Город

В слона, значит? Ну, смотрите! Назло вам из-за стола не выйду, пока весь пирог не съем!..

Из-за стола меня выносили на руках… Ну, не совсем на руках, конечно, но кое-кому попотеть пришлось изрядно!

– Ида, тебе плохо? – в глазах Василия плавала тревога.

– Нет, хорошо! А будет ещё лучше, когда я до дивана доберусь!

– А кто заставлял тебя столько есть?! Мы же пошутили!

Тамара припевала уже во дворе и слышать нас не могла. Элли суетилась с ней рядом – они поливали грядки. Представляю, во что превратится новое платье…

– Ну и шуточки у вас! Как мне теперь с Тамарой себя вести, вот скажи? И Элли тоже хороша, предательница! Никаких гномиков сегодня, поняли?

– Так нельзя с ребёнком, Ида!

– А со мной – можно? Уйди, Вася, видеть тебя не хочу! И так день с утра ни к чёрту, а тут ещё вы со своими шутками!

– Ида, прости меня, только не плачь, пожалуйста! Я ведь думал, тебе тоже весело…

– Уйди, Вася, прошу тебя, пока я ещё что-нибудь не ляпнула! Не попадайся под руку!

– Я только пледом тебя накрою…

У него стало такое несчастное лицо, что я залилась слезами пуще прежнего, но только теперь – от совершенно иных чувств.

– Вася! – я уткнулась ему в плечо. – Вася, ну что мне теперь делать, Васенька?

– Ида, Идочка… – он гладил мою голову дрожащими руками. – Я найду его, слышишь? Весь Арбузов на ноги поставлю, но найду!

– Найди, Вася, найди, я жить без него не могу!

– Успокойся, родная, я всё понимаю и обещаю тебе… Только не плачь…

Когда мы вышли во двор, мои глаза были сухи, а в душе расцветала надежда.

– Боже мой, Элли, что у тебя с платьем?!

– Мамочка, а ну его, в самом деле! Приличные хозяева и человека в джинсах из дома не выгонят, правда же?

– Если и выгонят, значит придётся уйти всем троим, – рассмеялся Вася. – Я вроде бы тоже не при костюме, да и наша мама…

– Ну вот! – довольная мордашка дочери осветилась. – Ой, нам же ещё за колокольчиками бежать! Мама, где моя копилка?

Глава 11

Об усадьбе Назаровых я слышала ещё от Светланы, но, занятая в прошлый приезд совсем другими заботами, так в неё и не попала. А жаль, представляю, какая аура тут днём, если даже в темноте млеет от удовольствия душа! Ничего, ещё будет время вернуться…

– Прямо перед нами – главное здание усадьбы, хозяйский дом, в котором жило семейство Назаровых вплоть до начала двадцатого века.

Вася рассказывал, словно опытный экскурсовод, с теми же интонациями и серьёзным выражением лица. Мы с Элли слушали внимательно, хотя я и чувствовала, что моей дочери всё равно, кто в каком веке здесь жил, её интересовали совсем другие сведения – когда, наконец, её отведут к гномам? Но Васю она не перебивала, умничка.

– По правую и левую руки от основного дома, как вы можете увидеть, располагаются, по очереди, дом прислуги, личная часовня Назаровых, конюшня…

– Конюшня? – не выдержала всё-таки Элли. – А лошадки там есть?

– Боюсь, что я тебя огорчу, дитя моё, – мягко произнёс Вася. – Последняя лошадь была вывезена отсюда в одна тысяча девятьсот семнадцатом году, и с тех пор…

– Ну-у-у… – протянула Элли. – Я так не играю! Ладно, Вася, рассказывай дальше. Но не забывай, что ночь скоро закончится, а у нас ещё конь не валялся – в буквальном смысле, хи-хи.

– Не слушай её, Вася. Мне интересно! А пруд? Я слышала, тут где-то есть пруд с лебедями!

– Есть, но нам его отсюда не увидеть. Он находится гораздо ниже самой усадьбы, за главным домом. Лебеди там действительно имеются, их как раз по весне выпускают на волю. Но сейчас, я думаю, они спят – есть небольшой остров в центре пруда, так вот там птицам и устроили жильё…

– Лебеди – это прекрасно! – скучным голосом заявила Элли. – Но мои гномики…

– Ах да, гномики! – Вася усмехнулся. – С гномиками история такая: в одна тысяча восемьсот семьдесят четвёртом году тогдашнему хозяину поместья Эдуарду Александровичу Назарову привезли в подарок несколько интересных вещиц откуда-то с Востока. Не буду останавливаться на описании каждой…

– Да уж пожалуйста, – пробурчала Элли.

– Но среди них оказалась фигура, созданная то ли из камня, то ли из гипса, похожая на изображение какого-то буддийского божества. Эдуард Александрович, далёкий от религии и искусства вообще – он был увлечён в основном сельским хозяйством, – особого внимания на эту фигуру не обратил. Ну, скульптура и скульптура, у него в саду таких скульптур на каждом шагу. Но потом…

– Что потом? – у Элли загорелись глаза.

– После того, как гостя разместили, в знак уважения к дарителю, в самом центральном месте усадьбы, вокруг неё начали происходить странные события. И даже тогда никто бы не догадался, кто был источником этих происшествий, если бы не одна девочка…

– Девочка?? – ахнул впечатлительный ребёнок.

– Девочка. Кухаркина дочь. Однажды в зимнюю ночь, когда на улицу мог рискнуть выйти только самый смелый из смельчаков, эта девочка, укутавшись с ног до головы маминой норковой шубой…

– Вася!

– Ну хорошо, хорошо! – Вася улыбнулся, лукаво посмотрев на меня. В глазах его плясали чёртики. – Не шубой, а пуховым платком. Так вот, девчушка эта в самый разгар лютых сорокаградусных морозов выбежала во двор. Зачем, спросите меня вы?

– Зачем, Вася? – послушно спросили мы.

– А кто ж её знает, зачем? Главное не в этом, а в том, что пробегала наша героиня мимо того самого божка, привезённого с загадочного Востока.

– И он с ней заговорил, да, Вася?

– А ты откуда знаешь? – удивился Василий вполне естественно.

– Догадалась! – довольно протянула Элли. – А что он ей сказал?

– Этого никто никогда не узнал, потому что девчушка с той поры онемела.

– Бедняжка! От испуга, наверное, да, Вася?

– Вероятно.