Лето любви. Тайные свидания

– Нет, естественно. Я вел себя вполне галантно, не дал ни малейшего повода для неприязни. Впервые сталкиваюсь с настолько странным поведением девушки! – в сердцах добавил: – В чем вообще логика? Весь вечер от меня шарахалась, а после поцелуя и вовсе сбежала!

Бабуля поперхнулась дымом и закашлялась.

– Пресветлые силы, Нэйтан, какой позор! Неужели ты настолько отвратительно целуешься?! Нет, дорогой мой, боюсь, в твоем случае мешок – и вправду единственный вариант…

Нэйтан наградил ее выразительным взглядом.

– Бабушка, я ведь серьезно.

– А я разве нет? У меня, может, теперь прямо душевная травма, что мой великовозрастный внучек дожил до двадцати пяти лет, а целоваться так и не научился! – но уже с задумчивостью продолжила: – И все же странно выходит… То девица от тебя бегает, то целуется с тобой – может, это просто такой хитромудрый способ привлечь внимание?

– Точно нет, – Нэйт покачал головой. – Как ни прискорбно это признавать, но ей мое внимание было совсем не нужно. Но, быть может, лишь потому, что она не знала, кто я на самом деле.

– Погоди-погоди, – леди Ифильда даже трубку на столик отложила. – То есть она не знала, кто ты; ты не знал, кто она; при этом вы еще и целовались? Зачем вообще тебе девица столь сомнительных моральных качеств, что готова целоваться с кем попало?

– Нет, тут что-то другое… Тем более для нее это был первый поцелуй в жизни – все же магия позволяет определить неприкосновенность девушки во всех смыслах. Причем, именно она поцелуй спровоцировала, а не я. И я бы, конечно, мог счесть, что все дело в моем неотразимом обаянии, – усмехнулся, – но, боюсь, тут не все так просто.

– Да уж… – насупилась леди Ифильда. – Теперь не только ты, но и я сама уже очень хочу, чтобы эта девица нашлась. Любопытно – сил нет!

– Я найду ее без проблем. А вам тем временем, быть может, стоит лучше поговорить с Клотильдой? Попытаться ее хоть как-то вразумить. Родителям я рассказывать не хочу, а меня она уже во враги зачислила, даже слушать не станет.

– Как будто меня станет! – леди Ифильда фыркнула. – При всей моей любви к маленькой миленькой Клотти, разговаривать с этой девицей смысла нет. Я и без того прекрасно знаю, что творится у нее в голове. В мельчайших подробностях.

– И что же?

– Внутри ее головы от уха до уха проходит извилистая такая дорожка, по которой скачут доблестные рыцари. И все разнообразие мышления Клотти в том, что они то скачут слева направо, то справа налево. Порой в качестве озарений могут еще тащить с собой тушку дохлого монстра, сраженного в честь Клотильды. А порой и не совсем еще дохлого, но уже основательно осипшего менестреля, горланящего оды в ее же честь. И все. Этим вся мыслительная деятельность нашей Клотти, увы, и ограничивается.

– Но не настолько же она глупа, – возразил Нэйт.

– Она не глупа, она просто совершенно не приспособлена к жизни, – веско ответила бабушка. – Ее растили, как цветок в оранжерее. И стоит такому цветку попасть за пределы этих тепличных условий – все, погибнет, – вдохнула. – Клотти не изменить. Столкновение с реальностью будет для нее слишком жестоким и болезненным, чего я ей все же не желаю. Потому в нашем случае идеальный вариант: пересадить ее из одной оранжереи в другую – выдать замуж. Найти какого-нибудь богатого простофилю, с которым она до конца жизни на пару по ролям будет декламировать любовные оды.

И тут же спохватилась:

– Кстати, о глупости! Уж не глупостью ли как раз и объясняется странное поведение твоей беглянки?

Нэйтан покачал головой.

– Нет, она вовсе не глупа. Это чувствуется даже не из ее разговоров, а по ней самой. В любом случае уже завтра я буду знать о ней все. Небольшой магический ритуал – и ее же кулон приведет меня к ней, – откинувшись на спинку дивана, предвкушающе улыбнулся: – Она так стремилась сбежать от меня, но я все равно ее переиграю…

Глава пятая

Лилиана

Отсутствие сна накануне и поддерживание бодрости магией не могли не сказаться – на следующий день я проснулась уже ближе к вечеру. Покидала свою комнату и на первый этаж спускалась, крадучись. Ведь матушка еще не знала, что я ушла из зельеварной лавки, и сейчас мне уж точно не хотелось выслушивать ее возмущения по этому поводу.

Но матушке сейчас в любом случае было не до того, чтобы замечать, что я дома. Из-за приоткрытых дверей гостиной доносились женские голоса. Похоже, у нас снова заседал совет сплетниц всея Вайдерхоффа с не меру активной леди Иркас во главенстве.

И я бы не стала слушать очередную чушь, но первая же услышанная фраза зацепила:

– И все этот вчерашний бал-маскарад в Дагрей-Холле! В имении графа собрался весь цвет высшего общества не только округи, но и столицы! Ведь многие нарочно приехали накануне ради этого события! И сама леди Миролана, признанная первая красавица, блистала там, затмевая всех! Но вы только представьте, какое вопиющее пренебрежение законами гостеприимства! Этот несносный в своих выходках граф Нэйтан даже не удосужился на балу объявиться! Его никто там в тот вечер не видел! И это в его же собственном доме, полном гостей!

Тихий голос Филинды был едва различим после этой громогласности.

– Наверняка на балу были сам граф Аргус с супругой, так что отсутствие их старшего сына никак не бросает тень на гостеприимство этой почтенной семьи.

Бедняжка Филинда! Ей-то за что там сидеть и все это выслушивать?

Но матушкин голос тут же прояснил, зачем моя сестра там:

– Филинда, не лезь в разговоры, в которых совершенно ничего не смыслишь! Лучше поскорее принеси нам всем чай! И не забудь подать те свежеиспеченные кексы! И давай уж поживее, дорогая моя! – и тут же следом причитания, ведь как это наша матушка и без них: – Ах, а когда мы жили в Дагнес-Холле, уже с самого начала лета к чаю нам всегда подавали фруктовый щербет! И ведь не абы из чего, а из самых экзотических фруктов, которые привозили к нашему столу из-за самого Хафийского моря и…

Дальше я уже не слушала, но и не стала отходить от дверей. И когда вышла Филинда, поприветствовала сестру кивком. Она тоже мне ничего не сказала, прекрасно понимая, что мое присутствие дома лучше пока не обнаруживать. Так молча мы и ушли на кухню.

Здесь пахло травами, и на широкой печи мерно побульковало несколько котелков, но самой нашей кухарки пожилой Мирты сейчас здесь не было. Скорее всего, вышла на задний двор. Но я бы и при ней не постеснялась говорить то, что думаю:

– Фил, вот зачем ты позволяешь матушке так собой помыкать? Она тебя уже прислугой мнит, право слово!

Но моя сестра как всегда была преисполнена совершенно непонятной для меня терпимости ко всему. Улыбнулась.

– Лили, мне ведь совсем несложно ей угодить. Тем более я все равно постоянно дома, и такие мелкие поручения совсем мне не в тягость.

Ага, мелкие поручения. Весь день только и бегает с этим «подай-поднеси», «сделай то – сделай это».

– Постарайся быть терпимее к нашей матушке,– продолжала Филинда, расставляя чашки на подносе. – Все же она до сих пор не оправилась, мы должны быть к ней снисходительны.

– Прости, но у меня нет снисходительности к несправедливости. Никому из нас не просто, но мы как-то стараемся справляться.

– Ты просто еще очень юная, Лили, – сестра даже к моему ворчанию отнеслась с теплой улыбкой. – Когда-нибудь поймешь, что все люди разные, и мы должны воспринимать их такими, какие они есть.

Филинда взяла с блюда один еще теплый кекс и передала мне, и только после этого поставила блюдо на поднос. А ведь это для нашей семьи предназначалось… Я даже губу закусила, чтобы не снова не сорваться. Но обидно ведь! У нас и так со средствами беда, и наша кухарка старается изо всех сил, чтобы все равно какими-нибудь лакомствами радовать. Но матушка при первой же возможности все это преподносит своим подружкам. Быть может, это желание пускать пыль в глаза и имело смысл при богатстве, но теперь-то уже стоит одуматься!

Совесть тут же дала мне нагоняй, что я из-за такой мелочи, как какие-то кексы, расстраиваюсь. Но все же сказывалось, что меня очень огорчила потеря кулона, последней дорогой моему сердцу вещицы, и теперь я любое огорчение воспринимала куда острее, чем следовало.

Филинда с подносом в руках уже собралась выходить из кухни, как я тихо спросила:

– Фил, а если оглядываться назад, ты бы хотела что-нибудь в жизни изменить? – все-таки вчерашний рассказ Вента не давал мне покоя.

Она хоть и замерла, но не обернулась. Да и голос прозвучал с обычной тихой умиротворенностью:

– Никому не в силах менять прошлое, потому и нет смысла мучить себя мыслями, как бы все могло быть, поступи ты когда-то иначе. У каждого из нас своя судьба, Лили, расписанная богами от и до. И мы должны принимать ее со стойкостью и благодарностью.

Она вышла из кухни. Ворвавшийся из приоткрытого окна ветерок всколыхнул развешенные на сушку травы под потолком. А я так и стояла с разнесчастным кексом в руках.

Нет уж. Не знаю, что там и кому понаписали в судьбу боги, но принимать свой жребий, послушно сложа лапки, точно нельзя. Может, Филинда и давно смирилась со своей участью, но я не смирилась и Вент не смирился. Мы должны всеми правдами-неправдами вытащить сестру из этого болота, спасти ее от скорой гибели.

Если у меня до этого и были какие-то страхи, то теперь их и вовсе не осталось. Сегодня же, едва стемнеет, я отправлюсь в Запретную Рощу. И я больше не боюсь того, что там, возможно, ждет. Бездействие куда страшнее.

В Дагнес-Холле у нас была огромная библиотека, но вывезти оттуда удалось совсем немного книг. Да и то самые ценные из них были постепенно распроданы. Потому мне не было смысла искать ответ на нужный мне вопрос у отца в кабинете, только бы время впустую потратила. Так что я направилась прямиком в Вайдерхоффский архив.