видела ее.

Видела ее утром у Костяной скалы. Они с Эрнаном говорили о чем-то. Я… не знаю… Мне стало как-то не по себе. Зачем он с ней?

Видела издалека. Со скалы, сверху. Я гуляла. Я всегда любила здесь гулять и даже купаться – тихо, спокойно, недалеко от замка, но никого нет, и никто не пытался меня останавливать. Здесь можно было раздеться и нырнуть, поплавать, не думая ни о чем, расслабиться, не боясь, что кто-то увидит. Говорили, Костяная скала – проклятое место, дурное, но меня эти разговоры не беспокоили. Я не верила.

Со скалы вниз вела узкая, едва заметная тропинка, очень крутая. Я хотела спуститься к морю, но увидела их. Внизу.

Эрнан сидел на большом плоском валуне у самой воды, сняв сапоги, закатав штаны до колен. Волны накатывались, обдавая брызгами и пеной.

А русалка сидела рядом, держа его за руку, заглядывая ему в глаза. Она приворожила его? Говорят, ни один мужчина не может устоять, если русалка его поманит. Ингрун я видела и раньше, вблизи. Она совсем как юная девушка, хотя ей больше трехсот лет. Маленькая, хрупкая, невероятно красивая, с молочно-белой кожей, зелеными длинными волосами и глазами синими, словно небесная лазурь. Я слышала сказки, что у русалок есть рыбий хвост, но так говорили лишь те, кто живет далеко от моря. У Ингрун – изящные ножки. Дети моря очень похожи на нас.

А еще они почти никогда не носят одежды, считают ее нелепой.

Она сидела рядом…

Невообразимо прекрасная, обнаженная.