Земля Node

Лепешка была большая, и когда Ит закончил швырять в воду куски, ундин перед ним торчало у берега штук пятнадцать. Ит отряхнул ладони, помахал ундинам, и сел на ближайший камень. Ундины, поняв, что пиршество окончено, исчезли в море.

– Ну и зачем? – мирно спросил из окна Саб. – Ходи теперь голодным.

– Не «зачем», а «почему», – поправил Ит. – Потому что я не жру, а ем.

– Самый гордый, да?

– Да, – пожал плечами Ит. – И хватит об этом. Слушай, Саб, а как ты стал врачом? С твоим характером, прости, в медицине нечего делать.

– Учиться люблю, – сообщил Саб. – И потом, тогда мне казалось, что это имеет какое-то значение.

– Теперь не кажется? – Ит поднял голову.

– Нет, не кажется. Мне кажется полезным то, что я владею этими знаниями – они мне более чем пригодились. И продолжают пригождаться по сей день. Иди домой.

– Я лучше посижу здесь, пока вы… – Ит кашлянул.

– Вот именно поэтому иди домой, – приказал Саб. – Давай-давай. Уж урок, так урок. Тот, кто хорошо себя ведет, получает всё – и еду, и удовольствие. А тот, кто ведет себя плохо, кормит ундин, и пускает слюни, слушая, как получают удовольствие другие.

– Я не…

– Не ври! – прикрикнул Саб. – У меня с ушами всё в полном порядке. Смотреть пока заставить не могу, но всему своё время. Сиди и слушай. И думай о своем поведении.

***

Думать о своем поведении Ит, конечно, не стал. Да, то, что происходило сейчас в соседней комнате, не слышать было невозможно, но Ит, привыкший к работе в практически любых условиях, неплохо умел абстрагироваться от окружающего пространства, и поэтому постарался сейчас максимально сконцентрироваться на том, о чем говорил получасом раньше Саб.

Пять рас.

Пять городов.

Пять работающих групп интервентов.

Соответственно, пять основных направлений развития религий – ведь религия, по сути, самый удобный способ коммуникации между народом, который стоит на низкой ступени развития, и высокоразвитой цивилизацией.

Не нужно ничего объяснять, ничего доказывать.

Достаточно хорошенько напугать или удивить… или и то, и другое сразу – и всё, процесс запущен.

Но почему на планете оказались одновременно две расы местных? Причем расы несовместимые, люди и рауф – это расы противоположных секторов двенадцатеричного круга, они никогда не существуют параллельно, никогда не развиваются одновременно в одном мире.

Значит, одна из рас – это импорт.

И импорт – это не рауф, отнюдь.

Тут, как он уже успел понять, полно эндемиков, растений, присущих именно мирам рауф. Тот же рибир, из которого делают лхус. Те же хвойники с белыми стволами. Животные? О, да, конечно. Только сегодня они купили в городе отличное вельшевское мясо, свежее, недельного забоя. Рыба там тоже продавалась, и тоже – это были виды, которые водятся вовсе не в человеческих мирах.

Интересно, кто и зачем завез сюда людей, причем самого низкого уровня, и ввел их в игру? Им здесь, скорее всего, приходится несладко. Потому что тот, кто ввозил людей, был вынужден ввозить и всё остальное – растения, животных… дело долгое и муторное, и совершенно пока непонятно, для чего нужное.

И вообще, интересно, почему Саб называет то место, где мы сегодня были, городом? Это ведь не город вовсе. Это чудовищных размеров рудный комплекс, который непрерывно находится в работе – сейчас, например, четыре блока роторного экскаватора, с ковшами по пять сотен метров в диаметре, успешно доедают известняковую скалу. Судя по всему, известняк кому-то понадобился для металлургии. Наверное, тут много что добывают… и параллельно воюют друг с другом. Ит вспомнил бомбежку и подземелье – да уж, действительно, небезопасное местечко, что тут скажешь.

…И что они там делают, а? Да, если не кривить душой, и не врать самому себе, то от этих стонов и впрямь… нет-нет-нет, надо собраться, и… рыжий, сволочь ты этакая, научился бы ты лучше сдерживаться как-то, я же тоже живой, что ты творишь, ну нельзя так…

Ладно.

Значит, города, религии, расы.

Саб с помощниками, видимо, курирует какую-то часть элиты – кажется, ему приходят вызовы (куда и как, пока неясно, но, скорее всего, всю технику он держит в своей комнате, в которую никого не пускает), и он по этим вызовам мотается. Не сказать, чтобы очень часто. Раз в пару дней улетает куда-то на несколько часов. Может быть, к той самой элите, может быть, к коллегам по пантеону – это пока не понятно. В общем, свободного времени у Саба, к сожалению, много. Больше, чем нужно.

Вроде бы он обещал, что через десять дней он начнет брать их с собой. Это было бы неплохо, потому что прошло уже порядочно времени, а они дальше города, который называется Адма, и который на самом деле рудный комплекс, нигде еще не были. Не считая сегодняшнего полета над комплексом когни, да шести полетов по окрестностям, преимущественно над морем.

…Сколько там это всё уже продолжается? Полчаса? Или больше? Да, рыжий, если ты хотел отомстить за то, что пришлось бежать, и тебе про это заранее не сказали, то ты в этом преуспел. Ит досадливо поморщился – физиология, черт бы ее подрал, тело есть тело, и это проклятое тело не может не реагировать на то, что слышно из-за стенки. Да еще и Саб, мерзавец, двери пооткрывал нараспашку. «А вот интересно, если я пойду на кухню, и буду демонстративно жрать, они остановятся, или нет? – подумал Ит. – Живот теперь полночи болеть будет, сука… а гермо сам себе помочь в этом случае не может, ну, разве что можно попробовать взять себя „на воду“, но это не только унизительно и вредно, так ведь для этого нужен и зонд, и вода под давлением, и, главное, полное одиночество, чтобы твоего позора никто случайно не увидел».

Он решительно встал с кровати, и, демонстративно громко хлопнув дверью, отправился на кухню. Мясо, конечно, Саб доел без остатка, но в шкафу точно были еще лепешки и сыр, а еще можно заварить лхус. Вот и замечательно.

Лепешки нашлись там, где им полагалось быть, сыр, разумеется, Скрипач сунул в холодный шкаф (не холодильник, но что-то вроде того – большой низкий ларь, стоящий в дальнем углу кухни), лхус и мед тоже были на своих местах. Стараясь не обращать внимания на звуковое сопровождение из комнаты Скрипача, которое не только не собиралось стихать, но, кажется, даже усилилось, Ит отрезал пару крупных кусков сыра, взял лепешку, большую чашку с лхусом, и отправился со всем этим добром на берег. Ужинать в тишине.

Само собой, Саб разозлится.

Разумеется, Саб ему, скорее всего, снова врежет.

Но это ни в какое сравнение не идет с парой бутербродов под лхус, да еще и на свежем воздухе. Пусть хоть несколько минут, но мои. Даже живот, кажется, стал болеть немного меньше. Спазм, разумеется, гормоны поднялись, мышцы сократились – а разрядки нет. Придется терпеть, что делать.

Первый бутерброд Ит съел сам. Потом, когда отъел половину второго, заметил ундину… которая, кажется, тоже его заметила. Подплыла поближе, высунулась из воды – и вдруг квакнула, басовито, гулко, как большая лягушка.

– Ну ничего себе! – деланно возмутился Ит. – Да ты, оказывается, попрошайка. Ладно, оставлю тебе пару кусков. Или еще принести? Хотя, наверное, Саб меня по голове за это не погладит. Ладно, лови, ненасытная…

За следующей лепешкой он, однако, в дом идти не рискнул – стоны стихли, а это означало, что Саб вскоре объявится. В каком настроении – угадать невозможно. Но всё же лучше не рисковать. Голова только-только прошла, осталось перетерпеть боль в животе, и – день, считай, кончился. Доброй ночи.

Или… ой, нет.

Легок на помине.

– А, вот ты где, – произнес Саб, спускаясь по лестнице на берег. – Удрал всё-таки? Опять ундин кормил? Или и сам что-то перехватить успел?

– Кормил. И успел.

– Болит сильно? – прозорливо спросил Саб.

Ит не ответил.

– Значит, сильно, – заключил Саб. – Иди сюда.

Ит отрицательно покачал головой.

– Не надо, вполне терпимо.

– Иди сюда, недоумок, – Саб встал. – «Не надо», – передразнил он. – Надо. И это не мне надо, а тебе. Да успокойся ты, секундное дело.